Сердце дракона

Элизабет Бойе

Сердце дракона

Глава 1

Бран дрожал под бешеным напором неистово завывающей метели — она внезапно навалилась на обоих путников, совершенно отрезав их от мира и превратив весенний день в яростную тьму, исторгнутую из самого сердца зимы. Снежная буря скрыла все вокруг, так что Бран и Пер ничего не видели дальше прижатых ушей своих скакунов. Всадники плотнее запахнулись в плащи, натянули на уши капюшоны, с надеждой высматривая в снежной круговерти гостеприимные огоньки Вигфусова подворья. Там их дожидался отец Пера, Торстен, вождь здешнего удела, коротал время, наслаждаясь теплом очагов и золотистым медом в большом доме, выстроенном еще Вигфусовыми предками. Бран зажмурился, спасаясь от особенно резкого порыва бури, и перед глазами его возникли древние закопченные балки и толстые, сложенные из торфа уютные стены Вигфусова дома.

Кто-то там непременно играет на арфе, поет либо нараспев читает стихи; все гости обогреты, накормлены и напоены в лучших традициях скиплинговского гостеприимства.

Голос Пера вывел его из полусонного оцепенения:

— Бран, ты слушаешь? Я говорю — как по-твоему, догадается Вигфус послать нам кого-нибудь навстречу с фонарями, осветить дорогу? Если б у кого-то хватило на это мозгов, мы бы сейчас были уже на подворье.

Бран поглядел на Пера, но увидел лишь снежный сугробик, скорчившийся в седле верхом на сугробе побольше. Большой сугроб остановился, моргнул залепленными снегом веками и тяжко, укоризненно вздохнул.

— Думаешь, мы заблудились? — Бран задал этот вопрос с величайшей неохотой, зная, что Пер непременно сочтет его трусом.

— Это на Вигфусовом-то тракте? Чепуха! Я точно помню, когда мы перешли через ручей, а стало быть, дом вот-вот откроется за следующим холмом. Не трусь, Бран, не позорь себя и меня. Я ведь твой будущий вождь, и ты должен мне доверять, забыл?

Бран проворчал что-то, похожее на вынужденное согласие. Хоть он и был крепким рослым, лохматым, как молодой медведь юношей, но все еще сохранил свойство по любому пустяку заливаться краской и не слишком любил драться, чем и стяжал себе репутацию труса.

У него и сейчас душа была не на месте, поскольку стылые каменистые внутренние земли Скарпсея славились своей способностью завлекать путников в зловещие и безлюдные лабиринты лавовых нагромождений, и загадочность этих мест только усиливалась клубами пара, который извергали бесчисленные гейзеры. Помнил Бран и о таинственной магии, которая властвовала на острове.

— Мы не заблудились, Бран. Просто из-за снега дорога кажется длинней, да и движемся мы куда медленнее обычного. Иначе, ты же знаешь, старина Факси все время отставал бы от Асгрима. Я нутром чую, что мы все ближе к подворью и вот-вот встретим раба, которого выслал Вигфус с фонарем, чтобы осветить нам путь. Чтобы я, да заблудился!.. Сын Торстена просто не может быть способен на такую банальную глупость.

— Зато я всего лишь раб и вполне могу себе это позволить.

— Бран подстегнул Факси, отметив мимоходом, что конь едва может поднять голову — так много снега набилось в его густую гриву. Снегом была забита и борода Брана — короткая ершистая поросль, которая щедро покрывала его подбородок с тех пор, как кончилась пора его детства.

— Тихо! — велел Пер. — Помолчи, сделай милость, а я послушаю — вдруг нас кто-нибудь зовет.

— Разве что тролль, — пробормотал Бран. — Я не гордый, суеверности не стыжусь. Такова уж привилегия простолюдинов.

Они прокладывали себе путь по сугробам, которые становились все выше, когда кони вдруг замерли, подняв морды и уставясь тревожно в снежную круговерть. Затем они испуганно зафыркали и попятились, наотрез отказываясь продолжать путь.

— Могильники!.. — выдохнул Бран, разглядев, что ждало их впереди. Старые оконные рамы и дверные косяки маячили в снежной тьме, косясь на мир из-под козырьков нависшего снега, точно древние угрюмые духи, стерегущие покой мертвецов в могилах.

Пер отступил первым и остановился только, добравшись до подветренной стороны крутого лавового склона.

— Ну что ж, мы в самом деле немного сбились с дороги. Что же ты раньше молчал, Бран?

