Две половины победы

– Сейчас! – времени на раздумья не было: если там действительно раненый, промедление смерти подобно, если нет – ночной гость поплатится за неуместную шутку.

На пороге стоял высокий мужчина в черных одеждах. Волосы и глаза его были того же цвета, что и куртка.

А на плечах у ночного гостя громоздились два недвижимых тела. Одно – светловолосый молодой человек с ужасно изуродованным лицом. Второе – милейшей наружности девушка.

– Кто из них ранен? – тут же воскликнула Миралисса.

– Он, – ночной гость мотнул головой в сторону урода.

– Неси в мои покои и клади на кровать, живо! – велела гадалка. В такие моменты весь этикет и манеры отходили на второй, а то и третий план. Когда умирает человек, а ты можешь помочь, не стоит терять времени даром, к примеру, раздавая дежурные комплименты «силачу-гостю» и расспрашивая, «кто же его так?».

Когда человек в черном уложил друга на кровать и отошел, освобождая простор Миралиссе, гадалка склонилась над телом.

– Боюсь, с его лицом я ничего не смогу поделать, – покачала она головой.

– Да при чем тут лицо… – скрипнул зубами Коршун и, подойдя к Лису, перевернул его на живот.

Миралисса охнула, увидев кровоточащую рану, но тут же взяла себя в руки. Как и где этого парня зацепило, она сможет узнать после. Сейчас же необходимо сделать всё, чтобы удержать в молодом теле жизнь.

Гадалка положила пальцы на края раны и, закрыв глаза, принялась шептать что-то на неизвестном Коршуну языке.

Сначала ничего не происходило – точнее, он этого не видел. Не видел, как под руками целительницы вновь срастаются ткани, как по венам бежит свежая кровь, как сильней начинает стучать сердце Герберта…

А вот голубое сияние вокруг раны, которое в считаные мгновения обратилось голубыми же иголкой и ниткой, он прекрасно разглядел. Невидимый портной принялся зашивать прореху: иголка входила в кожу легко, протягивая за собой тонкую нить, и пускалась в очередной стежок. Несколько мгновений – и голубой узор соединил края раны. Кожа порозовела, приобрела естественный оттенок, а сам Герберт, похоже, задышал ровней.

Миралисса еще некоторое время сидела зажмурившись, а потом резко убрала руки. Перед Коршуном вспыхнуло пламя, ослепив его, и он, тихо ругнувшись, принялся тереть глаза кулаками. Когда же зрение к нему вернулось и висельник вновь решил посмотреть на рану друга, его ждал маленький сюрприз: от нее не осталось и белесого шрама. Голубые нити тоже исчезли.

– Всё, – вытирая лоб кружевным платком, сказала Миралисса. – Жить будет, но до обеда пусть поваляется здесь.

– Хорошо, – кивнул Коршун. – Если вы не против, мы посидим с ним?

– Конечно, не против. Только для начала вам придется рассказать мне, где, чем и, главное – кто его продырявил.

– Да драка в таверне была, в «Стомской круче», – не моргнув глазом, соврал висельник. – Кто-то в пылу сражения пырнул моего друга ножом в спину и… того.

– Мерзавец, – покачала головой Миралисса. – Он хоть наказан?

– Получил свое, – зло хмыкнул Коршун.

– Ясно… – Гадалке хватило ума не спрашивать, каким образом чернявый наказал обидчика. – А кто эта девочка?

– Это… сестра его. Она наверху спала, в нашей комнате, а как я Вильяма туда принес – ну, друга моего, – так ее такая истерика взяла… Я ее, девчушку-то, и связал, от греха подальше. А то натворит еще чего…

– Оно и верно, – сказала Миралисса, поднимаясь. Слова Коршуна ее ничуть не удивили: мало ли до чего может дойти молодая девушка, когда не в себе?

С такими мыслями она и отправилась спать, на диван в прихожей.

И всё-таки жаль, что с лицом этого Вильяма ничего нельзя сделать…

– Уважаемый, чего забыл здесь? – В голосе стражника не было и капли уважения. Скорее, даже проскальзывали некоторые нотки презрения. Его напарник молча ждал моей реакции.

– Простите, это здесь живет гадалка Миралисса? – спросил я, указав на домишко.

