Страница 13 из 24
- Я изучаю литературу. Некоторые очень наивные и не очень грамотные люди считают, что мы должны помогать писателям лучше писать, а читателям лучше понимать их. Ерунда. Этим критики, наверное, долины заниматься, но уж никак не мы. Мы - такие же ученые, как химики, физики, биологи, мы изучаем природу, мир. А литература - это часть мира, это такая же реальность, как... ну как деревья или камни. И вот минералоги, геологи, геохимики разбираются в составе этих камней, структурах, качествах, а мы точно так же копаемся в литературе, стараемся понять ее законы и структуры, и таким образом расширяем знания человечества о мире. Литература - огромна, и каждый из нас выбирает себе ее часть. Я вот временные отношения в поэзии. По существу дела, я изучаю время - то, как оно отражается в маленькой части мира - в поэзии... Я коплю наши общие знания о времени.
- Ну и что же такое - время? - тревожно улыбался Матвей.
- Форма существования материи, если тебя интересует определение из учебника, - отвечал Ренат с виноватой улыбкой. - А если нет, то... Загадка. Самая великая загадка. Понимаешь, время - один из самых важных факторов эволюции живых организмов. И не исключено, что именно время таит разгадку принципов организации жизни во Вселенной.
Поминутно поправляя очки на переносице, Ренат читал:
"Что войны, что чума? Конец им виден скорый;
Их приговор почти произнесен.
Но как нам быть с тем ужасом, который
Был бегом времени когда-то наречен?"
- Ну и как же нам быть? - криво усмехнулся Матвей, пряча растерянность.
- Согласно моей гипотезе, - серьезно пояснял Ренат, - наиболее сильные эмоциональные всплески возникают на временных сломах, как я их условно определяю. Ну, например, пушкинское:
Я вас любил. Любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем.
Но пусть она вас больше не тревожит:
Я не хочу печалить вас ничем.
Это один из классических образцов лирической, то есть высокоэмоциональной поэзии, и одновременно - подтверждение моей гипотезы. Здесь в четырех строках - все три времени: прошлое, настоящее, будущее. Таких примеров у меня сотни, самых разных. Я разработал типологию временных отношений в лирике, систематизировал их. Эту гипотезу я почти доказал. Почти - работа еще не завершена. Но если докажу, то из нее произойдет другая гипотеза, которая строго говоря, пока еще не гипотеза, а лишь догадка. А именно: эмоциональная жизнь человека невозможна без пересечения в нем трех временных координат. То есть человек без прошлого лишен эмоции, без будущего - обращен лишь в прошлое, ущербен и, по сути дела, мертв. Ну а настоящее - это вообще условная точка пересечения прошлого и будущего. Я не могу назвать человеком того, кто живет лишь мигом настоящего, - это робот. Если сильно примитивизировать, то в самых общих чертах именно такова суть моих поисков...
- Ты считаешь, что это большое открытие? - осторожно спрашивал Матвей.
- Во-первых, открытия пока вовсе нет, есть догадки, не больше... А что касается открытия... Скажи, ты помнишь из школы, что сделало человека человеком?
- Еще бы - труд сделал!
- Вот именно. А если когда-нибудь мое открытие состоится, то оно будет означать, что человека сделало человеком осознание фактора времени. А труд только вытесал из обезьян материал для человека.
- Ну это ты, брат, загнул...
- На научном языке это звучит примерно так: "На мой взгляд, уважаемый коллега, ваша гипотеза нуждается в глубоко фундированных исследованиях", смеялся Ренат. - Но только эта гипотеза выходит далеко за рамки литературы - в психологию, философию. Правда, литература тем и хороша, что выводит на самый широкий круг гносеологических проблем...
- Чего?
- Проблем познания. Но это все впереди, пока я за философию всерьез не брался, пока - вот, конкретика, - и он обеими руками хлопал по стопкам книг. - А вообще-то мне хочется верить, что все мы - дети времени, что от него зависит вся наша эмоциональная жизнь, жизнь души. Но это я только с тобой так распускаюсь, а в другое время не позволяю себе увлекаться далекой перспективой. Иначе - прости-прощай, моя научная объективность и добросовестность!
Не раз и не два "пытал" Матвей Рената и все примерял его мысли к своей потаенной работе, все старался понять, как же изменится человек, когда откроется ему будущее.
И однажды намекнул, в общих чертах рассказал о том, чем занят дни напролет на чердаке. Но Ренат отреагировал странновато. "Что ж, - сказал он, - это дело интересное. Желаю удачи". И перевел разговор на другую тему...
- ...Ты мой бирюк, - шептала Мила и водила пальчиком по его бороде. Раз, два, три...
- Что ты считаешь?
- Седые волосы...
- Я уже старый.
- Только семь. Не старый.
- Я уже прожил одну жизнь, а теперь живу вторую. Я старше всех абхазских долгожителей.
- Наоборот, ты еще совсем маленький малыш в этой второй жизни. И у тебя есть детские тайны, как у малыша...
- Не надо, Мила.
- Но ведь я все равно узнаю, чем ты там занят на чердаке целыми днями.
- Узнаешь, если сделаю...
- Что?
- Самогонный аппарат, - засмеялся Матвей.
- Ты смеешься, потому что считаешь меня дурочкой. Сам не хочешь сказать, но я все равно догадалась...
- О! Я, кажется, снова слышу знаменитую колдунью!
- Смейся, смейся... Ты хочешь узнать будущее.
- Ты... Ты... - опешил Матвей. - Как ты догадалась?
Теперь засмеялась Мила.
- Вот так-то, таинственный бирюк! Колдовство!
- Нет, правда, откуда?
- Ты не знаешь, что ты говоришь по ночам?
- Неужели? - искренне удивился Матвей.
- Мне это приятно, - опять засмеялась Мила. - Это значит, что ты никогда не жил ни с кем... долго.
- И что ж я говорю?
- У тебя есть любимая фраза: "Человек должен знать будущее" - я ее раз пять уже слышала. А иногда ты говоришь так жалобно: "Слепые мы, слепые, как так можно!" - и будто всхлипываешь. Или вдруг заскрипишь зубами страшно и как крикнешь: "Ты покажешь будущее, покажешь!" Я сначала даже пугалась, а теперь привыкла. Я тебя вот так поглажу - и ты сразу успокаиваешься и спишь. Посапываешь, как малыш...
- Да, в разведку меня посылать нельзя, - улыбнулся Матвей смущенно.
- Я и не пущу тебя ни в какую разведку, выдумал! А еще... Обещай, что ты не будешь сердиться! Ну!