Наводнение

- Да.

- Добрый вечер.

- Уже ночь...

- Скажите, как состояние больного Алабина.

- Он в реанимации.

- Все еще в реанимации?

- Товарищ, у нас некоторые больные неделями там находятся.

- Когда будет известно что-то определенное?

- Позвоните завтра после десяти. В девять консилиум.

- Спасибо. - Корнилов повесил трубку и прошелся по комнате.

Жена, сидевшая в кресле с книгой в руках, подняла голову.

- Ничего нового, - хмуро сказал Корнилов. - Вторые сутки ничего нового.

- Что будет этому хлюпику?

Корнилова удивило, что жена назвала Казакова хлюпиком. Так же, как Истомина.

- Хорош хлюпик, - с ненавистью пробормотал он. - Видела бы ты его в тот момент... Вцепился в деньги клещами. Одной сотенной, кстати, недосчитались, еще, чего доброго, с меня вычтут.

- Не распаляйся.

- По-твоему, я должен улыбаться?

Корнилов наконец перестал ходить по комнате и сел в кресло. Сидел молча, задумчиво глядя на жену.

- Сколько этому монстру даст суд, не знаю. А Вася Алабин умереть может.

- Ты-то в этом не виноват.

- Виноват, Оля, виноват. У меня в молодости похожий случай был. Так меня, салагу, Николай Иванович Мавродин грудью заслонил. А я вот даже на его похоронах не побывал.

- Игорь! - Оля смотрела умоляюще.

- Ладно, Оленька. Не будем о мертвых.

- Алло, это хирургическое?

- Да.

- Доброй ночи.

- Уже утро.

- Скажите, как состояние больного Василия Алабина?

- Пока без изменений...

1976 г.