Страница 6 из 11
– Но не все время…
Этот разговор начал меня бесить.
– Слушай, дура, что ты говоришь? Я схватил тебя, делал с тобой, что хотел, изнасиловал тебя с полдюжины раз, и что я слышу, а? Что во мне может быть хорошего? У тебя что, не хватает мозгов понять, что когда кто-то…
– Но мне это понравилось, – очень мило улыбнулась она.
– Хочешь сделать это еще раз?
Я был по-настоящему шокирован, так что даже отодвинулся подальше от нее.
– Ты что, ничего не соображаешь? Ты что, не знаешь, что такая цыпочка из подземки, как ты, может быть изувечена та – кими соло, как я? Тебя что, родители не предупреждали: «Не появляйся наверху, тебя украдут эти грязные, волосатые, дур – но пахнущие соло!» Разве ты этого не знала?
Он положила руку на мое бедро и стала его поглаживать. Меня снова охватила возбуждение.
– Родители никогда не говорили мне так про соло, – ска – зала она, затем притянула меня к себе и поцеловала. И опять я так и не смог ее остановить.
Боже мой, это продолжалось несколько часов! Спустя не – которое время Блад, наконец, повернулся в нашу сторону и сказал:
– Я больше не могу притворяться спящим. Я голоден, и у меня болят раны.
Я отбросил Джун – на этот раз она была сверху – и обс – ледовал пса. Доберман оторвал изрядный кусок его уха, вдоль морды шел глубокий порез, мех с одного бока был весь покрыт запекшейся кровью.
– Тебе здорово досталось, приятель, – сказал я.
– Ты тоже не похож на розовую клумбу, Альберт, – огрыз – нулся Блад.
Я быстро убрал руки.
– Можем ли мы выбраться отсюда?
Он немного покрутился и затряс головой.
– Ничего не могу прочесть. Экран, Хочешь – не хочешь, а придется вылезать и идти на разведку.
Мы немного обсудили это и решили, наконец, что если здание сгорело и чуть остыло, стая к этому времени должна уже просеять весь пепел. То, что они не попытались взломать котел, указывало, что мы, вероятно, довольно глубоко погре – бены под обломками. Или так, или здание все еще сильно рас – калено. В этом случае они все еще находятся наверху, гото – вясь тщательно посеять то, что могло остаться после пожара.
– Думаешь, тебе это удастся в таком состоянии?
– Думаю, что мне в любом случае придется это сделать, – угрюмо ответил Блад. – Вы тут затрахались до потери рассудка и, наверное, забыли, что нам еще нужно остаться в живых.
Я почувствовал, что у нас с ним могут возникнуть ка – кие-то неприятности. Ему определенно не нравилась Квилла Джун. Но это было не ему решать. Я отодвинул его немного в сторону, приподнялся и сдвинул задвижку котла. Дверца не открывалась, поэтому я уперся в стенку и попытался подняться на ноги.
Что бы там ни навалилось с другой стороны, но крышка начала подаваться и через минуту с грохотом отвалилась в сторону.
Я распахнул дверцу и выглянул наружу. Верхние этажи здания провалились в подвал, но к этому времени они, в ос – новном, превратились в шлак и легкий мусор. Поэтому было очень трудно что-либо разглядеть.
Я выскользнул наружу, обжигая руки о заднюю стенку зад – вижки котла. Блад последовал за мной и стал побираться среди груд обломков. Я увидел, что котел бойлера был почти пол – ностью скрыт обвалившимися остатками здания. Оставались хо – рошие шансы на то, что стая произвела небрежный осмотр и ре – шила, что мы изжарились. Тогда они могли уйти… Но в любом случае, я хотел, чтобы Блад произвел тщательную разведку. Он была уже собрался, но тут я позвал его.
– Ну, в чем дело?
Я глянул на него сверху вниз.
– Могу тебе сказать, приятель. Ты погано ведешь себя.
– Меня это устраивает.
– Черт побери, псина, какая муха тебя укусила?
– Она, та чистенькая цыпочка, которую ты подобрал.
– Ну и что из этого? Тоже мне, большие дела! У меня и раньше были цыпочки.
– Но не такие, которые прицепились бы к тебе. Предуп – реждаю тебя, Альберт, у тебя с ней будут большие хлопоты.
– Не будь идиотом!
