Семирамида

ДИДРО. Я не боюсь. Для меня совершенно естественно, что я когда-нибудь умру, и совершенно очевидно, что всегда мне будет недоставать денег. Болезни я, разумеется, боюсь, однако такой страх не помешает мне говорить правду.

ЕКАТЕРИНА. Завидую тебе. А я живу в постоянном страхе. Если не за себя, то за свой народ.

Голос Орлова за дверью.

ОРЛОВ. Пропустите, не то убью!

Звуки борьбы. На сцену вбегает Орлов с кинжалом в руке, за ним Потемкин и Бестужев. Орлов падает крестом к ногам Екатерины.

Вели казнить, только не прогоняй!

ЕКАТЕРИНА. Как ты сюда вошел?

ОРЛОВ. Не могу жить без тебя. Да, я виноват. Знаю, что виноват. Но все было не так. (Бьет лбом об пол.) Но ведь... Ведь десять лет вместе. И так понимаем друг друга. Хочу служить тебе. Хочу за тебя погибнуть. Делай со мной, что пожелаешь, молю. Сжалься надо мной. Фике, так даже собаку не выгоняют!

ЕКАТЕРИНА. Прежде всего прошу прекратить эту смешную голодовку. Вы, кажется, уже две недели ничего не ели.

ОРЛОВ. В рот ничего не возьму, пока не простишь меня.

ЕКАТЕРИНА. Ни в чем я вас не виню. Прошу начать есть. Тотчас же.

Орлов берет из вазы виноград и набивает себе полный рот.

ОРЛОВ. Повинуюсь. Ем. Видишь - ем. Выполню все, что только пожелаешь. Помнишь, как я скомандовал - "Пади!" А ты прошла по спинам целого полка и ножки не замочила? Помнишь, как мы танцевали сразу же после твоей коронации? Не верь тому, что тебе доносят! Никогда я не говорил, что хочу стать царем. Я хочу быть твоим мужем. Я и есть - твой муж, а ты - моя жена. У нас с тобой дочь! Не отрицай! Я нужен тебе. Кто может быть для тебя лучше, чем я? Кто?

ЕКАТЕРИНА. Прошу вас выйти и ожидать моих решений в своем доме.

ОРЛОВ. Я жду уже три месяца. Не уйду, пока ты не вспомнишь, как меня любишь. Или я на этом месте жизни себя лишу. (Прикладывает кинжал к своему горлу.)

ЕКАТЕРИНА. Вам не удастся меня запугать. Мне даже тревожно за вас. Сочувствую вам. Но запугивать себя не позволю. Если вы не намерены уйти уйду я. (Выходит.)

Потемкин хватает Орлова за руку, в которой тот держит кинжал.

ОРЛОВ. Гриша, пусти меня!

ПОТЕМКИН. Не пущу! Успокойся, вернись к себе, в свой дом!

ОРЛОВ. У нее кто-нибудь есть? Скажи мне, есть?

ПОТЕМКИН. Откуда мне знать?

ОРЛОВ. Да она не смогла бы три месяца вытерпеть без мужика. Я ее знаю. Скажи, кто этот сукин сын? Он?

Указывает на Дидро, которого заслоняет собой Бестужев.

ПОТЕМКИН. Ты теряешь разум.

ОРЛОВ. Тогда - кто?

ПОТЕМКИН. Не знаю!

ОРЛОВ. Берет себе гренадеров на одну ночь?

ПОТЕМКИН. Отдай кинжал.

ОРЛОВ. И она меня прощает? Да без меня Пугачев был бы уже в Москве. Я ей нужен! Втолкуйте ей, что я ей нужен! (К Бестужеву.) Граф! Вам, что, плохо со мной было? Я в вашу политику не лез, ведь так? Мы же старые друзья. Скажите ей, пусть простит меня!

БЕСТУЖЕВ. Не позорьте нас перед иностранным гостем. Ваши капризы могут сделать нас посмешищем в глазах всей Европы.

