Пригоршня праха

Не успел он раздеться, как внизу раздался телефонный звонок. Звонил его телефон. Он спустился по холоду на два пролета. Звонила Бренда.

— Милый, я уже собиралась повесить трубку. Подумала, что ты вернулся к Полли. Разве твой телефон не у постели?

— Нет, на первом этаже.

— Значит, я тебе зря позвонила?

— Ну не знаю. А в чем дело?

— Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.

— Ах да, понятно, конечно. Спокойной ночи.

— И ты позвонишь мне утром?

— Да.

— Рано-рано, до того, как наметишь планы?

— Да.

— Спокойной ночи, господь с тобой.

Бивер снова поднялся на два пролета и залез в постель.

— …Удрать в самый разгар веселья…

— Стыдно сказать, насколько это было невинно. Он даже не зашел.

— Этого-то как раз никто и не узнает.

— Он просто рассвирепел, когда я позвонила,

— А что он о тебе думает?

— Ничего не может понять… совершенно ошарашен и притосковывает.

— Ты что, собираешься это продолжать?

— Сама не знаю. — Зазвонил телефон. — Вот, наверное, он.

Но это был не он. Бренда пришла к Марджори, и они завтракали в постели. В это утро Марджори особенно вошла в роль старшей сестры.

— Правда же, Бренда, твой молодой человек — это такое убожество…

— Я сама все знаю. Он не бог Весть что, и он сноб, и похоже, у него рыбья кровь, но мне он приглянулся, и все тут… и потом, я не уверена, что он уж совсем ужасный… он обожает свою гнусную мать… и потом он вечно без денег. По-моему, ему очень не везло в жизни. Он мне все про себя вчера рассказал. Он был раз помолвлен, но они не смогли пожениться из-за денег, а с тех пор у него не было ничего приличного… Его еще многому надо научить. Этим отчасти он мне и нравится.

— О господи, я вижу, ты всерьез. Зазвонил телефон.

— Может, на этот раз он.

Но знакомый голос так громко заверещал в телефон, что Бренда слышала весь разговор.

— Добрый день, лапочка, какие последние сплетни?

— А, Полли, поздравляю — прекрасный прием.

— Правда, старушка не подкачала? Слушай, что там у твоей сестры с Бивером?

— Что у них?

— Давно они путаются?

— Ты попала пальцем в небо, Полли.

— Да брось. Сразу видно, что у них далеко зашло. Нет, ты мне скажи, как это ему удалось. Вот что интересно. Что-то в нем наверняка есть, просто мы не замечали.

— Полли тебя засекла. В данный момент она оповещает весь Лондон о своих наблюдениях.

— Какая жалость, что и оповещать-то не о чем. Этот сопляк мне даже не позвонил… Что ж, придется оставить его в покое. Если он не опомнится, я днем уезжаю в Хеттон. Вот, может, он.

Но это был всего-навсего Аллан, который звонил из штаб-квартиры консерваторов извиниться, что не смог накануне приехать к Полли.

— Я слышал, Бренда пустилась во все тяжкие, — сказал он.

— Господи, — сказала Бренда, — можно подумать, молодых людей так легко соблазнить.

— Я тебя почти не видела вчера у Полли, — сказала миссис Бивер. — Куда ты исчез?

— Мы рано уехала. Бренда Ласт устала.

— Она прелестно выглядела. Я очень рада, что ты с ней подружился. Когда ты с ней встречаешься?

— Я договорился, что позвоню.

— Ну, так чего же ты ждешь?

— Да что толку, мамчик? Разве я могу себе позволить ухаживать за женщиной вроде Бренды Ласт? Позвонишь ей, она скажет, что вы делаете, придется ее куда-нибудь вести, и так каждый день. У меня денег на это нет.

— Знаю, сын мой. Знаю, как тебе трудно. Знаю, как ты умеешь экономить. Я должна быть благодарна, что мой сын не является ко мне с долгами. И все же, не стоит отказывать себе буквально во всем. Так ты в двадцать пять лет превратишься в старого холостяка. Я еще в тот вечер, когда Бренда пришла к нам, заметила, что ты ей нравишься.

— Это точно, я ей очень даже нравлюсь.

