Страница 5 из 99
Фал-Грижни, которому хотелось сыграть тихую и неприметную свадьбу, цинично сформулировал свое нежелание подчиниться герцогской воле таким образом: предложение герцога было вызвано его собственной гордыней, которая, вкупе с чрезмерной расточительностью, уже принесла столько горя и городу, и стране. Не согласный с новыми налогами, введенными герцогом затем, чтобы завершить возведение собственного дворца, - налогами на рядовое население и поборами со знати, - Фал-Грижни поначалу распорядился о том, чтобы свадьбу сыграли на маленьком островке в лагуне Парниса, принадлежащем обществу Избранных. И лишь совместными усилиями Дриса Верраса и целой вереницы эмиссаров герцога его удалось в конце концов, после отчаянного сопротивления, заставить покориться герцогской воле. В итоге бракосочетание все-таки решили провести в герцогском дворце, что невероятно льстило роду Веррасов. А малышка Верран? Вне всякого сомнения, она готова была смириться с любым выбором; в конце концов, в этом и заключался ее долг. Превратившись в леди Грижни, она получит возможность всячески способствовать преуспеянию дома Веррасов. Таким образом дочь с лихвой должна была окупить силы и средства, потраченные на ее воспитание!
Лорд Дрис Веррас запечатлел поцелуй на челе у дочери, после чего закрыл ее лицо фатой, снять которую предстояло в урочный час только мужу. После чего родители и сородичи, слуги и музыканты препроводили леди Верран к семейному причалу, где уже дожидалось восемь сендилл, готовых доставить всех участников церемонии в герцогский дворец.
Сендиллы были роскошны - только что изготовленные, ослепительно сверкающие, богато украшенные флагами и цветами. На носу у каждой реял стяг, на котором переплетались две руки, символизируя единение домов Веррасов и Грижни. Под звуки флейт и скрипок леди Верран взошла на борт. И как раз в это мгновение солнечный луч пробился сквозь тучи и засверкал подобно золотому мечу в серебряных водах канала. Все ахнули, восприняв это как магический знак. Но первые ахи переросли в подлинный восторг, когда, как по мановению незримой руки, тучи разошлись во все стороны, совершенно очистив небо над городом Ланти-Юм. Прямо над головой у Верран небо стало изумительно голубым. За стенами города над страной нависали низкие тучи и грозно грохотал гром. Выглядело все так, словно Фал-Грижни запретил непогоде омрачать утро собственного бракосочетания. Участников предстоящей церемонии охватил невыразимый восторг, но Верран, глядя на небо, очистившееся от туч по приказу одного-единственного человека, чувствовала, как в груди у нее холодеет сердце.
Восемь сендилл отправились в путь. Он был недолог, потому что канал Юм, на который выходил дом Веррасов, непосредственно примыкал к каналу Лурейс, на котором находился новый дворец герцога; но для Верран время ползло мучительно медленно. По берегам канала плотными толпами стояли зеваки. Тысячи зрителей приникли к окнам или вышли на балконы в бесчисленных домах и башнях. По каналу Лурейс заскользили сотни челнов. Казалось, все население Ланти-Юма решило полюбоваться грандиозным спектаклем - бракосочетанием величайшего из чародеев, какие здесь когда-либо жили, бракосочетанием, которое должно было послужить доказательством тому, что даже великий Фал-Грижни был в конце концов таким же человеком, как и все остальные.
Верран на мгновение закрыла глаза; ей стало нехорошо от запаха лилий, мерного скольжения сендиллы, жадных взоров, обращенных на нее отовсюду и прежде всего от неестественного, чересчур ослепительного и чрезмерно прекрасного блеска солнечных лучей на поверхности канала. Оставалось благодарить судьбу за расшитую крошечными бриллиантами фату, которая представляла собой сейчас единственный барьер между оробевшей невестой и внешним миром! Верран мельком посмотрела на башню Шевелин, мимо которой проплывали сейчас сендиллы. Выходящие на канал окна третьего этажа были закрыты. Но, возможно, Бренн Уэйт-Базеф следит за церемонией из-за опущенных ставен.
Сендиллы меж тем плыли дальше. Справа поднялась арена Шоннет грандиозное сооружение из черного и зеленого мрамора, увенчанное множеством стеклянных куполов. Под куполами арены был расположен гигантский бассейн, используемый для проведения лодочных состязаний и потешных морских сражений. Кое-кто поговаривал о том, что сооружение бассейна в Ланти-Юме было явно излишним, особенно если вспомнить о том, каких денег оно стоило. Возражая этим скрягам и крохоборам, герцог Повон подчеркивал, что благодаря бассейну жители города получили возможность любоваться лодочными состязаниями независимо от погоды и не испытывая при этом малейших неудобств, - подобный прогресс цивилизации стоил любых затрат.
Верран посмотрела на него - на доведенное лишь до половины строительство театра Шоннет с двумястами порфировыми колоннами. Театр был еще одним из излюбленных начинаний герцога, а очередные налоги, которыми он обложил население в прошлом году с тем, чтобы получить деньги на дальнейшее строительство, каким-то таинственным образом привели к сорокапроцентному росту цен на свежие фрукты. Ропот черни стал естественным и прискорбным следствием этого факта. Сейчас голоса недовольных утихли, но замерло и строительство. Каменщики, утверждавшие, будто никто с ними так и не расплатился, ушли со стройки и не поддавались ни на какие уговоры вернуться. В пустынных залах театра нашли временное пристанище городские бродяги. В последнее время события такого рода перестали казаться исключением.
Музыка, солнечный свет, струение вод и буйство красок едва не загипнотизировали Верран. И в конце концов ей показалось, будто восемь сендилл прибыли к золотому причалу чересчур быстро. Герцогский дворец своим тяжело изукрашенным и золоченым фасадом выходили на канал Лурейс. Великолепие этого грандиозного сооружения не вызывало ни малейших сомнений, однако несколько тяжеловесные пропорции не давали возможности пережить истинное восхищение.
Великое множество гостей уже дожидалось на набережной, стремясь приветствовать невесту. Музыканты возвестили о ее прибытии и сопроводили ее по осыпаемым лепестками лилий мраморным плитам во дворец; первый зал, внешне несколько напоминающий пещеру, был, однако же, высотой в четыре этажа; дальше начиналась широкая лестница из розового мрамора; лестничная площадка была украшена кораллами и перламутром, а отсюда вы попадали в зал для аудиенций, роскошь и великолепие которого казались чуть ли не смехотворными. Процессия сопровождалась непрерывной музыкой. Верран опиралась на руку отца и время от времени поглядывала на него, словно надеясь на то, что он в последний момент изменит свое решение. Но лицо Дриса Верраса сияло от счастья - и это не сулило Верран пощады.