— Я не молчал, — огрызнулся Бран. — Я еще утром, прежде чем нас понесло черти куда, говорил, что наверняка пойдет снег, а если бы ты вчера не поленился, мы бы выехали на судилище вместе с Торстеном. Ты же до последней минуты не мог решиться, а потом уж было поздно.

Пер только фыркнул в ответ.

— По-моему, нам только и нужно, что найти какое-нибудь укрытие и пересидеть до рассвета. Не может быть, чтоб мы сильно заплутали.

— Очень даже может быть, — проворчал Бран, озабоченно покусывая губу. С малых лет, во всех проделках именно он должен был присматривать, чтобы с Пером не случилось какой беды, а если все же что-то происходило, то виноват был, конечно, Бран. Поскольку Пер с раннего детства не страдал излишком здравомыслия, неудивительно, что вся, недолгая пока, жизнь Брана проходила в постоянных опасениях.

Не тратя больше времени на разговоры, они поднялись вверх по склону очередного холма — и замерли. Пер издал торжествующий вопль и принялся хлопать Брана по плечам, отряхивая с него клубы снежной пыли.

— Гляди, Бран, гляди! Это Вигфусово подворье! Ну, не говорил я разве, что мы не так уж сильно заплутали?

Бран с трудом разглядел далеко внизу один-единственный огонек, смазанный круговертью бурана.

— Я думал, в Вигфусовом подворье огней побольше, — с сомнением отозвался он.

Пер предпочел пропустить его слова мимо ушей. Воспрянув духом, они двинулись к слабому красноватому огоньку, и даже уставшие кони шли куда охотнее.

Скоро стало ясно, что огонек — не что иное, как отсвет пламени очага, едва видный через приоткрытую дверь. Бран то и дело останавливался, с опаской поглядывая на свет, но Пер с обычной самоуверенностью двигался вперед.

— Пер, это не Вигфусово подворье, — наконец решился объявить Бран, когда они подъехали к калитке. — Я даже не могу понять, куда это мы попали. Чье это может быть владение? Разве поблизости от Вигфусова подворья есть еще хутора?

— Чушь! Конечно, есть, иначе бы мы на него не наткнулись.

Слушай, Бран, не будь ты старым толстым трусишкой! — Пер спешился и пошел к полуоткрытой двери. — Нас только рады будут приютить на ночь и хорошенько накормить, а уж ты, я знаю, не упустишь ничего съедобного — лишь бы жевалось да глоталось. Эгей! Есть тут кто-нибудь, или все заснули? — Он постучал в окошко и помедлил, ожидая ответа.

Из-за двери настороженно выглянуло бледное худое личико. Это была служанка, но Брану она напомнила загнанную в угол лисичку, которая ищет взглядом своих убийц. Вся в лохмотьях, со встрепанными волосами, она готова была вот-вот броситься наутек.

— Что вам нужно? — прошептала она. — Здесь не место путникам. Вернитесь лучше той дорогой, которой пришли, да побыстрее, не то вам не сдобровать!

— Что такое? — воскликнул Пер. — И это называется гостеприимством? Мы замерзли, проголодались и вдобавок заблудились, так что если б даже и хотели, то не смогли бы вернуться назад. Мы направлялись в Вигфусово подворье, но теперь в этакую метель и шагу дальше не сможем ступить. Где хозяин этого дома?

Из-за двери раздался голос, и девчонка метнулась прочь. Сильная рука рывком распахнула дверь настежь, и на пороге, хмуро воззрясь на Пера и Брана, встала рослая плотная женщина в небогатой и грязной одежке.

Мгновение она молча оглядывала их, затем проговорила:

— Ну что ж, войдите. Пошлю пастуха присмотреть за вашими лошадьми. Учтите, мы здесь к гостям непривычны, так что не ждите королевских почестей. — И она развернулась, бормоча себе под нос:

— Знай вы, что это за место, уж верно, предпочли бы ночевать в снегу. Сами будете виноваты, если с вами тут стрясется беда.

Бран поглядел на Пера, не в силах поверить тому, что как будто расслышал, но у того вид был отнюдь не встревоженный. Дом, судя по всему, и впрямь не сулил уютного ночлега. Две отвратительного вида комнаты и чердак прилегали к провонявшей жиром древней хижине, в которой стряпалась еда. Гора нечесанной овечьей шерсти, лежавшая у стены, не только наполняла комнату не слишком приятным запахом, но и, судя по всему, служила старухе постелью. Девчонка-служанка, вероятно, спала в кухне, а уродливый пастушок который отправился присмотреть за конями, явно привык считать своим домом конюшню.