Поехали (сборник)

Вишня Остап

Поехали (сборник)

Остап ВИШНЯ

ПОЕХАЛИ...

Рассказы о нравах

доморощенных и зарубежных

СОДЕРЖАНИЕ

Повысить продуктивность труда. /Перевод Е. Весенина.

Качество продукции. /Перевод Е. Весенина.

"Половая проблема". /Перевод И. Собчука.

Ловкость. /Перевод И. Собчука.

Ты добычу дай! /Перевод Е. Весенина.

"Перестрах". /Перевод Е. Весенина.

Предисловие. /Перевод Т. Стах.

Поехали... /Перевод Т. Стах.

Берлинские кони. /Перевод Т. Стах.

Берлинские музеи. /Перевод Т. Стах.

Как проехать таможню. /Перевод Т. Стах.

"Нравствинная работа". /Перевод Е. Весенина.

Певец печали нашей. /Перевод Т. Стах.

На рудниках. /Перевод Т. Стах. ______________________________________________________________________

Повысить продуктивность труда

Умные люди говорят (и надо вам знать, что говорят небезосновательно), что мы повысим продуктивность нашего труда только с помощью научной организации этого труда...

С помощью НОТ!

Ибо, само собой разумеется, работать теперь для своего государства не то, что когда-то работать на хозяина...

Теперь (когда мы работаем на себя!) для того, чтобы человек пришел на работу в десять часов, и заведены и НОТ, и Лига времени, и в каждом учреждении на каждой стене начальник этого учреждения истерически умоляет:

-- Товарищи! Да товарищи! Да побойтесь вы НОТа!

И товарищи приходят ровно в одиннадцать часов и работу начинают в двенадцать!

Раньше, когда работа начиналась в десять, служащий, запыхавшись, прибегал полдесятого и спрашивал на лестнице у швейцара:

-- Не опоздал, Стратон Калистратович?

Почему это так, понятно...

Теперь у нас служащий -- общественно сознательный человек, который своей энергичной работой изо всех сил старается положить и свой кирпич на строительство светлого будущего.

А раньше служащий смотрел на работу у хозяина так: лишь бы день до вечера!

И приходил с утра и сидел до вечера...

И до того он был безразличен к работе на хозяина, что никогда не вспоминал о нагрузке, о процентах, о сверхурочных...

Недаром сказано: несознательность!

Революция раскрепостила, освободила, просветила, ну и:

-- Я сегодня на пять минут больше печатала! Я не лошадь! Я не могу! Давайте сверхурочные!

И доработались мы до того, что уже летит крик по всему Союзу:

-- Повысить продуктивность труда!

Обижаться нам на этот крик, товарищи, не следует. Это значит: еще повысить!

То есть продуктивность труда у нас очень высокая, но ее надо еще повысить.

Зачем?

По-моему, каприз!

* * *

Раз требуют -- надо повысить.

Как?

Увеличить конторский труд с шести часов до восьми?

Ерунда!

И шесть часов не знаем, куда девать, что же будем делать еще с двумя часами?

Это практически.

А теория, так она на основании научных исследований говорит, что правильно использованные шесть часов продуктивнее восьми...

Да это и понятно: человек за восемь часов утомляется так, что его энергия за последние часы очень падает. И продуктивности никакой...

И вы сами это замечали даже при шестичасовом рабочем дне...

После двух часов дня вы уже нервничаете... Вы бегаете, вас часто нет за столом...

Начальство спрашивает:

-- Зоя Петровна, где вы, что вас не видно?

А вы нервно:

-- Что, мне уже и "туда" нельзя пойти?

-- Что-то очень часто!

-- Ну, я не виновата, что я хоть и регистраторша, но у меня своя физиология! Если у Клавдии Ивановны брат -- член правления, так ей можно по часу сидеть, а я так и полчаса не могу! Я, Николай Иванович, не утка!

...Нет, восемь часов -- это много!

Да и за очередь будем драться!

Организуем свои шесть часов! Только правильно организуем!

