Меч и сума

Скандерберг сотворил небольшой костер в подземной норе и выжал из бороды воду. Когда он покончил с этим, он помог Асни забаррикадировать вход в нору. Она завернулась в мокрый плащ и села у входа, ожидая появления варгульфов, которые должны были вот-вот выйти на охоту.

Скандерберг клевал носом над тлевшими углями.

Сначала это было только какое-то странное ощущение. Постепенно Асни убедилась, что на холме, над входом в их пещеру, появились люди, а также справа и слева вдоль хребта. Она прислушалась, но ничего, кроме ворчания Гримстрема, ворочающегося в своем каменном ложе, ничего не услышала. Затем она уловила первые далекие завывания варгульфов у ворот Гримшлага. Стиснув молот, она поднялась, чтобы выглянуть наружу, и увидела, что по равнине несутся варгульфы, завывая в ожидании крови. Как и ожидал Скандерберг, они все неслись сюда, где повстречали путников. Приготовившись к битве, она вдруг почувствовала, что ей не хочется драться, что руки ее покрылись потом, и неприятные мысли полезли в голову.

Когда-то очень давно у нее было семь братьев.

И теперь они бежали вместе с варгульфами, шестьдесят пять лет верно служа Сурту. А может, она сама их убила, когда защищала Килгора в ту жуткую ночь, в Беордстаде? Или они погибли, когда Сурт захватил власть в Гардаре?

Завывание варгульфов достигло склона. Первые черные тени устремились к ней, низко наклонив головы. Обнажив белые, зловещие клыки, вожак достиг пещеры в два прыжка. В бледном свете угасающего дня Асни увидела его глаза на черной морде. Бледные и печальные на покрытой черной шерстью морде. Они были совсем человеческие, и Асни застыла с поднятым молотом. Она не могла ударить зверя. Он весь подобрался для последнего прыжка и зарычал.

Уже в воздухе варгульф извернулся и с воем прыгнул в сторону. Горящий факел полетел на него сверху. Асни едва смогла различить грубую одежду своего спасителя, как он взмахнул факелом над варгульфом и встал у входа в пещеру. Тут же один за другим из-за хребта стали появляться другие факелы и вскоре они распространились по долине, перешли реку и уже весь Гримшлаг был окружен линией факелов, как черно-золотым ореолом.

Сзади послышался голос Скандерберга.

— Как раз вовремя. Я знал, что на Скулда можно положиться. А огни на дальней стороне — это люди Ньяла.

Асни вздохнула с облегчением и прикрепила молот к поясу.

— Теперь нам остается ждать появления Килгора на рассвете. Варгульфы и Сурт заблокированы по крайней мере на одну ночь. И, возможно, это его последняя ночь перед смертью. Взгляни на варгульфов, Скандерберг. Они похожи на послушных овец. Они действительно так боятся огня?

— Видимо, да, — ответил Скандерберг, глядя во тьму, смешанную со снегом. — Хэлло! Это люди Скулда на хребте?

— Да, — послышался ответ, и тут же появился сам Скулд с факелами в обеих руках. — Нам очень повезло, что мы пришли сюда, и вы оказались тоже здесь. Возьми факел, леди, и разожги еще несколько. Пока у нас есть огонь, варгульфы не осмелятся напасть. За все время, пока я был вождем, мы не убили ни одного варгульфа. Ведь они наши братья. Бедные братья, утром вы будете освобождены от заклятия, или же я стану одним из вас. — И он прыгнул вперед, швырнув факел в наиболее нахального варгульфа.

— Надеюсь, этого не случится, — сказал Скандерберг, выдыхая ароматный дым трубки. — Мы не можем проиграть.

— Я думаю, что Килгор скоро вернется, — сказала Асни, не скрывая своего беспокойства.

— Может, ему не выйти, пока варгульфы не вернутся в Гримшлаг, — предположил Скулд. — А, может, он прячется где-нибудь, пережидая, чтобы варгульфы вернулись в свои камеры, и тогда он сможет пересечь равнину.

— Камеры? — спросила Асни.

