Неизведанные пути

Нет, имени там, конечно, не оказалось. Да это и не было нужно. Выгравленный на медальоне орел — символ Ледании — явственно говорил о принадлежности покойного к королевской семье. Принц Тудор. Бесследно исчезнувший четыре месяца назад, слухи об этом дошли и до Кордавиля, где в то время варвар и обретался. Пропавший во время охоты близ королевского замка и обнаруженный ныне Наноком за полсотни лиг от столицы, почти у самой границей с Кордавилем. Убитый кинжалом в спину...

Нанок сделал знак, отгоняющий зло. Принцы — они ведь не как все люди. А вот возьмет и встанет, чтобы отомстить обидчику или хотя бы лишить некоего варвара заслуженного отдыха. А что, да запросто. Молитвы-то над ним не читали, не знает их Нанок ни одной, а леданцы народ набожный, даже колдунов всех у себя повывели.

Варвар осторожно опустил тело в неглубокую могилу и присыпал землей. Только тут он обнаружил, что забыл вернуть покойному медальон. Но разрывать могилу — последнее дело, даже варвары так не поступают.

— Я верну его твоему бате, — осенило вдруг Нанока. — Может, и не из рук в руки, но передам обязательно. Пусть он узнает, где ты. Да и лежать тебе, небось, не в лесу полагается, а в склепе, или где там у вас все остальные короли да принцы лежат. В смысле, мертвые, конечно.

Он вздохнул с облегчением. Теперь принц Тудор будет спать в земле, не тревожа его, Нанока. А если и вылезет, чтобы отомстить убийце, так и пусть его.

Упрятав медальон подальше, варвар вернулся на поляну. Хвороста он, конечно, набрать забыл, но возвращаться на поиски не стал. Беодл с ним, с огнем, он слишком устал, чтобы тратить время на эту чепуху. Нанок положил голову на валежину и уснул.

Поспать удалось недолго. Часа через два варвара разбудили крики и звон железа. Грязно, но негромко выругавшись, он прыжком вскочил на ноги, вглядываясь в ночную мглу. Первой мыслью было, что мертвый принц не стал-таки лежать под дерновым одеяльцем (именуемое иными из племен Кассарада дерьмовым). Но мертвецы не вопят и не ругаются, и мечами, что характерно, не звенят. Во всяком случае, такие Наноку еще не встречались.

Подумав, варвар вытащил из ременной петли топор и двинулся на звук. Конечно, это бредни, что горцы ходят неслышно, как тени, но и шумной их поступь никто бы не назвал. Да и звуки схватки заглушали все, хоть песни ори.

Варвар подошел почти вплотную к дерущимся. Его свыкшиеся с темнотой глаза охватили панораму боя. Ну, конечно, все как обычно. Четверо на одного. Этот один, правда, воин был тот еще — прислонившись спиной к толстому дубу, продолжал отбиваться от врагов, но силы его были явно на исходе. Нанок, секунду подумав, решил ему помочь.

— Ва-ар! — взревел он, бросаясь в бой. — За Беодла! Дави волков!

Нападающие, вздрогнув, тут же обернулись в его сторону. Должно быть, искали волков на предмет подавить. Не дожидаясь результатов их поисков, варвар перемахнул какую-то корягу, и вступил в схватку. Его противник ловко принял удар на щит, но недооценил силу варвара. Щит брызнул деревянной щепой, звякнула под топором бронзовая окантовка, а сам воин (не разбойник же, раз со щитом) отлетел на добрых три ярда. Впрочем, тут же подхватился и снова вступил в схватку.

Нанок уже дрался с другим. Этого поймать никак не удавалось, он вертелся волчком, ускользая из-под богатырских ударов варвара и постоянно пытался контратаковать. По всему видать, был мастером, но Нанок и не таких укладывал. Изловчившись поймать топором лезвие меча, он приготовился крутануть его, обезоруживая противника, но как раз в этот миг в поединок вмешался первый противник. Вот тут варвару пришлось по-настоящему туго. Ночные гости были явно не новичками в бою, двигались слаженно, друг другу не мешаясь и под удары не подставляясь. Первый, без щита, провел успешную атаку. Нанок успел уклониться, отделавшись царапиной на руке, и тут же ему пришлось закрываться от выпада второго. Правда, тот немного увлекся атакой, и варвару в первый раз за всю схватку удалось выстроить противников на одной прямой.

