Страница 28 из 39
— Дело совсем не в учебе. Я иной, потому что родился по-иному. И тут уж ничего не поделаешь.
— По-иному? Но как?
— Я рожден не так, как все.
Учительнице не оставалось ничего другого, как обратиться к директору. Но много ли от пего проку? Увы, директор школы действительно ничем не мог ей помочь. Он посоветовал набраться терпения и внимательно понаблюдать за мальчиком. Ничего не скажешь, полезный совет! А между тем Марио стоял в коридоре и ждал, У учительницы сильно забилось сердце, она видела, понимала, что проигрывает сражение. Она попросила у директора разрешения позвать мальчика. После минутного колебания тот согласился. Марио вошел в кабинет и сел на краешек стула так, словно его привели на казнь.
— Здравствуй, Марио, — бодрым тоном скверного актера сказал директор. — Ну, что ты хотел нам рассказать?
— Ничего, — ответил Марио.
— Маловато, однако. Видишь ли, мне передали, что у тебя появились… какие-то странные мысли. Как я понял, тебе рассказали всякую чушь. Признаться, меня удивляет, что такой рассудительный мальчик, как ты, мог поверить ерунде. Что ты можешь нам сказать?
— Ничего, — повторил Марио.
— Знаешь, дружок, я думаю, что ты, да и не только ты, слишком торопишься. Все вы перегружены, как… как некоторые телефонные линии… сведениями, почерпнутыми из учебников, книг, газет, журналов, телевидения, кино. Ты согласен?
Марио невидящим взглядом смотрел на стену, и по его лицу было видно, что отвечать он не собирается.
— Ну, если ты и впредь намерен молчать… не захочешь мне помочь, — продолжал директор, — мы никогда не разберемся в этой истории. Я прочту тебе очередную нотацию, — он нервно улыбнулся, — а ты и без того устал от них… Ты чувствуешь себя не таким, как остальные. Но, черт возьми, мы все не похожи один на другого! К счастью для нас. Один рожден для того, чтобы стать торговцем, другой — чтобы стать ученым, как ты, например. Конечно, любой из нас может стремиться к большему, но каждому от природы даны разные способности. Пусть это несправедливо, но человек уже при рождении получает в наследство от родителей…
— Вы правы, синьор директор, — равнодушно прервал его Марио. — Но мне надо идти.
Во дворе мальчишки играли в баскетбол, грубо, с отчаянными криками и руганью. Рядом несколько мальчишек неутомимо состязались в прыжках в длину. Марио подошел к группе ребят, собравшихся играть в футбол. Они предложили ему присоединиться, но он сурово ответил:
— Нет, мы не играем в футбол.
Пораженные его тоном, мальчишки в растерянности уставились на него.
А Марио продолжал, и по мере того, как он говорил, голос его креп.
— Пока нас мало, но придет время, мы объединимся и захватим власть в стране. И тогда уже не будет войн. Потому что между собой мы никогда не воюем, а напасть на нас никто не решится. Мы уничтожим все атомные бомбы и ракеты и будем бесплатно снабжать всех атомным топливом. И за еду не станем брать денег. В мире не останется бедняков и голодных. И все будут рождаться так же, как я.
— А как? — робко спросил кто-то.
— В колбе. Да, да, и не смотрите на меня так. Я один из первых, и, верно, ученые, создавая меня, где-то просчитались. Но теперь испытывают новые образцы. Скоро можно будет «заказать» ребенка, сильного, здорового, умного, и, по желанию родителей, доброго, храброго, справедливого. Одни будут иметь жабры, как рыбы, другие, подобно птицам, смогут летать. В мире исчезнет несправедливость, и все станут счастливыми.
