Утраченная реликвия

- Все так серьезно? - глядя в сторону, спросил Светлов, когда официантка ушла.

Юрий вздохнул.

- Дима, - сказал он, постукивая тлеющим кончиком сигареты по бортику керамической пепельницы, - зачем ты задаешь такие вопросы? Был клуб, в нем происходили убийства, замаскированные под несчастные случаи, а потом это кончилось - и убийства, и клуб, и в особенности его организаторы. А ты спрашиваешь, серьезно ли это.

Кстати, где твой диктофон?

Глядя ему в глаза, Светлов опустил руку в карман пиджака, вынул оттуда плоскую коробочку диктофона и открыл крышку. Кассеты с пленкой внутри не было.

- Всегда со мной, - сказал он. - Но это не означает, что он включен двадцать четыре часа в сутки. Батарейки тоже денег стоят, и я не хочу тратить пленку на твои уклончивые междометия. Знаешь, тебе повезло, что ты имеешь дело со мной, а не кое с кем из моих коллег.

Ты крайне загадочный тип, Юрий Алексеевич, а у журналистов это вызывает вполне определенную реакцию.

Даже на догадках, которые у меня имеются в отношении тебя, можно построить настоящую сенсацию. А ведешь ты себя как дурак. Играть в молчанку - самая проигрышная тактика, когда имеешь дело с идущим по твоему следу журналистом. Молчание только подогревает интерес, тебя начинают преследовать, следить за каждым твоим шагом, отравлять тебе жизнь и публиковать в печати глупейшие домыслы, причем в таких количествах, что судиться с газетой бессмысленно - никаких денег не хватит, чтобы отреагировать на каждую напечатанную про тебя глупость судебным иском.

- Угу, - сказал Юрий. - Это угроза?

- Чудак, - Светлов болезненно усмехнулся и тоже вынул из кармана сигареты. Юрий удивленно приподнял брови - это было что-то новое. - Чудак, повторил Светлов, неумело закуривая. - Знаешь, в чем твоя самая главная странность? Вот если, к примеру, представить себе идеального современного обывателя, коренного москвича, не обремененного излишней ученостью и тяжким наследием пяти поколений российских интеллигентов, представить наиболее разумную с его точки зрения линию поведения в той или иной ситуации, а потом все это умножить на минус - то есть перевернуть с ног на голову, - то как раз и получишься ты.

Юрий пожал мощными плечами.

- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, - признался он.

- Вот именно, - жуя фильтр сигареты, сказал журналист. - Не понимаешь. В этом-то, наверное, и секрет.

Ты не понимаешь элементарных вещей, а все вокруг, похоже, не понимают чего-то, что очевидно для тебя. Эх, Юрий Алексеевич! Грохнут тебя когда-нибудь, и интервью дать не успеешь.

В дверях кухни возникла официантка с подносом.

- Как жена? - спросил Юрий, меняя тему. - Дочка как?

Светлов улыбнулся.

- Все в порядке, - сказал он. - Лида привет тебе передает, а дочка велела попенять дяде Юре, что до сих пор не зашел познакомиться.

- Так прямо и велела? - дочери Светлова не исполнилось еще и года, и Юрий об этом прекрасно знал. - Строгая у тебя растет дамочка. Впрочем, она права, я таки повел себя по-свински. Как-то незаметно время пролетело. Оглянуться не успел, а уже весна. Долго мы с тобой не виделись!

Официантка выставила на стол тарелки с заказанной ими едой. У нее была стройная фигурка и миловидная мордашка хорошо ухоженного домашнего зверька. Светлов потушил в пепельнице длинный бычок с изжеванным фильтром, придвинул тарелку поближе к себе и набросился на еду со зверским аппетитом человека, чей организм еще находится в процессе роста.

- Полгода, - промычал он с набитым ртом.

- Что? - рассеянно пересппосил Юрий, который думал о своем.

Светлов сглотнул, вытер губы салфеткой и повторил:

- Мы не виделись полгода. Я думал, ты куда-нибудь уехал.

Юрий покачал головой, нерешительно вертя в руке вилку.

- Не то чтобы уехал, - сказал он. - Скорее уж ушел. Во внутреннюю, так сказать, эмиграцию. Лежал на диване, смотрел телевизор, гулял в парке и лечил нервы водкой. Знаешь, Адреналин был очень интересным человеком сумасшедшим, конечно, но в его сумасшествии прослеживалась простая и очень заманчивая логика.

Словом, это было чертовски заразное сумасшествие, и чтобы вылечиться... Короче говоря, я не стану излагать тебе суть его идей, потому что, во-первых, боюсь рецидива, а во-вторых, потому, что у тебя семья.

Светлов отодвинул от себя опустевшую тарелку и задумчиво поиграл вилкой.

- Значит, эксклюзива не будет, - сказал он. - Ну и черт с ним, в конце-то концов. Если разобраться, разум нам дан именно для того, чтобы контролировать инстинкты, в том числе и охотничий. А в твой разум, Юрий Алексеевич, я верю, даже помимо, собственной воли. Ты как будто знаешь что-то, чего другие не знают. Черт с ним, с эксклюзивом. Расскажи лучше, как жизнь. Так и собираешься лежать на диване в обнимку с бутылкой? А то, может, обратно к нам, в редакцию? Подыщем тебе должность, и будем мы с тобой, как в добрые старые времена, вдвоем на задания ездить...

- Угу, - сказал Юрий. - Я буду морды крошить, а ты - описывать этот процесс. Куда как хорошо!

- А чем плохо?

- Да ничем, наверное. Только я, Дима, действительно странно устроен. Хотел бы вернуться, да не могу. Не пускает что-то. В одну воду нельзя ступить дважды, понимаешь? Не умею я возвращаться. А насчет дивана... Нет, брат, от дивана у меня уже пролежни. Я тут подыскал себе одну работенку вернее, это она сама меня подыскала. Завтра пойду на собеседование.

- Рад за тебя, - сказал Светлов, благодарно кивая официантке, которая принесла кофе. - А что за работа?

- В ЧОПе, - сказал Юрий.

К его удивлению, Светлов отлично знал, что такое ЧОП. Юрий подумал, что и впрямь отстал от жизни и не знает самых элементарных вещей, зато помнит аббревиатуры организаций, давно канувших в Лету - ЦПКиО, например, или, не к ночи будь помянут, ОБХСС. Он в очередной раз мысленно обозвал себя ископаемым, пригубил кофе и зажег сигарету. Кофе был так себе - на вкус Юрия, жидковат.

- А что за ЧОП? - заинтересовался Светлов. - Название знаешь?

- Мне говорили, да я забыл, - сказал Юрий. - Дурацкое какое-то название. Что-то там про щит... Нет, про латы. Латы, нагрудник... А, вспомнил! "Кираса". Я, как услышал, сразу подумал: они что, защищают своих клиентов только от шеи до пояса?