Блад не ответил, только сердито глянул на меня и отва – лил проверять сцену. Я вполз обратно и задвинул запор. Джун снова захотела заняться этим, но я ответил, что не хочу. Блад здорово подпортил мне настроение. Я был раздражен и не знал, на ком отыграться.
Но боже мой, какая она была хорошенькая! Она надула губки и уселась, обхватив себя руками.
– Расскажи мне о подземках, – попросил я.
Сперва она дулась и говорила немногословно, но вскоре разговорилась и почувствовала себя более свободно. Я много узнал от нее. Я подумал, что это может мне пригодиться… когда-нибудь…
От тех стран, которыми были когда-то США и Канада, ос – талась всего пара сотен подземок. Они были образованы на месте шахт, подземных озер и других пещер. Некоторые из них, особенно на Западе, представляли собой естественные подзем – ные формации, уходящие от двух до пяти миль вглубь. Люди, которые засели в них, были самой худшей разновидности: южные баптисты, фундаменталисты, адвентисты. Настоящие праведники среднего класса, у которых отсутствовал вкус к дикой жизни. И они вернулись к образу жизни, который существовал уже око – ло ста пятидесяти лет. Они прихватили с собой последних ос – тавшихся в живых ученых, заставили их работать, изобрести «как» и «зачем», а потом их выгнали. Они не желали никакого прогресса, не терпели никаких инакомыслящих, возражали про – тив всего, что могло бы взволновать людей. Того, что они имели, им было достаточно. Лучшее время, по их понятиям, бы – ло до Первой Войны, и они решили, что если им удастся соз – дать подобие тех времен, они будут жить мирной жизнью и су – меют выжить. Дерьмо! Я бы там быстро свихнулся.
Квилла Джун улыбнулась, снова прижалась ко мне, и на этот раз я ее не оттолкнул. Она стала трогать меня, ласкать то тут, то там, а потом спросила:
– Вик?
– М-м?..
– Ты когда-нибудь был влюблен?
– Чего?
– Влюблен. Ты когда-нибудь был влюблен в девушку?
– Не могу точно сказать, но, наверное, нет.
– А ты вообще знаешь, что такое любовь?
– Конечно. Думаю, что знаю.
– Но если ты никогда раньше не любил…
– У меня никогда раньше не было пули в голове, но я знаю, что это мне бы не понравилось…
– Могу поспорить, ты не знаешь, что такое любовь.
– Ну, если это означает жить в подземках, то мне и уз – навать не хочется.
После этого она потянула меня вниз, и мы опять занялись любовью. Когда мы кончили, я услышал, как снаружи скребется Блад. Я открыл задвижку.
– Все чисто, – сказал он.
– Ты уверен?
– Да, да, уверен. Надевай штаны, – усмехнулся Блад, – и выходи сюда. Мы должны кое-что обсудить.
Я глянул на него и обнаружил, что он не шутит. Я надел штаны, тапочки и выбрался из бойлера.
Он потрусил впереди, в сторону от котла, через какие-то прогоревшие балки, из здания, выглядевшего, точно сгнивший обломок зуба.
– Ну, что тебя донимает?
Блад вскочил на кусок бетонной плиты и оказался Нос к носу со мной.
– Ты пренебрегаешь мной, Вик.
Я понял, что он говорит серьезно. Никакого Альберта, только Вик.
– С чего ты это взял?
– Прошлая ночь, милый. Мы могли бы вырваться отсюда и оставить ее им. Вот что было разумным.
– Но я хотел ее.
– Да, я знаю. Об этом я и говорю. Теперь уже сегодня. а не вчера. Ты имел ее полсотни раз. Так почему же мы все еще здесь?
– Я все еще хочу ее.
Тут он рассердился.
– Ну, тогда послушай меня, дружок. Я тоже хочу несколь – ко вещей. Я хочу есть и очень хочу избавиться от боли в бо – ку, я также хочу убраться с этого проклятого места. Вполне возможно, что стая не бросила свою затею и вернется…
– Успокойся. Со всеми твоими проблемами мы справимся довольно легко. Это не значит, что она не может уйти с нами.
– Вот, значит, какие новости? Теперь мы превращаемся в великолепную троицу, верно?
Я уже начал выходить из себя.
– Ты начинаешь говорить, как самый обыкновенный пудель!
– Я отвел руку, чтобы стукнуть его. Он не шелохнулся. Я уро – нил руку. Я еще никогда не пытался ударить Блада, мне и сей – час не хотелось этого.