— Надеюсь, она решит наконец относительно квартиры. Они сейчас просто нарасхват. Мне придется присмотреть еще один дом, который можно перегородить. Ты просто не поверишь, кто их снимает: масса людей, у которых собственные дома в Лондоне… Ну, мне пора на работу. Кстати, я уезжаю на два дня. Проследи, чтоб Чэмберс как следует о тебе заботилась. Тут Сильвия Ньюпорт нашла каких то австралийцев, которые хотят снять дом в деревне, я покажу им парочку подходящих. Ты где обедаешь?

— У Марго.

К часу, когда они возвратились домой, выгуляв Джинна, Бивер еще не звонил.

— Раз так, значит так, — сказала Бренда. — Я как будто даже рада.

Она послала Тони телеграмму, что приедет дневным поездом, и слабым голосом приказала упаковать вещи.

— Похоже, мне сегодня негде обедать, — сказала она.

— Почему б тебе не пойти к Марго? Я уверена, она будет рада.

— Ладно, позвони ей и спроси.

Так она снова встретила Бивера.

Он сидел довольно далеко от нее, и, пока гости не начали расходиться, им так и не пришлось поговорить.

— Я пытался дозвониться вам все утро, — сказал он, — но было занято.

— Да ладно, — сказала Бренда. — Беру тебя в киношку. Позже она телеграфировала Тони. «Остаюсь Марджори день два целую вас обоих».

— А мама сегодня приедет?

— Надеюсь.

— Как долго она гостит у этой обезьяньей тетки. Можно, я поеду на станцию ее встречать?

— Конечно, поедем вместе.

— Она целых четыре дня не видела Громобоя. И не видела, как я прыгаю через новое препятствие, верно, пап?

Она приехала поездом 3.18. Тони и Джон Эндрю явились на станцию загодя. Они походили по перрону, все осмотрели, купили шоколадку в автомате.

Начальник станции вышел к ним поболтать

— Ее милость сегодня возвращается?

Он был старым приятелем Тони.

— Я ее каждый день ждал. Сами знаете, что бывает с дамами, когда они дорвутся до Лондона.

— Жена Сэма Брейса уехала в Лондон, и он никак не мог ее вернуть. Пришлось самому за ней отправиться. Так она ему еще трепку задала.

Вскоре подошел поезд, и Бренда грациозно выпорхнула из вагона третьего класса.

— Пришли оба. Какие вы милые. Я этого не заслужила.

— Мам, а ты обезьянью тетку привезла?

— Что за чушь порет ребенок?

— Он вбил себе в голову, что у твоей подружки Полли есть хвост.

— Кстати говоря, меня б ничуть не удивило, если б так оно и оказалось.

Багаж Бренды умещался в двух крохотных чемоданчиках.

Шофер привязал их к багажнику, и Ласты покатили в Хеттон.

— Какие новости? Рассказывайте по порядку.

— Бен поднял жердь высоко-высоко, и мы с Громобоем вчера шесть раз прыгали, и сегодня шесть раз, и еще в прудике сдохли две рыбки, они вздулись и плавают вверх животами, и еще няня вчера обожгла чайником палец, и еще мы с папой вчера видели лису, ну, совсем рядом, она посидела, а потом убегала в лес, и еще я начал рисовать битву, но никак не могу кончить, потому что у меня краски не те, и еще серая ломовая, у которой были глисты, поправилась.

— Ничего особенного не произошло, — сказал Тени. — Мы по тебе скучали. И что ты делала в Лондоне так долго?

— Кто? Я? Я очень плохо себя вела, если говорить правду.

— Швырялась деньгами?

— Хуже. Я предавалась жуткому разврату, ухнула кучу денег и получила уйму удовольствия. Но у меня есть для тебя ужасная новость.

— Что такое?

— Нет, лучше я ее попридержу. Тебе она вовсе не понравится.

— Ты купила мопса.

— Хуже, гораздо хуже. Только я этого еще не сделала. До сил нет, как хочу.

— Давай выкладывай.

— Тони, я нашла квартиру.

— Так потеряй ее, и побыстрее.

— Ладно, я за тебя еще возьмусь. А пока постарайся заранее не хандрить.

— Я и думать об этом забуду.

— Пап, а что такое квартира?

Бренда обедала в пижаме, а потом, примостившись около Тони на диване, ела сахар из его чашки.

— Все это, как я понимаю, означает, что ты снова заведешь разговор о квартире.

— Угу…

— Ты не подписывала никаких бумаг, скажи?

— Что ты, — Бренда решительно затрясла головой.