Зачарованная

Но Кайя не желала думать о нем как о настоящем. Она вообще не желала о нем думать.

Кайя проснулась, потому что кто-то тряс ее за плечи. Она заморгала, изумляясь тому, какими резкими выглядели все тени в комнате – как нарисованные. Ройбен сидел рядом с ней на жестком пружинном матрасе, и пальцы его с такой силой впивались в плечи Кайи, что наверняка оставили синяки.

– Кайя, скажи мне, что ты собиралась сказать, – потребовал Ройбен. Глаза его светились в полутьме.

Девушка попыталась стряхнуть остатки сна. Все в этой сцене казалось нереальным, в особенности лицо Ройбена, выражающее боль.

– Ты собиралась сказать мне, что была фейри, – настаивал он. – Но тогда на это не было времени.

Кайя кивнула, все еще не проснувшись до конца. В присутствии Ройбена вся комната словно сжималась, и было невозможно смотреть куда-либо, кроме как ему в глаза.

– Скажи мне, – промолвил он и отпустил плечи девушки.

Руки его потянулись к ее волосам, и он откинул пряди, упавшие на лицо Кайи, неуклюже пригладив их.

– Я не имела в виду… что я хотела, – беспомощно пробормотала Кайя, не в силах подыскать слова.

Руки Ройбена замерли. На этот раз голос его был низким и негромким.

– Заставь меня в это поверить.

– Не могу, – ответила Кайя. – Ты же знаешь, что я не могу.

– Засыпай снова, Кайя, – мягко произнес Ройбен, уже не касаясь ее, его сжатые в кулаки руки лежали на коленях.

Кайя приподнялась на локтях, смутно осознавая, что должна остановить его, прежде чем он встанет с кровати.

– Давай я покажу тебе, – сказала она и подалась вперед, прижавшись губами к его губам. Ройбен, не сопротивляясь, позволил ей целовать его, как будто он мог распробовать правду у нее на языке.

Несколько секунд спустя он осторожно отодвинулся от нее и произнес, печально улыбнувшись:

– Это совсем не то, что я имел в виду.

Кайя снова улеглась на кровать. Щеки ее горели. Теперь она полностью проснулась и испытывала острое отвращение к себе.

Ройбен соскользнул с кровати на пол. Он смотрел мимо Кайи, на полоску света, пробивавшуюся сквозь пыльные пластиковые жалюзи.

Повернувшись на бок, Кайя глядела на него. Пальцы ее нервно ковыряли каплю воска, застывшую на одеяле.

– Я ответила на загадку. Я думала, что королева отпустит меня и так, и все равно ответила.

Ройбен резко вскинул на нее удивленный взгляд.

– Почему ты так считала? Почему?

Кайя хотела объяснить все как можно понятнее и старалась, чтобы голос ее звучал абсолютно ровно и искренне. Ройбен внимательно слушал ее.

– Потому что все не должно было случиться так, как случилось. Я даже не собиралась использовать тебя вот так… ты не должен был бы…

– Радуйся, что я это сделал, – ответил рыцарь, но голос его звучал мягко. – Странно видеть тебя такой.

Протянув руку, Ройбен провел кончиками пальцев по подбородку Кайи. Кайя вздрогнула.

– Какой?

– Зеленой, – ответил он.

Глаза его напоминали туман или дым, и когда Кайя смотрела в эти глаза, она теряла присутствие духа. Он был слишком прекрасен. Она боялась разрушить его обаяние случайным прикосновением.

Когда Ройбен снова заговорил, голос его был необычайно тихим:

– Я пресытился убийствами, Кайя.

Она не могла сказать, выразил ли он скорбь о прошлом или мольбу о будущем.

Ройбен улегся на матрас и натянул одеяло на плечи, а Кайя принялась рассматривать паутину, качавшуюся на сквозняке, который проникал сквозь щели в старых оконных рамах. На грани ее сознания звучали слова и фразы, которые она услышала, хотя они не были произнесены вслух. Она видела шрамы, тянущиеся вдоль и поперек его груди, десятки отметин – бледных полосок с розоватыми краями.

Девушка представила себе Зимний Двор, каким она видела его в ту ночь, когда проникла под холм вместе с Корни, но только теперь все смотрели на новую игрушку – Летнего рыцаря с серебряными волосами и дивными глазами.

– Ройбен? – прошептала Кайя в тишину комнаты. – Ты еще не спишь?

