Страница 2 из 32
Для небольшого числа неспокойных умов оставалось прибегнуть к единственному -- последнему -- средству: более шокированные пресловутыми несправедливостями верховного бытия, нежели пораженные его мудростью, они упрямо отвергали этот первичный двигатель. Они говорили: природа существует извечно; в природе все находится в движении, а значит, все претерпевает постоянные перемены. Но, если все вечно меняется, следовательно, могут возникнуть всевозможные комбинации; таким образом, современное состояние всех вещей может быть следствием одного лишь этого движения и вечного изменения. Возьмем шесть игральных костей: в действительности приходится держать пари за 46 655 шансов против одного, что вы не выбросите шесть раз по шесть очков; но даже с этими 46 655 шансами подобное пари равноправно. Таким образом, в бесконечной чреде времен нет ничего невозможного для возникновения одной из бесчисленных комбинаций, такой, как современное устройство вселенной.
Мы видели, что умы, в остальном рассудительные, были обольщены этим аргументом; однако они не подумали о том, что против них - бесконечное число аргументов, но зато, разумеется, далеко не бесконечно число аргументов против существования Бога. Еще они должны принять во внимание: если все изменяется, даже мельчайшие виды вещей не должны оставаться неизменными, какими они пребывали долгое время. По крайней мере, у этих людей нет никаких оснований считать, будто новые виды не образуются каждодневно. На самом же деле весьма вероятно, что могущественная рука, господствующая над всеми этими вечными переменами, останавливает различные виды в ею предписанных им границах. Итак, философ, признающий Бога, располагает множеством возможностей, равных уверенности, у атеиста же остаются одни сомнения. Можно развить целый ряд доказательств, разрушающих атеизм в философии.
Ясно, что в морали гораздо больший смысл имеет признавать Бога, нежели не допускать его существование. В интересах всего человечества, чтобы существовал Бог, который карал бы то, что не в состоянии подавить человеческое правосудие; но ясно также, что лучше было бы не признавать Бога, чем поклоняться в его лице варвару, коему надлежит приносить человеческие жертвы, как это происходило у многих народов.
Истина эта окажется вне подозрений, если привести следующий разительный пример: при Моисее1 иудеи не имели ни малейшего представления о бессмертии души и об иной жизни. Законодатель их не объявляет им от лица Бога ничего, кроме чисто временных кар и воздаяний; вопрос для них, таким образом, заключается только в том, чтобы жить. Но Моисей отдает левитам распоряжение убить двадцать три тысячи их собратьев за то, что они поклонялись золотому или позлаченному тельцу; в другой раз убиты двадцать четыре тысячи за сношения с дочерьми страны, в которой они пребывали, а двенадцать тысяч поражены смертью за то, что некоторые из них пожелали укрепить арку, готовую рухнуть: уважая веления Провидения, можно все же по-человечески утверждать, что для этих пятидесяти девяти тысяч человек, не веривших в загробную жизнь, было бы значительно лучше пребывать абсолютными атеистами и жить, чем быть убитыми во имя чтимого ими Бога.
Несомненно, в китайских школах для эрудитов не преподают атеизм; тем не менее образованных атеистов там много, ибо они - посредственные философы. Однако несомненно и то, что лучше жить с ними в Пекине, пользуясь благодетельным воздействием их законов и нравов, чем быть выдворенным в Гоа и стонать там под тяжестью кандалов в тюрьмах инквизиции, дабы затем выйти из тюрьмы облепленным чертями, в рясе, окуренной серой, и испустить дух на костре.
Те, кто утверждал, что общество, состоящее из атеистов, возможно, были по-своему правы, ибо общество формируют законы; атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов; во всяком случае, они жили бы в обществе с большей легкостью, чем суеверные фанатики. Населите один город Эпикурами, Симонидами, Протагорами, Дебарро и Спинозами, а другой - янсенистами и молинистами -- и в каком из них, полагаете вы, будет больше волнений и ссор? Если рассматривать атеизм лишь в отношении к этой жизни, то он был бы весьма опасен в среде дикого непримиримого народа; однако ложные представления о божестве были бы не менее губительны. Большинство великих мира сего живут так, как если бы они были атеистами: всякий, кто прожил жизнь и был наблюдателен, знает, что познание Бога, его присутствие и правосудие не имеют ни малейшего влияния на войны, союзы, а также на объекты тщеславия, выгоды, удовольствий, похищающих каждое мгновение жизни этих людей; однако нет того, чтобы они грубо попирали правила, установленные в обществе, и потому гораздо более приятно проводить свою жизнь рядом с ними, нежели с суеверными людьми и фанатиками. Правда, я ожидаю большей справедливости от того, кто верит в Бога, чем от того, кто в него не верит; но от суеверных людей я жду только горечи и преследований. Атеизм и фанатизм -- два чудовища, способные разодрать на части и пожрать общество; однако атеист в своем заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатик же поражен неизлечимым безумием, наоборот, эти зубы оттачивающим.
Раздел второй
В Англии, как и повсюду, было и существует сейчас много принципиальных атеистов; ведь только молодые, неопытные проповедники, худо осведомленные о том, что вершится в мире, могут уверять, будто в Англии нет места атеистам; я знал нескольких атеистов во Франции, бывших отличными естествоиспытателями, и, признаюсь, у меня вызывало крайнее изумление то, что люди, отлично разбирающиеся в пружинах природы, упрямо отрицают существование руки, столь явно управляющей игрой этих пружин.
Как мне представляется, одним из основоположений, ведущих их к материализму, является вера в бесконечную и заполненную вселенную, а также в вечно существующую материю: видимо, именно эти принципы сбивают с толку материалистов, ибо все ньютонианцы, коих я знал, допуская пустоту и конечную материю, тем самым допускают и Бога.
В самом деле, если материя, как это утверждают множество философов и сам Декарт, бесконечна, значит, она сама по себе обладает атрибутом верховного бытия; если пустота немыслима, значит, материя существует необходимо; а если она существует необходимо, она существует извечно; в соответствии с подобными принципами можно, таким образом, вполне обойтись без Бога - творца, создателя и хранителя этой материи.