Надо эти шесть часов так распределить, чтобы работа ручейком лилась.

Приходите вы ровно в десять!

Первые полчаса вы снимаете шляпку перед зеркалом, поправляете виски, пудрите нос, приглаживаете юбку, затыкаете блузку, подтягиваете немножко лифчик, чтобы кончик мережки не выглядывал из выреза, и идете "туда" готовиться к продуктивному труду!

Через час вы уже за столом...

Кладете руки на стол, глядите на ногти, вынимаете ножнички и подстригаете немножко их (ногти) со всех сторон. Потом натираете, чтобы блестели...

Развертываете затем книжки и идете к Наталочке в другую комнату поболтать, что вчера было в кино или где-нибудь!

Еще час!

Потом приходит начальство. Если оно женатое и строгое и требует работы, вы сидите за столом и кусаете губы..

Если оно неженатое, вы... Не знаю, я не девушка.

Знаю только, что часа два, а то и три пролетит, как счастье!

Побольше только инициативы и самодеятельности...

А еще лучше, если оно и женатое и не строгое...

Работа тогда будет продуктивная... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Только таким, думаю, способом можно повысить продуктивность труда!

А ежели возьмутся за учет труда, за разный контроль и т. п. -придется бросать службу...

И, придя домой, сказать:

-- Кто же у этих большевиков будет работать? Это звери!.. Вот раньше было!

1924 ______________________________________________________________________

Качество продукции

Ехал я как-то по железной дороге. На одной из станций вынул я из чемоданчика стакан, выскочил, принес в вагон воды и поставил в купе на столик.

Пожилой мужчина, сидевший рядом со мной, попросил дать ему напиться.

-- Берите, пожалуйста.

Мужчина выпил воду, поблагодарил и, показывая мне стакан, произнес:

-- Посмотрите на этот стакан.

-- А что такое? -- спросил я.

-- Посмотрите, как он сделан. Края-то какие-то неровные, корявые, боишься просто в рот взять, чтобы не поцарапаться.

-- Да, -- ответил я. -- Или не умеют, или не хотят, а делают плохо. Можно было бы уже и лучшую посуду выпускать.

Разговорились мы.

-- Я сам, -- рассказал мой спутник, -- рабочий стекольного завода. Давно уже работаю на производстве, и скажу я вам, что это просто производственная расхлябанность. Нет надзора на заводе, нет глаза. Работаем, лишь бы сбыть с рук. Директор или управляющий заботится, очевидно, о том, чтобы программу выполнить, а сознательности среди рабочих тоже не много... Вот и получаем такое, что противно в руки взять...

-- А правда ведь, -- перебил я его, -- можно уже делать как следует?

-- Да, конечно, можно. Я не знаю, какого завода этот стакан, а знаю, что у нас такой не выпустили бы. Никогда бы не выпустили. Наш директор этого бы не допустил.

-- Наладили, значит, уже производство?

-- Наладили. А знаете, как наладили?

-- Как?

-- Желудок помог.

-- Какой желудок?

-- А такой, обыкновенный желудок... Изготовляем мы, как вы знаете, всевозможные стеклянные изделия: бутылки, стаканы, ламповое стекло, аптечную посуду. Изготовляем мы, между прочим, и наконечники для клизм. Изготовляли мы раньше черт знает что, как вот этот стакан. Лишь бы изготовлять. Все равно сойдет, лучшего же нет. И вот однажды заболел желудком наш директор. Нужно было поставить клизму. Прибежала директорша на склад за наконечником. Дали ей... Она и засунула. Директор как подскочит, как вскрикнет:

-- Что ты мне ежа суешь?

Перепугалась директорша страшно.

-- Что ты, Ваня! (Его Иваном Федоровичем зовут.) Какого ежа? Это с вашего завода наконечник.

-- С нашего?

Да как схватит тот наконечник да как швырнет его на землю!..

А на другой день созывает общее собрание. А потом производственные совещания.

Как взялся, как взялся, так теперь наш стекольный завод на первом месте. Посуда у нас, как хрусталь. И все довольны. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .