Круги на песке

На перевалочных пунктах иногда нам удавалось разживаться одноразовой посудой и всякой ерундой вроде ложек-вилок, но эта хлипкая дрянь быстро рассыпалась. Иногда перепадали вполне приличные столовые приборы из добротного пластика, такие могли послужить долго, но их отбирали во время обысков в зонах контроля. Наверное, боялись, что с помощью одноразовой вилки мы попробуем захватить корабль.

Стальной нож с красивой ручкой, на которой были выдавлены параллельные бороздки, выглядел нелепо в моих пальцах, грязных, с обломанными ногтями - пальцах, которые давно уже не касались чистой скатерти, фарфоровых тарелок, серебряных соусников, хрустальных графинчиков с маслом и уксусом, игольчатых капельниц ароматических эссенций и прочих благ цивилизации. Более уместно - цапнуть кусок мяса руками, забиться в дальний угол рядом с Радуком и, чавкая, пожирать его, воровато озираясь по сторонам. Возможно, эту картинку породила горечь мимолетного воспоминания о лучших днях. Да и разбойник вовсе не чавкал, а вполне прилично обгрызал большую кость, ловко помогая себе ножом.

– Стол наш скуден, - улыбнулся Джо, словно прочитал мои мысли, - но мы люди неприхотливые.

– Я знаю одно местечко, где можно неплохо… - начал было Радук, оторвавшись от кости, но Джо не обратил на него внимания.

– Если твоя теория инволюции верна, - сказал я, - то скоро здесь начнут есть сырое мясо. И хорошо, если не человечинку.

– Это не моя теория, и начнут не так быстро, - улыбнулся Джо. - К тому же хоть инволюционизм - своего рода базовая доктрина почти всех ливерморских научных школ, я считаю, что темпы инволюции везде могут быть разными. Более того, возможны кратковременные взлеты перед долгим падением. Мне приходилось сталкиваться и с иными взглядами. Один человек с планеты Урал даже пытался мне доказать, что эволюция и прогресс - одно и то же. Мы остались при своих убеждениях. Но он все же признал, что разум, появившись, имеет тенденцию к стремительному, даже взрывному распространению, быстрому, исторически мгновенному подъему к высотам своего могущества, а затем начинается спуск с горы, усталость, распад.

– Картинка впечатляет, - сказал я, положив вилку на край блюда.

– Ничто не вечно, никто не молодеет.

– Да, да, именно так! Вот человек, - продолжал Джо. - В юности мы энергичны, полны динамики, планов и порывов, затем идет медленное угасание, ну а в старости порой люди имитируют безумства юности, пока не впадают в детство.

– Ну, тебе еще рановато.

Он вроде не обиделся. Только уголки губ стали чуть жестче, но это могло мне показаться.

– Не хотите ли подняться вместе с нами на гору? - спросил Джо.

– К вершинам разума?

– Э-э? А, нет, это просто к слову пришлось, - он снова оскалил зубы. - Всего лишь на вершину этого большого камня. Мы собираемся туда завтра или послезавтра.

– Я не уверен, что хозяину садов понравится, если мы бросим дела здесь, - ответил я после долгого раздумья.

Странное приглашение смутило меня. Что там собирается искать ливерморец, кроме неприятностей? Сочтут паломники его намерение святотатством, возьмутся за камни и дубины, плохо будет.

– Дела здесь все кончились, - опять вмешался Радук. - Дядюшка Садзандар скоро пришлет слуг присмотреть за вами, чтобы уходя ничего лишнего не прихватили.

– А если мы не уйдем?

– Тогда он пришлет еще слуг.

Я посмотрел на Джо. Ливерморец развел руками, а потом пояснил, что и ему, собственно, уже намекнули: гостеприимство владельца садов хоть и не имеет предела, но злоупотреблять им долго не следует. То есть немного еще можно погостить, но совсем недолго. Пару дней, ну, от силы - дня три-четыре.

– Хорошо, вы собрались наверх. А мы зачем вам понадобились? И что нам с этого будет? Кстати, а что вы там, наверху, потеряли?

– Вот это хорошее начало для делового разговора, - сказал Кари.

– Вообще-то вы нужны в первую очередь мне…

Давным-давно, в прошлой мирной жизни, довелось мне разглядывать пейзажи залива Салан. Места там, что и говорить, прекрасные, недаром влиятельные и богатые айконцы скупали земли и дома в тех краях. Вот и свояк мой обзавелся небольшой виллой на одном из покрытых зеленью островов, чем очень гордился. Я не завидовал ему, но все же готов был придушить, когда он, исходя самодовольством, показывал снимки. Вода неправдоподобно голубая, белая пена на волнах неспешно ползет к берегу, зеленые деревья плотно облепляют скалы, которые похожи на диковинных животных, если смотреть со стороны берега, и на руины древних городов - если глядеть с моря. Камера у Венты, свояка, была дорогая, снимки получились качественными, их можно разглядывать часами, перемещая точку обзора почти во все стороны… И сейчас, когда я смотрел на оазис с высоты, мне невольно хотелось чуть-чуть подправить сенсорами ракурс, увеличить изображение не то больших прудов, не то маленьких озер, которые ожерельем опоясывали оазис.

Леонора боится высоты и не позволяет дочке играть у края. Перила во многих местах выглядят подозрительно, а кое-где и вовсе рассыпались в труху. Места для игр здесь хватает. Закоулки, выводящие на крыши домов, глубокие ниши, в которых можно прятаться.

Леонора ни разу не подошла к ограждениям, чтобы полюбоваться окружающими нас красотами. И все время твердила мне, что здесь ей не по нраву и лучше бы нам спуститься вниз. У меня тоже порой неприятный холодок пробегал по спине, когда взгляд скользил вдоль каменной стены с осыпавшейся штукатуркой и вдруг упирался в выступающую из ограды огромную темно-серую кишку, пронзающую строения, или когда проход между двумя зданиями обрывался стеной, закругленной кверху и словно выложенной из темной чешуи, облитой матовым лаком. А рыбаков пугали узкие улочки, каменными лестницами сходящиеся к перекресткам, в центре которых словно прорастали выступающие из гранитной глыбы металлические конусы, заботливо обложенные бордюром.

Каждый раз, проходя мимо конусов, похожих на зубы огромной рыбы, слегка загибающихся в стороны, в два, а то и в три человеческих роста, они старались держаться ближе к домам, а Маас осенял себя каким-то оберегающим знаком.