Страница 2 из 2
- Нету его! Вымер! Весь вымер! Не уподобляйтесь Чичикову, покупающему мертвые души!
По лицу хозяйки пошли красные пятна.
- Я - Чичиков? Думаете, я не знаю, кто это такой? По телевизору видала! Не один вы такой сильно умный! Еще и оскорбляет! Знала бы - никогда к себе не пригласила! Блинова попрошу - он мне что угодно хоть из-под земли достанет!
И, отойдя от Семочкина на несколько шагов, бросила через плечо:
- Напился тут...
Когда подавали горячее, Семочкину показалось, что блюдо намеренно поставили как можно дальше от него. Он посидел "для приличия" еще около получаса и, сухо попрощавшись, ушел. Хозяева его не удерживали и не провожали.
Без сомнения, случай произошел неприятный. Однако следовало ожидать, что вскоре он изгладится из памяти. Было ясно: Анжелику Сидоровну с ее глупыми разговорами не стоит принимать близко к сердцу. Действительно, днем Иван Петрович забывал о случае на именинах, но по ночам ему снился с небольшими вариантами один и тот же сон. Огромная, будто статуя, Анжелика Сидоровна громоздила друг на друга цветные телевизоры, дорогую импортную мебель, японские видеомагнитофоны и взбиралась по ним наверх, угрожая кулаком кому-то в вышине.
Иван Петрович просыпался мокрый от пота, сердце билось часто и болезненно. Анжелика Сидоровна в его ночных кошмарах превратилась в олицетворение некой античеловечной идеи, в жреца вещей, в служителя культа потребления - в фигуру кошмарную и загадочную. И он, всматриваясь в плотную темноту, начинал верить в совершенную фантастику: что Анжелика Сидоровна в силах достать и археоптерикса, и мастодонта, и даже хищного тиранозавра-рекс.
Утром он смеялся над своими кошмарами, а на следующую ночь все повторялось. Так длилось целую неделю.
Прошло несколько месяцев. Яркая весенняя зелень потускнела, солнце палило немилосердно. Даже вечером воздух был напоен зноем.
Сын Семочкина отдыхал в лагере. Жена - на курорте в Алуште. Торопиться было некуда. Вопреки обыкновению, Иван Петрович решил прогуляться пешком.
Пройдя около трети расстояния, он услыхал знакомый громыхающий голос, а затем и увидел массивную фигуру Анжелики Сидоровны, склонившейся над тщедушным мальчишкой лет тринадцати.
- Что еще надумал! А английский когда учить?! А на пианине когда ты думаешь играть?! С птичкой я вместо тебя погуляю, если ей так нужен свежий воздух.
И она чуть не силой забрала из рук мальчика - нет, этого не могло быть! - белоснежного, с голубой грудкой... археоптерикса.