— Да, днем они становятся сами собой, и поэтому Сурт вынужден держать их в тюрьме, пока его заклинание не действует. Мы знаем нескольких несчастных, которым удалось бежать оттуда. — Лицо Скулда в свете факелов было суровым и угрюмым. — Но мы не моли удержать их у себя из-за заклятия. Никто этого не узнает и не увидит, но скорее всего Гримшлаг лучшее место для таких несчастных, пока заклятие не будет с них снято. Заклинание ослабевает во время полнолуния или же в часы перед рассветом, когда Гримшлаг зовет их к себе. А страшнее всего они после захода солнца, и я думаю, нам не избежать битвы, если пламя факелов не удержит их на расстоянии.

— Но если мы не удержим их, наш план провалится, — сказала Асни. — Ведь мы не сможем держать Гримшлаг окруженным, пока не пробьет назначенный час. Мы должны перебить всех колдунов и тех, кто будет драться на его стороне, а иначе нет смысла убивать Сурта. Скулд, факелы должны удержать их. Нет ли другого способа?

Скулд успокаивающе похлопал ее по плечу:

— Не бойся, леди. Я уверен, что нам удастся сдержать их. Ведь нам суждено вернуть Гардар Вольфгангерам. — И он пошел к своим людям следить, чтобы факелы были у всех в полной готовности.

Варгульфы без устали кружили вокруг, свирепые атаки на слабые места обороны становились тем чаще, чем ближе была полночь, но крови еще не было пролито ни с той, ни с другой стороны. Там, где факелы стали гаснуть, зажглись костры. Скулд бегал вдоль цепи, подбадривая людей и снабжая их огнем. Дикари подготовили сотни факелов из твердого, долго горящего дерева. Это была единственная возможность спастись от варгульфов, когда они стали чумой Гардара после окончания войны и победы Сурта.

Асни заставила факел разгореться, вертя над головой, и продолжала всматриваться в сторону Гардара. Все, что она могла видеть, это огонь на самой высокой башне крепости.

В центре огненного круга появился Скулд. Он пришел что-то сообщить.

Он был усталым и угрюмым.

— Мы не сможем их сдерживать дольше, чем до утра, — сказал он. — Килгор должен вернуться к этому времени, иначе мы утратим свое преимущество и уйдем в глухую оборону.

Асни ничего не сказала и только отвернулась. Каждому становилось постепенно ясно, что Килгор проиграл битву, ведь утро было уже близко. Девушка увидела, что некоторые из варгульфов улеглись на земле, и дикое завывание постепенно перешло в отчаянный вой. На востоке небо начало голубеть, что предвещало близкий рассвет. Но Асни пыталась не замечать этого. Она видела, что факелы догорали, но варгульфы уже не обращали на них внимания. Они, казалось, все ждали сигнала из Грим шла га.

Но вот небо посерело. Асни, Скандерберг и Скулд молча стояли рядом и смотрели, как варгульфы несутся домой.

— Теперь, — сказала Асни, — Килгор придет.

Они смотрели и ждали, когда же скроется последний варгульф, пока не поднимется солнце, весело сияя, как в добрые старые времена, но затем огромная туча закрыла небо.

И тут же поднялся сильный ветер, обрушился на старый курган, где сидели Асни и Скандерберг. Вокруг черных камней Гримшлага начал завиваться снег.

Скандерберг покачал головой и сказал:

— Я не могу себе представить, чтобы Килгор проиграл. Не терзай себя понапрасну, Асни. Я знаю, что он вернется оттуда с победой. Не печалься раньше времени. Ведь битва требует времени. Тут очень важно не спешить, а Килгор из породы очень осмотрительных и благоразумных. Но, черт побери, где же он? Неужели он не мог придумать ничего лучше, чем трепать нервы старому колдуну? — И Скандерберг с досады начал бить дракона на своем посохе по носу, пока с него не посыпались искры.

Асни занялась приготовлением чая и кое-какой еды. День казался бесконечным, но, наконец, снежные облака сгустились и наступил вечер.

Асни обратилась к Скандербергу:

— Он сделает все сегодня вечером, колдун. Он только немного запоздал.

На день. Он теперь ждет темноты.

— А варгульфы? — угрюмо спросил Скандерберг.

— Но он же не трубил в рог, — Асни вручила ему факел и чуть не подпалила бороду. — На стены, доблестное войско! И приготовьтесь встречать нашего героя.

Но герой не появлялся. Варгульфы прорвали линию Ньяла в двух местах и молниеносными нападениями сзади привели в смятение людей. Их успех сделал их наглыми, и даже факелы не могли сдержать их. Они рычали, лязгали клыками и совали оскаленные пасти прямо в огонь.