Страница 169 из 187
Разве не ты — та Голубка, кого я так давно ждал и искал? Неужели ты не замечаешь моего желания? Почему ты не хочешь оставить Ома, почему не улетишь со мной, хотя бы в порт, который мы только что оставили позади?
Разве ты не слышишь моего воркования и ударов хвостом о камни? Разве не видишь, что даже в полете я стремлюсь быть рядом с тобой, как можно ближе к тебе? Разве ты не знаешь, зачем я это делаю? Да неужели можно не понять моих взглядов, наклонов, поворотов, подскоков, ухаживания?
Я хочу тебя, Голубка… Лишь тебя одну… Взгляни: Ом летит крыло в крыло с молодым Сизым Голубком. То над ним, то под ним… Он приближается к нему, возбужденный, и почти ложится на него прямо в полете… Трется подбрюшьем. Сизый Голубок опадает вниз, и Ом тут же подлетает, чтобы помочь ему подняться повыше.
Скажи, Голубка, почему тебя так волнуют капризы Ома? Почему даже в таком быстром полете ты непрестанно поворачиваешь голову, проверяя, продолжает ли Ом лететь рядом с Сизым Голубком? Почему ты так взволнована и обеспокоена? Если бы ты была со мной, я гнал бы прочь всех других самок и молоденьких сизых голубков…
Сверкающие башни, купола, город на холмах… Я вижу косуль, которые пытаются спастись бегством от преследующих их волков. Подсвеченные солнцем белые облака слепят глаза.
Ты с беспокойством посматриваешь вверх…
С севера летят хищные птицы… Они знают, что в это время с моря возвращаются голуби, горлицы, зяблики, утки — птицы с маленькими, слабыми клювами и мелкими коготками, предназначенными не для борьбы, не для драки, а лишь для того, чтобы держаться за ветки и копаться в земле.
Хищники осторожны… Они избегают галок, ворон, сорок, соек, грачей, потому что удары их клювов и когтей могут поранить, ослепить, причинить боль. Хищники кружат на широко раскинутых в стороны крыльях, поддерживаемые восходящими потоками воздуха. Пустельги… Соколы… Ястребы… Коршуны…
Ом и Голубка заметили опасность. Они опускаются пониже, чтобы в случае погони успеть скрыться в тенистых ущельях, оврагах, улицах… Хотя и там тоже караулят совы, филины, сипухи.
Кружащий в вышине хищник бросается вниз, к выбранному издалека голубю. Ом и Голубка снижаются… Лишь один Сизый Голубок летит вперед, засмотревшись на белые вершины облаков и серебристые купола города. Ом поворачивает обратно и, придавив сверху молодого голубка всей своей тяжестью, вместе с ним летит вниз.
Мимо со свистом проносится коршун. Я вижу расширенные желтые глаза, наискось оттянутые назад крылья, раскрытый крючковатый клюв. Вытянутыми вперед лапами он ударяет летящую рядом горлицу, хватает ее, ломает клювом шею и уносит в когтях.
Птицы бросаются в разные стороны, спасаются бегством. С высоких каменных башен за ними в погоню кидаются пустельги. Голубка, Ом и Сизый Голубок прячутся между плоскими зданиями, отсвечивающими стеклом и сталью. Розоватая белизна Голубки четко выделяется на фоне темных пыльных стен. Это опасно, ведь крылатые охотники ее здесь могут легко заметить. Ты мчишься вслед за ними. Сверху то и дело летят перья, падают капли крови.
Голубка знает, что ее светлые, бледно-розовые перья привлекают внимание хищников. Она прячется между Омом и Сизым Голубком. Солнце отсвечивает от ее переливающихся, как у бабочки, крыльев.
Они заметили тебя… Черная тень делает круг, отводит назад крылья, вытягивает вперед шею и летит вниз, как сорвавшийся с обрыва камень. Я бросаюсь вперед, наперерез. Изо всех сил машу крыльями. Ох, как же ты сверкаешь, Голубка, среди темных кипарисов… Насколько же незаметнее сверху и темно-коричневые перья Ома, и матовые сизые перья Голубка!
Канюк проносится совсем рядом. Черная голова с толстым крючковатым клювом, мощные когти… Он не заметил меня — видит лишь бледно-розовую трепещущую Голубку, которая из последних сил стремится к растущим на холме платанам.
— Возьми меня, ведь я же ближе! Схвати меня — разорви, убей вместо нее!
— Что ты делаешь? Беги! Лети прочь! Ведь твоя жизнь важнее ее жизни…
Страх. Тревога. Я камнем падаю вниз… Ближе к несущейся между рядами темных кипарисов Голубке.
Канюк вытягивает шею, он уже готов выпустить когти…
Сверни в сторону, Голубка… Скройся в темных ветвях, спрячься в густой кроне…
Шум, крики, трескотня… Сине-белые сороки вылетают из темных кипарисовых крон, машут хвостами, злобно вытягивают вперед клювы. Хлопают крыльями, отгоняют, кричат, угрожают.
Ошарашенный, перепуганный, разозленный канюк отбивается от стаи юрких нахальных птиц, перья которых отсвечивают белизной, синевой, чернотой. Они штопором взмывают вверх и ловко отскакивают в стороны, когда хищник пытается поймать их или ударить клювом.
Голубка скрывается в тени платановой рощи, и вместе с ней Ом и Сизый Голубок… Я лечу за ними вдоль густо застроенных высокими домами улиц, засыпанных песком, щебенкой и гравием. Из щелей в асфальте и бетоне пробиваются трава и мелкие кустики, рядом с которыми пасутся серны, косули, козы, кабаны.
Голубка и Ом уже в своей нише за белой статуей. Маленький Сизый Голубок пристроился на рогатой голове… Ом нежно воркует, призывно поглядывая на него.
Я смотрю на Голубку с карниза на противоположной стене.
Ом больше не прогоняет меня… А если бы он обратил внимание не на него, а на меня? Если бы я стал его маленьким Сизым Голубком?
Тогда я был бы рядом с ней, рядом с моей Голубкой.
Глаза закрываются от усталости. Сумерки. Наступает ночь. Слышится отдаленный звон колоколов…
Ты боялась сорок и часто сворачивала с дороги, услышав впереди их громкую трескотню. Они могли окружить, поколотить и даже убить неожиданно оказавшуюся слишком близко от них птицу. Но ты большая и сильная Голубка, и сороки не причинят тебе никакого зла.
Помнишь заклеванного, полусъеденного неоперившегося маленького голубя? А забитую клювами молодую горлицу? А трепещущих в сорочьих клювах птенцов воробьев, щеглов, синиц и славок?
Сорок надо бояться… За первой, которая появится поблизости, сразу же прилетят и все остальные. А ты ведь хочешь, чтобы из твоих яиц выводились птенцы, чтобы они вырастали и устраивали свои гнезда неподалеку от твоего. Ты хочешь видеть, как они живут, как растят своих птенцов. Пронзительные крики сорок отвлекают внимание… В огромной колонии голубиных гнезд на полуразрушенном чердаке стеклянно-стального здания каждая семья защищает свой кусочек территории, устланный перьями и веточками.