Страница 3 из 11
3
Здесь не было ничего, кроме голых каркасов разрушенных зданий. Целый квартал сравняли с землей, будто громадный стальной пресс обрушился с неба и превратил все под собою в пыль.
Я чувствовал, что курочка напугана и нервничает. Она шла, меняя направления, оглядываясь по сторонам и через пле – чо. Она понимала, что находится в опасном районе. Если бы только она знала, в каком опасном!
Одно здание в конце разрушенного квартала стояло непов – режденным, будто судьба промахнулась по нему и позволила выстоять. Она нырнула внутрь, и через минуту я увидел прыга – ющий свет в оконных проемах. Фонарь? Может быть.
Мы с Бладом пересекли улицу и вошли в темноту, окружаю – щую здание. Когда-то здесь размещалась АМХ – Ассоциация Мо – лодых Христиан. Блад научил меня читать, но что означает эта «Ассоциация Молодых Христиан»? Часто умение читать ставит в тупик и хочется быть дураком.
Я не хотел, чтобы она выскользнула – внутри так же удобно трахаться, как и в любом другом месте, поэтому оста – вил Блада сторожить на ступеньках у входа, а сам вошел с задней стороны. Все двери и окна были, конечно, выбиты, так что войти не составило особого труда. Я подтянулся за подо – конник и спрыгнул внутрь. Там было темно и тихо, не считая звуков, которые издавала цыпочка, крутясь в другой половине здания. Я не знал, вооружена она или нет, но не собирался рисковать. Я пристегнул браунинг и достал свой сорок пятый автоматический. У него не нужно передергивать затвор – в стволе всегда находился патрон.
Я осторожно пошел через комнату – это было что-то вроде раздевалки. Повсюду на полу было рассыпано стекло и всякий хлам. С одного ряда металлических шкафчиков выгорела краска. Термический взрыв достал их через окна много лет назад. Мои тапочки на всем пути через комнату не издали ни единого зву – ка. Дверь висела на одной петле, я переступил порог и ока – зался в зале с бассейном. Теперь он был пуст и завален грязью. Кафель в мелком конце бассейна был покороблен и мес – тами отвалился. Пахло здесь жутко. И не удивительно – вдоль одной стены лежали мертвые парни, вернее, то, что осталось от них. Какой-то неряшливый чистильщик оставил их здесь ле – жать, не удосужившись похоронить. Я обернул платок вокруг носа и рта и двинулся дальше, по другой стороне бассейн, направляясь в маленький коридор с разбитыми светильниками на потолке. Видел я вполне нормально, сквозь выбитые окна и ды – ру в полотке просачивался яркий лунный свет. Теперь я слышал ее совершенно отчетливо по другую сторону двери в конце ко – ридора. Я прижался вплотную к стене и подошел к двери, слег – ка приоткрытой, но заваленной штукатуркой со стены. Когда я стану открывать эту дверь, несомненно, возникнет шум. Ну и ладно, раз нельзя обойтись без этого…
Мне оставалось лишь дождаться удобного мгновения и на – чать действовать.
Прижимаясь к стене, я проверил, чем же она там занима – ется. Там был гимнастический зал с канатами, свисающими с потолка, брусьями, гимнастическими кольцами, батутом, нас – тенными лестницами для упражнений и шведской стенкой. Боль – шой квадратный фонарь она положила на козла для прыжков. Я сказал себе, что должен запомнить это место на будущее – тре – нироваться здесь куда лучше, чем в старом сарае, который я оборудовал на автомобильной свалке. Парню необходимо поддер – живать форму, если он собирается оставаться живым соло.
Она сбросила с себя маскировку и стояла теперь только в одной своей голой коже. Было довольно прохладно, и я видел, как она покрылась пупырышками. Она была среднего роста, с хорошей грудью, но немного худыми ногами. Она расчесывала волосы, которые волнами спадали на спину. Свет фонаря был недостаточным, чтобы определить, была она рыжей или каштано – вой, но, по крайней мере, она не была блондинкой. И это хо – рошо, потому что блондинок я не перевариваю. Во всяком слу – чае, грудь у нее была недурна. Я не видел ее лица, волосы скрывали профиль. Одежда лежала на полу, а то, что она соби – ралась надеть, находилось на коне для прыжков. Она стояла в одним туфельках с какими-то странными каблуками.