ОРЛОВ (к Бестужеву). Ты любым готов пожертвовать, лишь бы оставаться возле Фике, признайся?

ПОТЕМКИН. Пойдем, я провожу тебя домой!

Орлов, поддерживаемый Потемкиным, выходит, но внезапно, на мгновение вырвавшись, начинает рычать и лаять по-собачьи.

ОРЛОВ. Гав! Гав! Желаю веселой собачьей свадьбы! Гав!

Потемкин снова хватает его и выводит.

БЕСТУЖЕВ. Господин Дидро.

ДИДРО. Слушаю вас.

БЕСТУЖЕВ. Прошу извинить нас. Умственные расстройства случаются в России так же, как и во Франции, не так ли?

ДИДРО. Несомненно, граф.

БЕСТУЖЕВ. Просто счастье, что этот безумец никому не причинил вреда.

ДИДРО. Но как он сумел проникнуть во дворец?

БЕСТУЖЕВ. Помешанные бывают порой весьма хитроумны. Еще раз прошу нас простить. Мне надо переговорить с начальником караула. Извините. (Выходит.)

Входит Гримм.

ГРИММ. Из-за этого скандала не состоится моя встреча с императрицей.

ДИДРО. А моя была прервана.

ГРИММ. Она в нем больше не нуждается, а он не желает с этим смириться. Такое случается.

ДИДРО. Он походил на кипящий котел. Ревел как бык. Кричал, что без него она погибнет. Так он выразился.

ГРИММ. Тем хуже для него. Он не в состоянии удовлетворить ее возросшие запросы. И потому мы здесь.

ДИДРО. Тебя ничто не удивляет, барон? Не вызывает растерянности?

ГРИММ. А что должно меня удивлять?

ДИДРО. Мы приехали сюда, чтобы удовлетворять высшие, духовные запросы императрицы, но, похоже, невольно становимся причиной изменения ее запросов более приземленных.

ГРИММ. Я уже начинаю тебя ревновать.

ДИДРО. Никому не нравится обожать бескорыстно.

ГРИММ. Ты, однако, смел, Дидро.

ДИДРО. Дорогой барон, три четверти своей жизни мы расходуем на желания без поступков.

ГРИММ. Воистину так.

ДИДРО. И на поступки без желания.

ГРИММ. Следует ли из этого, что она и тебе прислала артисточку?

ДИДРО. Не понимаю.

ГРИММ. Неужели не прислала?

ДИДРО. Не знаю, о чем ты.

ГРИММ. Нет? А мне сделали прелестный подарок. Молодая, хорошенькая и глупая служаночка, хорошо говорящая по-французски, поскольку она играет в императорском театре. Помнит наизусть всего Расина и вообще получила неплохое образование.

ДИДРО. Я начинаю тебе завидовать.

ГРИММ. Напрасно. Достаточно ей намекнуть, что тебе в Петербурге очень одиноко.

ДИДРО. Я плохо сплю, у меня невероятно жесткая кровать. Нарышкины весьма гостеприимны, но встают они слишком рано.

ГРИММ. Расскажу обо всем этом императрице. Не сомневаюсь, что она придумает какой-нибудь способ тебе помочь. Ах! Чуть не забыл. Императрица приглашает нас в свой театр. В одиннадцать утра. Пьесу она написала сама. Я ее читал. Весьма недурно. Переработка немецкой пьесы. Прощай!

ДИДРО. До свиданья, барон.

Сцена 17.

ДИДРО (один). Театр. Все сочиняли театральные пьесы.

Эпоха была больна театром.

Театр был болен эпохой.

Царил кризис театра, как утверждали критики.

И кризис критики, как говорили в театре.

Я и сам начал сочинять пьесы.

О мещанах.

Такого еще не бывало.

Поначалу меня приняли холодно. Потом, неожиданно, публика стала заполнять залы уже в половине пятого.

Взбирались на стены, набивались во все углы...

Во времена, когда все фальшиво, театр предлагает наивысшую подлинность.