— Ва-ар! — взревел он, бросаясь вперед. Теперь у того, что стол перед ним, было два выхода. Либо попытаться принять удар на щит — что, учитывая силу варвара, означало птичкой отлететь на напарника, либо уклониться, и тогда секирой получит не готовый к этому партнер.

Противник парировал удар. Он сумел так отработать щитом, что топор лишь скользнул по гладкой поверхности. Но тут в него врезался сам варвар, и воин, потеряв равновесие, рухнул на напарника. Топор взлетел и с хрустом ударил в копошащихся на земле противников. Взлетел второй раз — и нашел лишь пустоту. Один успел перекатится, и снова был готов к бою. Зато второй уперто лежал на земле, то ли убитый, то ли тяжело раненный.

Стало полегче. Один на один — топор против меча, и никаких щитов. Правда, на воине была байдана, а Нанок доспехи не жаловал, ему хватало шкуры леопарда на плечах.

И вот тут противник его удивил. Резкое движение рукой, свист стали — и плечо варвара пронзила острая боль. Подонок метнул нож! Нанок взвыл от боли и досады. Так провести! Как мальчика! Как варвара, Беодл его побери! Как паршивого барба!

Злость бросила его вперед, на что и рассчитывал противник. Удар за ударом проваливались в пустоту, а тот явно готовил ответ, отступая шаг за шагом. И тут случилось то, чего игравший берсерка Нанок и ожидал. Отступая, воин запнулся ногой о выступающий корень дерева и на миг потерял равновесие. А секундой позже — и голову.

Нанок, тяжело дыша, обернулся посмотреть, как дела у спасаемого. Тот стоял ярдах в пяти, с луком в руках. Похоже, страховал во время поединка, чтобы спасти за секунду до смерти. Хороший мужик, надежный. И с понятием. Не стал портить бой меткой стрелой, обламывать человеку удовольствие. Но и на самотек дело не пустил.

За спиной незнакомца в неестественных позах застыли три тела. «Беодл, а третий-то откуда? Или он его еще раньше достал?»

— Нам надо бежать, — резко проговорил незнакомец. Голос у него был сильный, богатый, как у менестреля, а акцент... Даже не акцент, а произношение какое-то непонятное. Как бы слишком правильное, что ли. Да ну, показалось, как оно так может случиться, слишком-то правильное?

— Чего ради? — возмутился Нанок. — Я и так набегался, спасибо. Ноги уже не ходят.

— Друг, ты не понимаешь, во что ввязался, — устало проговорил путник. — Бежать надо, и бежать срочно. В глубь леса, а не по дороге.

Говорил он спокойно, будто никакая опасность ему не грозила. Как человек, который знает, что делает. Или, хотя бы, что надо делать.

— Надо, так надо, — согласился варвар. — Сейчас только карманы им вывернем, и...

— Нет. Дорога каждая секунда. Поверь, мне и самому интересно было бы их обыскать, вполне возможно, что на одном из трупов есть письмо-указание. Времени нет. Бегом!

И Нанок ему поверил. Поверил и подчинился. Сцапал с земли меч убитого — а вдруг когда подфартит научится им сражаться — и бросился следом за спутником.

Этот бег сквозь чащобу варвар запомнит надолго. Он и при дневном свете так через лес не бегал. Каким-то особым чутьем его спутник выбирал путь в обход бурелома и зарослей. Бежал он легко, как-то даже красиво, изящно. Нанок едва поспевал за ним. Ветки настойчиво пытались попасть в глаза, быстро расцарапав физиономию в кровь. Под ногами захлюпала вода, сразу промочив полуразвалившиеся сапоги — ручей. «Надо было с трупов хоть сапоги снять», — запоздало подумал варвар, топая отяжелевшими ногами по дну ручья. Брызги разлетались во все стороны, одежда вымокла до нитки. — «Хоть погоню со следа собьем»

Незнакомец покинул, наконец, мерзкий и мокрый ручей, быстро поднимаясь по склону оврага. Нанок грязно выругался — намокшие сапоги скользили по глине, и он дважды съезжал вниз с середины склона. Наконец, помогая себе мечом, он выбрался из оврага.

— Ну, что же ты? Давай быстрее! — нетерпеливо бросил незнакомец. — Ходу, ходу!

И вновь нырнул в темноту леса. Варвар последовал за ним.

Бег продолжался долго. Спутник Нанока то и дело менял направление, так что даже способность ориентироваться у последнего дала сбой. Еще дважды пришлось бежать по ручью, и варвар дал себе зарок — никогда больше не мыться. В одежде, во всяком случае.