Страница 10 из 121
"Мирный" период закончился в 1978 г. Трейвик любил путешествовать. И приступ насилия застал его на северо-западном побережье Тихого океана. Он задушил женщину-лыжницу, а тело ее сбросил в пропасть. Вторую жертву нашел в круизе между Сиэтлом и Аляской. Он опять задушил женщину – на этот раз в лодке. Тело выбросил за борт. Ни одна из этих жертв не была идентифицирована, не были найдены и их тела. Трейвик же объяснил, что обе женщины были проститутками или бродяжками. Надо сказать, что полиция Бирмингема, Орегона и Аляски подозревала Трейвика, но веских улик против него так и не нашла.
Вернувшись в Бирмингем, Трейвик нашел новую забаву. Выдавая себя за официальное лицо, он звонил женщине по телефону и говорил, что ее муж погиб в автокатастрофе. Слыша истошные женские крики, он получал сексуальное удовольствие. Его поймали в 1980 г. и обвинили в телефонном хулиганстве и дискредитации полиции. На суде Трейвик неожиданно попросил, чтобы тюремное заключение ему заменили кастрацией или лоботомией (удалением передних долей головного мозга). Но его снова отправили на год в тюрьму. Выйдя на свободу, он опять принялся проникать в квартиры и кромсать нижнее женское белье. На этот раз взбешенное американское правосудие отмерило ему 15 лет тюрьмы. Впрочем, в 1990 г. он освободился досрочно. Вернулся к матери. В тюрьме он освоил профессию повара, потому первое время работал в ресторанах, потом грузчиком в мебельном магазине.
К убийствам он вернулся 17 июня 1992 г. Подобрал стоящую на обочине женщину. Ею оказалась 26-летняя наркоманка Франс Эйлен, зарабатывавшая на наркотики проституцией. Франс попросила его ехать по дороге, ведущей к роще, – она располагалась как раз за больницей, в которой лечился Трейвик. Именно здесь он и убил женщину, по привычке ударив ножом в горло. Затем изуродовал тело, нанеся 53 ножевых ранения. В кошельке убитой нашел фотографию ее шестилетнего сынишки. "Я не понимал, что случилось, – рассказывал он потом полиции, – мне было жаль этого маленького мальчика, у которого больше не было матери". Подозрение в убийстве пало на бывшего мужа Франс Эйлен, но через двадцать пять дней его пришлось освобождать – Трейвик начал давать показания…
Это преступление включило механизм убийства, заложенный в Трейвике. Он принялся методично, изо дня в день преследовать женщин. Он колесил по городу в фургоне для перевозки мебели. "Я никогда, садясь утром в машину, не говорил себе: сегодня я что-то найду. Но я всегда имел при себе нож, ружье, какую-нибудь веревку или шпагат". Впрочем, ружье у него было не настоящим: он его выстругал из дерева. "Убийство не было самоцелью. Волновало сознание власти над жертвой и контроля ситуации. Я отдавал отчет в том, что делаю. Это мне нравилось".
На первом же допросе в полиции Трейвик, сообразуясь со своим убеждением говорить одну только правду, сознался в попытках нападения и в убийстве Стефании Гейч, присовокупив к нему все свои прочие злодеяния. Однако выдвинул поразительное условие: в обмен на признательные показания ему должна быть обеспечена казнь на электрическом стуле. Для пущей убедительности, чтобы наверняка дотянуться до вышки, он сказал, что изнасиловал Гейч. Узнав о том, что для электрического стула вполне достаточно сопряженного с похищением убийства, Трейвик признание в изнасиловании забрал обратно. Через месяц после ареста он начал широкую "рекламную" кампанию: опубликовал в газетах несколько своих писем и дал множество телевизионных интервью. Особый интерес вызвало одно из писем, направленное им в марте 1993 г. доктору Брайану Броуди, который занимался проблемой СПИДа. Трейвик предлагал исследователю провести над ним, Трейвиком, все необходимые эксперименты, потому что все равно будет казнен. Броуди отказался от его услуг, сообщив в ответном письме, что опытов над людьми он и его коллеги не проводят.