Я не мог шевельнуться. Совершенно неожиданно я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Она была красивой. По-нас – тоящему красивой. Мне было приятно просто смотреть на нее, смотреть, как сужается ее тело к талии и расширяется в бед – рах, как приподнимается грудь, когда она поднимает руки, причесывая волосы. Совершенно непостижимо, как приятно гля – деть, что проделывает эта цыпочка. Что-то такое, ну, женс – твенное, что ли…
Мне это нравилось до невозможности. Я очень долго смот – рел на нее, не отрывая взгляда. Те девчонки, которых я видел раньше, были потасканными девками и годились лишь для разо – вого использования. Или девки в порнофильмах… Эта же была совсем другой, нежной и гладкой, даже несмотря на гусиную кожу. Я мог бы простоять так всю ночь.
Она отложила расческу, взяла из кучи одежду трусики и натянула их на себя. Затем выбрала лифчик и тоже одела. Я никогда раньше не видел, как девчонки надевают лифчик. Она обернула его вокруг талии, застегнула спереди крючки и по – вернула кругом, так что чашечки оказались впереди. Подтянув его кверху, она вложила сначала одну грудь, потом другую и перебросила лямки на плечи. Затем она потянулась к платью, а я тихонько убрал с дороги кусок штукатурки и взялся за кром – ку двери.
Он держала платье над головой с вложенными в него рука – ми и уже собиралась просунуть голову. В это мгновение она немного запуталась и я дернул дверь, с шумом отбрасывая с дороги штукатурку. Прежде чем она смогла, наконец, выбраться из своего платья, я был уже в зале и держал ее в руках.
Она было закричала, но я содрал с нее платье. Раздался треск рвущейся материи, и прежде чем она успела сообразить, из-за чего весь этот сыр-бор, для нее все было кончено.
Лицо у нее стало бешеным, просто бешеным. Огромные гла – за… Я не мог сказать, какого они цвета, так как их скрыва – ла тень. Красивые черты лица, высокие скулы, щеки с ямочка – ми, маленький носик. Она уставилась на меня в неописуемом ужасе. И тогда – вот что действительно странно – я почувс – твовал, что должен ей что-то сказать. Не знаю, что именно, просто что-нибудь сказать. Мне стало как-то неуютно видеть ее испуганной, но я ничего не мог с этим поделать. То есть, конечно, я собирался изнасиловать ее и не мог бы достаточно убедительно объяснить, что расстраиваться из-за этого нече – го. Но даже в этом случае мне очень хотелось сказать ей: «Не надо так пугаться, я просто хочу уложить тебя…» Такого раньше со мной никогда не бывало. Я никогда не хотел что-либо с к а з а т ь девке. Просто трахнуть ее, и все дела!
Но время шло. Я подставил ногу сзади, толкнул, и она свалилась на пол бесформенной грудой. Я направил на нее свой сорок пятый. Ее рот тут же приоткрылся в форме буквы «О».
– Теперь я хочу пойти и взять один из борцовских матов, чтобы нам было удобнее, понимаешь? Только попробуй пошеве – литься на полу, и я отстрелю теле ногу. В любом случае ты будешь изнасилована, разница только в том, что у тебя не бу – дет ноги.
Я подождал, пока до нее дойдет сказанное, и, наконец, она медленно кивнула. Продолжая держать ее на мушке, я подо – шел к пыльной груде матов и вытащил один.
Я подтащил мат к ней, перевернул, чтобы та сторона, ко – торая почище, оказалась сверху, и с помощью ствола своего сорок пятого помог ей переползти на мат. Она села, опираясь сзади на руки, согнув ноги в коленях и уставившись на меня.
Я расстегнул «молнию» джинсов и начал стаскивать их с одной ноги, когда заметил, что она как-то странно рассматри – вает меня. Я бросил возиться со штанами.
– Чего ты на меня уставилась? – Я был в бешенстве. Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
– Как тебя зовут? – спросила она. У нее был нежный го – лос, какой-то пушистый, будто ее горло было выстлано мехом или чем-то подобным. Она смотрела на меня, ожидая ответа.
– Вик, – буркнул я.