Страница 16 из 74
«Волк» неистово напрягался под напором ветра, который продолжал равномерно дуть в прежнем направлении. Отдыхающие матросы валились на палубу, обливаясь потом, а Ю разносил им вино, разбавленное водой. Этот приказ капитана был встречен весьма благосклонно.
Скоро и Ю, и Леонар сели за весла. Все было брошено на увеличение хода, фуста содрогалась от напряжения, а капитан с опаской поглядывал на восток, ожидая признаков шторма. Но все оставалось спокойно, хотя мангуст беспокоился все больше и больше. Потому никто не роптал, ибо все давно знали, что мангуст не ошибается.
Так продолжалось несколько часов, пока ветер не стал помаленьку, но неуклонно крепчать. Волнение показывало, что шторм приближается. Капитан спешно, пока еще было видно солнце, попытался определить положение фусты, но время было упущено, и это можно было определить только приблизительно. Но и так было ясно, что другого пути не было. Только к островам, где в лагуне можно переждать шторм.
Матросы едва держались на ногах от бешеной гребли, но ничего лучшего придумать было невозможно. Приходилось выкладываться, иначе гибель была почти неминуема. Ветер разобьет судно о рифы, и смерть моряков тогда неизбежна.
Наконец с марса раздался радостный крик:
– Земля! Вижу землю! Прямо по курсу!
Вздох облегчения вырвался из натруженных грудей матросов. Но теперь надо еще найти проход в лагуну, а это тоже потребует много времени.
– Волки, навались! – Капитан подбадривал матросов и сам налегал на рукоятку весла. Все были полуголыми, сняв почти всю одежду. Леонар валялся на палубе с широко открытым ртом, едва переводя дыхание. – Старик, не отчаивайся! Еще не все потеряно! Еще поживешь малость! Пойди попей у Ю отвара, а то, чего доброго, окочуришься раньше времени.
Старик едва держался на ногах, и один матрос бросился в камбуз за восстанавливающим отваром, который Ю отлично готовил специально для Леонара. И только после того, как Леонар выпил отвар и полежал, облитый забортной водой, он мог подняться на ноги и вяло поплелся к румпелю. Надо было помогать хоть чем-то. Но румпель ему не дали – слишком слабые руки не смогли бы управиться с ним.
Ветер продолжал крепчать, но из океана, потемневшего и вспенившегося, уже вырастали темно-зеленые контуры острова. Фуста неслась к нему, спасителю. С востока надвигались темные тучи и постепенно заволакивали горизонт и небо.
– Гардан! – крикнул капитан в рупор. – Бери зрительную трубу и полезай на марс. Высмотри проход пораньше! И поживей, каналья!
Гардан схватил трубу и бросился вверх по вантам, спеша выполнить приказ. Мачта уже раскачивалась довольно сильно, но это нисколько не занимало Гардана. Он поудобнее устроился на марсе и навел трубу на приближавшийся остров. Вскоре далеко на юге он различил неясные очертания прохода в обрамлении коварно торчащих рифов.
– Слева по борту проход, капитан! – прокричал он. Рука парня устремилась к цели, а на лице отразилась радость от успешного выполнения поручения.
– Все свободные от весел – на снасти! Потравить шкоты! На руле! Держи на шесть румбов южнее! Шевелись, мокрые курицы! Поживей, канальи!
Матросы вмиг выполнили приказ, и фуста, зарываясь носом в волны, понеслась при полном фордевинде к спасительному проходу в лагуну. Но шторм настигал, матросы с опаской поглядывали на паруса, опасаясь, что они лопнут под напором все усиливающегося ветра. Однако капитан молча наблюдал за морем и островом, который стремительно вырастал из побелевшего океана.
– Гардан! Смотри внимательно! – Капитан никак не отпускал юношу с марса на палубу. – Как там проход? Сильно узок? И не вздумай ошибиться, каналья!
– Капитан, проход приблизительно в миле от нас! Рифы хорошо видны и все опоясаны бурунами! Но проход достаточно широк, скоро и сам можешь увидеть его! Я спускаюсь!
– Сиди там, ворона сухопутная! Гляди и направляй! Сверху виднее!