– Вообще-то здесь, но сегодня она никого не принимает.

– А вы что, ее охрана?

– Нет, но мы следим за порядком в этом районе, – нисколько не смутившись, пояснил стражник. – И почему-то мне кажется, что ты данный порядок собрался нарушить…

– С чего бы это? – поразился я.

– Слишком подозрительно выглядишь. Пойдем-ка с нами, капитан разберется, что к чему…

– Не надо меня к капитану! – возмутился я. – За что?! Я ведь не сделал ничего плохого!

– А ты посмотри вокруг.

Я послушно огляделся.

– Кого-нибудь видишь?

– Нет, – честно ответил я.

– Вот именно. Как считаешь, разве не странно выглядит человек, разгуливающий по незнакомому району в столь ранний час? Впрочем, мы можем решить этот вопрос и мирным путем.

– Это как? – Я сделал вид, что не понимаю, куда он клонит.

– Пара монет вполне может изменить наше мнение о тебе в лучшую сторону…

– Сейчас-сейчас, – кивнул я и, делая вид, что достаю кошель, вытащил из-за пазухи медальон агента.

– Этого будет достаточно?

Стражники стали одного цвета с жемьеновым скорпионом.

– Вот так и стойте. – Я хлопнул в ладоши, и стражники застыли. Конечно, заставить застыть такого же агента, как я, было бы не так просто, а вот любого служаку – пожалуйста!

Замораживание – одна из разновидностей контроля над теми, кто ниже рангом. Когда данная возможность только обсуждалась к введению, было много споров: а не смогут ли злоумышленники украсть секрет этого заклятья и таким образом натворить немало бед? Однако, после ряда мер королю удалось добиться, чтобы эта возможность осталась только у Радуги. Ну а общий вариант этого заклятия на несколько порядков сложнее любых других и требует просто бешеных временных затрат.

Для рядового мага из Гильдии гораздо проще оглоушить стража чем-то тяжелым, чем битый час пытаться его заморозить.

Уже слышные в момент беседы со стражниками шум и скрип стали еще громче, когда вереница карет выехала на булыжную мостовую из-за поворота. Не обращая на меня никакого внимания, кучера выстроили экипажи около дома Миралиссы в ряд, чтобы прибывшие могли выйти прямо к порогу. Таким образом, вскоре делегация из девяти человек оказалась на противоположной от меня и скульптурной композиции из двух стражников стороне дороги.

– Красный, принимай груз! – крикнул я.

– Что на этот раз? – спросил глава Радуги, шагая ко мне. Остальные, заинтересовавшись, также перешли улицу.

– Меня тут пытались ограбить…

– Ай-яй-яй, какой ужас, – покачала головой Оранжевая. – И кто же посмел?

– Неужели ты их упустил? – предположил Желтый.

– Нет, наверное, эти доблестные стражники поймали злоумышленников и отвели их в участок, – проявил догадливость Синий.

– А заморозил он их тогда зачем?

– А чтобы от награды не убежали! – пояснил я.

– Ну а если серьезно, в чем дело? – спросил король. – Мы тут не на застывших стражников любоваться прибыли!

– Вот эти, с вашего позволения, стражники вымогали у меня деньги только за то, что я появился здесь один и вызывал у них некие подозрения.

Мартинец скептически оглядел меня:

– Ну, у нас ты тоже вызываешь некоторые подозрения.

– Денег дать?

– Обойдусь, – гордо отказался Мартинец. Но, немного помолчав, всё же спросил: – А сколько дашь?

– Прекратите цирк, – отмахнулся Красный. Он повернулся к стражникам и сунул в руку одному из них (тому самому, который тянулся ко мне за деньгами) лист с записью: «Выговор обоим. Красный агент Радуги», а затем, как и я, хлопнул в ладоши.

Стражники с абсолютно стеклянными взглядами прошли мимо нас. Где-нибудь на следующей улице они придут в себя, вспомнят далеко не все, но бумагу о выговоре обязательно передадут капитану – просто потому, что не рискнут наблюдать Красного в гневе.

Я с интересом изучил реакцию наших победителей на наказание стражей. По взгляду Дэрриена было ясно, что его доверие к страже и воинской службе в целом подверглось очередному испытанию. Лицо Ванессы не выражало ничего.