Тогда многие думали, что жаждущий известности Трейвик требует казни, поскольку хочет выглядеть мучеником. Но он постоянно опровергал это мнение. При этом, когда речь заходила о совершенных им убийствах, он был предельно честен. Но чаще всего его публичные рассуждения концентрировались на недовольстве правоохранительной системой. Трейвик постоянно твердил, что если бы полиция и тюремный персонал в свое время больше внимания обратили бы на его болезнь, то он бы не дошел до убийства. "Я не преступник, – писал он, – однако как психически неуравновешенный человек я опасен. В 70-е годы меня можно было спасти, а множество других людей избавить тем самым от угрозы… Государство не виновато передо мной. Оно виновато перед обществом, которое призвано защищать. Я прошу смертной казни потому, что государство, пренебрегая собственными интересами, хочет вернуть меня на улицы". Представ перед судом, Трейвик начал процесс с того, что передал судье письмо, в котором предупреждал, что если его не приговорят к смертной казни, то он убьет кого-нибудь в тюрьме…
Между тем, добиться электрического стула оказалось не просто. Судебное разбирательство, начавшееся в 1993 г., пришлось отложить почти на год: защита просила провести тщательное медицинское освидетельствование обвиняемого. Возобновившись, процесс уложился в три дня. Психологи, выступающие на стороне защиты, долго и нудно описывали историю его болезни – дескать, "можно быть психически больным и подобно Трейвику казаться вполне здоровым". Психолог, которого пригласило обвинение, был куда более краток: вменяем. Да и сам Трейвик разбил и без того шаткую позицию защиты, постоянно утверждая: убивал, потому что нравилось, и никаких "голосов" он не слышал, "видений" у него не было. Добили присяжных слова матери убитой девушки: "Я никогда не буду качать на коленях внука. За мной некому будет ухаживать, если я заболею. Моя дочь не заслужила такой участи. Я не заслужила таких мук. У меня отняли моего ребенка. Солнечный свет, спокойствие ушли из этого мира". Присяжные совещались час сорок минут. Десять проголосовали за смертную казнь. Двое – за пожизненное заключение.
23 марта 1994 г. Трейвику объявили смертный приговор. Трейвик довольно улыбнулся.
У некоторых серийных киллеров садистские наклонности соседствуют с необузданным мазохизмом (по данным ФБР, около трети серийных убийц занимались самокалечением). Так, "серийник-рекордсмен" Альберт Фиш проглотил тринадцать металлических иголок. Во время его казни на электрическом стуле возникло короткое замыкание. Психиатры подметили, что садизму нередко сопутствует ритуальное поведение. Поэтому не единичны случаи, когда серийные киллеры уродуют тела своих жертв, вырезают и сохраняют определенные куски или части тела, чтобы потом их "смаковать и дегустировать". Именно по этой причине они отдают предпочтение холодному оружию, которое позволяет им более тесно контактировать с жертвой. (В литературе описан серийный киллер конца XIX века, который приказал построить замок, начиненный капканами, чтобы иметь возможность в полной мере насладиться страданиями своих жертв.)
Отдавая дань отмеченным западными специалистами психологически точным закономерным особенностям криминального, пред– и посткриминального поведения серийных убийц, нельзя не обратить внимание на то, что с позиции только "чистой" психологии загадку их феномена во всей его полноте, степени сложности и противоречивости вряд ли можно объяснить надлежащим образом. Многогранная картина, механизм, движущие силы их поведения становятся, на наш взгляд, более понятными, если на них посмотреть еще и с биоэнергетической точки зрения. В этой связи нелишне вспомнить мысли, высказанные В.М. Инюшиным, его оригинальное определение человеческой жизни как уникального термодинамического явления и объяснения актов истязания и убийств как способа и источника увеличения биоэнергетического потенциала кровавых маньяков. Не с проблемами ли еще и этого потенциала связаны прогрессирующее духовное опустошение, упадок сил, депрессия серийных убийц в межкриминальные периоды их жизнедеятельности?