– Капитан! Румба на два севернее взять надо, а то проскочим проход и окажемся на рифах!
Последовала команда, фуста взрыла волну, и она прокатилась по палубе, окатывая всех матросов пеной.
– Весла закрепить, всем отдыхать и быть готовым к маневру.
Все команды выполнялись молча и мгновенно. Все понимали, что от этого зависит их судьба. Но приближалась самая страшная минута, когда фуста должна пройти проход, охраняемый целой сворой острых и крепких рифов. Любая неточность – и всем конец.
– Капитан, пора уменьшить паруса! – уже в страхе кричал Гардан, осмелившись дать совет капитану.
Однако капитан не озлился, а посмотрел вверх на Гардана. Потом дал распоряжение убрать половину парусов. Ход сразу уменьшился, но качка усилилась. Волны уже частенько перехлестывали палубу и с шипением клокотали у шпигатов.
Тут появились первые рифы. Они хищно выступали в перерывах между волнами, в пенных шлейфах злобно скалили свои страшные клыки. Матросы судорожно вцепились в планширь, глядя на эти страшилища.
Последовала еще одна команда, и почти все паруса убрали. Гудел на бушприте один блинд, который, казалось, вот-вот лопнет от напряжения.
Двое рулевых с трудом справлялись с румпелем, и капитан бросился к ним на помощь. Втроем они едва могли направлять фусту по указаниям с марса. Голос Гардана звучал все тише, заглушаемый ревом ветра и волн. Ужас перед возможной катастрофой прерывал его крики, но никто и не думал посмеяться над ним. Всем было страшно и жутко.
Рев бурунов захлестнул фусту. Где-то справа послышался скрежет, от которого застыла кровь в жилах. Это бок судна коснулся рифа, но пробоины не было. Разве что могла открыться небольшая течь, но пока такое никого не беспокоило.
Они уже прошли линию бурунов и входили в проход, где волны бесновались особенно отчаянно и жестоко. Фуста не раз была на краю гибели, готовая в мгновение разлететься в щепы от удара о кораллы. Но молитвы разным богам, видимо, оказались сильнее стихии, и вскоре судно входило в довольно спокойные воды лагуны. Несколько малых и больших лодок спешили укрыться от ветра, который врывался сюда пусть и в ослабленном, но все же довольно сильном порыве.
Близкие уже кокосовые пальмы трепались на ветру и шумели. Орехи с шумом разлетались, ударившись о кораллы, выплескивая живительную влагу на белоснежный песок пляжей. Но тут было во много раз спокойнее, и потому лица матросов повеселели. Напряжение спало, вздох облегчения сотряс не одну грудь.
Гардан сполз по вантам на палубу. Лицо его было бледно, руки дрожали. Вот тут матросы уже не оставили его в покое. Шутки, смех, дерзкие замечания – все это посыпалось на голову юноши, который еще не в силах был ответить своим насмешникам.
А фуста, плавно покачиваясь, тащилась по лагуне, моряки, усталые, но гордые своим спасением, искали более спокойное место под защитой густых рощ пальм. Лагуна рябила мелкими волнами, лодки островитян уже укрылись в безопасном месте, вытащенные на песок пляжей.
Хлынул дождь, шквалы шторма следовали один за другим, постоянно набирая силу. Водяная пурга носилась в воздухе, долетая и через песчаную гряду с пальмами на ней в лагуну. Шторм бушевал, но еще не в полную силу. Благословенный мангуст забился в каюту капитана, и его острый носик едва торчал наружу.
Никто о нем не вспомнил, но мангуст этого и не ждал. Зверьку все еще было очень страшно. Но и он понял, что опасность миновала, и судно в лагуне, которая способна защитить всех их от свирепых волн и ветра с дождем.
Никто из матросов не покинул палубу. Всем было приятно освежиться под струями прохладного ливня после изнурительных часов работы. А ливень был таким, что с кормы нельзя было увидеть бак. Все сливалось в сплошную серую массу воды, низвергавшейся с небес.
Наконец судно сбросило и блинд, загремел якорь, плюхнулся в воду, и канат натянулся, полностью остановив фусту. Отчаянная борьба за жизнь закончилась. Оставалось только ждать конца шторма и отдыхать при мерном покачивании палубы.