Страница 8 из 11
Я стоптал себе ноги, но боль не раздражала, наоборот, я чувствовал прилив сил, хотелось идти вперед, посмотреть, что там, в глубине. Бокур же, не дожидаясь нас, побрел во тьму.
– Эй, мудрейший, ты куда? - крикнул вслед Морозов, и, не дождавшись ответа, ринулся за ним и привел обратно, держа за плечо.
Пару раз Бокур слабо дергался, пытаясь вырваться, но уралец держал крепко.
Морозов стоял у входа, его контур был четко прописан на салатном фоне безоблачного неба. Глаза мои начали слезиться от яркого света, ноги сами повели в приятный полумрак.
– Стоять! - гаркнул страшным голосом Морозов, а эхо раздробило крик и стало перекидывать его от стены к стене.
Я остановился, помотал головой. Что-то не так, хотя чувствую я себя прекрасно. Морозов напряженно застыл, словно прислушиваясь к чему-то, потом полез в карман, достал белую трубку и крикнул мне:
– Быстро сюда!
Идти к нему не хотелось, но я уже понимал, что дело неладно, давно забытые ощущения всплывали из глубин памяти, надо было что-то делать… Я подошел к Морозову, собираясь посоветовать ему не дергаться, но гигант вдруг ловко закинул мне в рот пару больших таблеток и свирепо зарычал:
– Глотай!
От неожиданности я проглотил обе разом. Потом, ничего не понимая, я смотрел, как он запихивает Бокуру в рот несколько таблеток и усаживает его на землю. Тут и я почувствовал усталость, в спине заломило, а натертые ноги обожгли волдырями. Я застонал и лег рядом с ультом. Морозов тоже сжевал таблетку и прислонился к стене.
– Вот, значит, как оно действует, - пробормотал он. - Что-то в этом роде я и подозревал.
Я хотел было спросить, о чем это он, но осекся. Зов - вот что это было! Вспомнил я, как в детстве точно так же готов был без устали идти куда-то, и переполняли меня бодрость и веселье. Холодок пополз по моей спине. Никогда я особенно не задумывался о природе зова. Ну, все знают, что это какая-то биология с психологией пополам с химией. Ученым виднее. Но вспомнились некстати детские страшилки, которыми мы пугали друг друга на школьном чердаке. Кто его, знает, может, и впрямь сидит в глубине Паучище и ловит неосторожных в невидимые паутины? Где это видано, чтобы сразу и в одном месте троих прихватило?! Невольно о богах и демонах задумаешься…
Таблетки начали действовать, и я расслабился. Какие еще боги, если их зов транквилизатором перешибают! Я глупо захихикал и… заснул.
Проснулся я от ломоты в костях. Лежать было неудобно - острые камешки впивались в спину. Но чувствовал я себя неплохо. Нормально. Радужная муть в голове исчезла, а во рту появилась сухость, как после доброй попойки. Я повернул голову и увидел, что неподалеку у еле различимого в ночной тьме входа пыхтит голубым огнем походная самогрейка, а на ней стоит емкость с водой. Морозов сыплет в емкость какие-то темные стружки, а Бокур, внимательно за ним наблюдающий, шумно принюхивается. Я застонал и перекатился набок.
– А, выспался, - сказал Морозов. - Давай сюда, чай пить!
Они с Бокуром выхлебали почти всю емкость, а я сидел и осторожно прихлебывал из маленькой чашки. Странный напиток, горький и неприятный.
Потом мы двинулись вдоль стены, оставив чашки и самогрейку у входа. У Морозова был мощный фонарь, он велел держаться рядом. Вскоре мы обнаружили узкий проход в соседнюю пещеру. Когда протиснулись туда, то обнаружили зал поменьше. Сверху нависали длинные острые камни, которые Морозов назвал сталактитами. Он кружил вокруг них, царапал ногтем, долго осматривал стены и что-то бормотал про осадочные породы. Я уже хотел спросить Морозова, что мы здесь ищем и какое отношение это имеет к его несчастной любви, как он вдруг исчез. Еле сдержав крик, я побежал, спотыкаясь, вперед и заметил наконец слабый отсвет. В дальнем конце этого зала обнаружился еще один проход, куда и нырнули Морозов с Бокуром.
Выслушав все, что я о них думаю, Морозов пожал плечами и велел не отставать. А когда он повел фонарем по сторонам, я чуть не заорал от страха - со всех сторон на нас скалили зубы жуткие чудовища с выпученными глазами. Они еще и рычали!
В следующий миг я сообразил, что это высеченные из камня огромные скульптуры. Когда сердце вернулось из горла на место, я перевел дыхание и, осмотревшись, негромко сказал Морозову:
– Кажется, здесь тоже поработал эстетизатор.
Он ничего не ответил, продолжая внимательно разглядывать фигуры.
– Ага, - наконец сказал он, - вот это волчья голова, а это, похоже, медведь. Я встречал подобные изображения на старых мирах…
– Боги и демоны порой являются в причудливых обличьях, - заметил Бокур.
– Это животные, - пояснил Морозов. - По преданиям, волки были когда-то завезены и на Урал, только они потом исчезли.
– С нами и богам-то не ужиться, куда уж тварям, - понимающе сказал Бокур.
Я прислушался к тихому мерному рычанию, идущему откуда-то из-за головы волка. Морозов заметил, что я припал ухом к камню, пытаясь разобраться, что это за шум.
– Подземная река, - сказал он.
Следующий проход обнаружился в пасти чудовища, имени которого Морозов не помнил. Треугольные уши торчали по краям круглой головы, а над хищно оскаленной пастью неведомый камнерез выдолбил расходящиеся бороздки, словно длинные усы, торчащие в разные стороны.
Мы прошли в соседнюю пещеру и чуть не ухнули куда-то вниз. Там вообще не было зала - проход лишь немного расширился, ив свете фонаря мы увидели высокие каменные ступени, тающие в световом пятне далеко внизу.
Морозов остановился, долго прислушивался, но ничего, кроме нашего дыхания, не услышал. Он направил луч фонаря на потолок, так, чтобы в рассеянном свете мы видели друг друга. Достал из кармана узкий конверт.
– Здесь мы расстанемся, - сказал он. - Возвращайтесь к выходу и ждите меня сутки. Если не вернусь, улетайте. Вот чек, - он протянул мне конверт, и я машинально взял его, - там вся оговоренная сумма плюс премиальные. Мудрейший Бокур, не смею оскорбить тебя подношением. Итак, назад вы найдете дорогу легко, просто идите до прохода вдоль стены, держась за нее рукой. Или подождите до утра…
Он замолчал и выжидательно посмотрел на нас. Я спрятал конверт поглубже, откашлялся, чтобы попрощаться как можно теплее, но Бокур опередил меня.