Но если даже он еще не спал, то ничего ей не ответил.

В следующий раз она проснулась от стука в дверь.

– Кайя, тебе пора вставать. – В голосе матери звучало напряжение.

Кайя застонала и с трудом разогнулась. Мало того что ей пришлось спать в неудобной позе на слишком короткой кровати и металлические пружины буквально впивались в спину.

Мать продолжала стучать в дверь.

– Твоя бабушка убьет меня, если ты пропустишь еще один день занятий в школе. Открой дверь!

Кайя выползла из постели, споткнулась о Ройбена и повернула ключ в замке.

Ройбен сел на матрасе, щурясь спросонья.

– Ореол, – хрипло выговорил он.

– Черт! – Она едва не открыла дверь вся зеленая, с огромными крыльями за спиной.

На секунду сосредоточившись, Кайя направила энергию в ладони, почувствовав биение в кончиках пальцев. Она сконцентрировалась на своей внешности – чертах лица, глазах, коже, волосах, крыльях. Запястья и лодыжки все еще болели, и девушка убедилась, что ореол прикрывает бледные полосы, оставленные железом.

Затем она отворила дверь.

Эллен посмотрела на нее, а затем бросила взгляд за спину девушки, на Ройбена.

– Кайя…

– Сегодня Хэллоуин, мам, – напомнила Кайя, стараясь говорить жалобным голосом.

– Это кто?

– Робин. Мы были совершенно никакие, просто не было сил куда-либо ехать. Не смотри на меня так – мы даже не спали с ним в одной постели.

– Рад познакомиться с вами, – пробормотал Ройбен.

В данной ситуации его любезность прозвучала как пьяная шутка, и Кайя почувствовала неодолимое желание расхохотаться.

Эллен подняла брови.

– Ну ладно, вам надо проспаться. Смотри только, чтобы это не вошло в привычку, – сказала она. – И если будете блевать, то уберите за собой.

– Лады, – зевнула Кайя, закрывая дверь. Если учесть, сколько ей пришлось убирать за матерью в последние шестнадцать лет, то делать ей такие замечания было совершенно неуместно, однако Кайя слишком устала, чтобы заострять на этом внимание.

Несколько секунд спустя Кайя снова свернулась на пружинном матрасе и провалилась в сон.

Когда Кайя проснулась в третий раз, за окном уже стемнело. Она лениво потянулась и ощутила спазмы в желудке. Кайя протянула руку к лампе, стоящей на прикроватном столике, и щелкнула выключателем. Комнату залил тускловатый желтый свет.

Ройбен исчез.

Скомканное розовое одеяло валялось в изножье матраса вместе с двумя подушками.

Простыня, которой был застлан матрас, сбилась на одну сторону – похоже, Ройбен спал беспокойно. Никаких намеков на то, куда он ушел; никаких прощальных записок или других знаков.

Что ж, она попросила его остаться только до вечера. И когда стемнело, он волен был уйти.

Кайя яростно содрала платье фейри через голову и швырнула его на пол, к прочим вещам, предназначенным в стирку. Потом она натянула первую попавшуюся под руку одежду – белую футболку и клетчатые брюки с молниями по боковым швам. Потом расплела волосы и наскоро причесала их пальцами. Она должна его найти… и она его найдет…

Кайя замерла, запутавшись пальцами в волосах. Он не хотел, чтобы она последовала за ним. Если бы он хотел и дальше иметь с ней дело, то, по крайней мере, задержался бы, чтобы сказать «до свидания». Она извинилась, и он выслушал ее извинения. Он даже простил ее в некотором роде. Вот и все. Не было причин гоняться за ним, если не считать причиной странное, осторожное прикосновение его ладони к ее щеке или ее поцелуй. И в любом случае, какое значение все это могло иметь? Меньше, чем никакого.

Однако когда она спустилась вниз, оказалось, что Ройбен сидел в гостиной на цветастой кушетке бабушки, а рядом с ним восседала Эллен, одетая в красное платье. Из ее прически выглядывали блестящие заколки, напоминающие чертячьи рожки.

Кайя остановилась на ступенях, ошеломленная абсолютной невозможностью этой сцены и такой же абсолютной ее обыденностью. В гостиной работал телевизор, и его мерцающий голубой свет заострял черты Ройбена, и Кайя не могла определить, носит он ореол или нет.