Не думайте, что один я такой. Есть и другие. Скажем… Скотти Мазера. Раньше я только подозревал, а теперь точно знаю. Я догадался по ее произношению, по походке, по тому, что она никогда не горячится и не повышает голоса. Это очень важно — никогда не горячиться. Значит, ты научился владеть собой. А когда человек умеет подчинять любое желание своей воле, он может приучить себя не чувствовать боль, приказать сердцу остановиться… Скотти — одна из наших. Я заметил это вчера, когда она отозвала меня в сторонку.
— Такая старая? — недоверчиво спросил Джордже, пробившись сквозь толпу ребят.
— Она совсем не старая. Да и вообще, причем тут возраст?
— Очень даже причем, — ответил Джордже. — Ты же сам только что сказал, что вас научились создавать совсем недавно!
Марио растерянно посмотрел на него, но сразу же нашелся:
— А может быть, она моложе, чем кажется, может, она родилась такой.
— Как? Старой? — изумился Джордже.
— Я по привычке сказал «родилась». На самом деле ее создали такой. Мы не можем ждать, не имеем права терять даром драгоценное время! Совсем скоро на Земле будет десять миллиардов человек. Понимаете, десять миллиардов! Скоро настанет голод. Но даже если этого не случится, вода и воздух будут отравлены. Даже на вершине Эвереста уже не удастся спастись от смога, реки и моря обмелеют, вода станет дороже золота. И это не моя выдумка, вы сами знаете, как трудно дышать в нашем городе! Вот почему нужно, чтобы такие, как я, появлялись на свет уже образованными. Мы не можем ждать, пока младенцы подрастут и смогут приносить миру пользу.
К Марио, угрожающе вскинув руки, подскочил Ренато. Он был полон гнева и безотчетного страха.
— Хватит тебе молоть чепуху, шут гороховый! Скотти никакой не инженер и не биолог. Она самая настоящая старая ведьма!
В ответ Марио крикнул так громко, что даже мальчишки в школьном коридоре услышали его и подбежали к окнам:
— Нет, она не ведьма! Она одна из наших. Мы встретились сегодня в коридоре, и она подала мне условнын знак.
— Какой еще знак? — зло спросил Ренато.
Марио посмотрел на него, лицо его внезапно потухло, руки бессильно повисли, он опустил голову. Потом изменившимся голосом, еле слышно, сказал:
— Уходи, Ренато, мне противно на тебя смотреть. Ты своего добился. Заставил меня заговорить, открыться, и вот я стал таким же, как вы. Уходите, все уходите, никого не хочу видеть!
Он отступил к стене и затем юркнул в дверь.
Джордже нашел его в пустом гимнастическом зале. Марио сидел на полу, обхватив голову руками, и судорожно всхлипывал.
ПРИМО ЛЕВИ
Трудный выбор
От призрачного голубоватого света комната казалась еще просторнее. Матово-белые стены уходили в слепящую вышину, туда, где гладкие белые пилястры поддерживали едва различимый свод.
Сильвестро в белоснежном халате сидел на высоком табурете у чертежного стола в центре комнаты. Он выглядел очень молодо, совсем юношей. Все его внимание было сосредоточено на сложной схеме: длинные темно-коричневые линии радиально расходились из одной точки в левом нижнем углу желтоватого ватмана и красиво сходились вверху. На полях довольно неразборчиво, очевидно впопыхах, были нацарапаны какието условные знаки и фразы.
Сильвестро работал напряженно, но часто прерывался — то ли для обдумывания запутанной проблемы, то ли просто для отдыха. Где-то тихонько прозвенел звонок, но Сильвестро его не слышал и продолжал чертить. Секунду спустя звонок повторился. Сильвестро на миг поднял голову, но тут же вновь склонился над чертежом. Звонок не унимался. Тогда Сильвестро отложил циркуль в сторону, слез с табурета и направился к дверям. Он пересек длинный коридор и вошел о маленькую гостиную с таким низким потолком, что до него можно было дотронуться рукой. В гостиной его ожидали трое: широкоплечий молодой человек, красивая блондинка средних лет и худой седовласый мужчина.
На какое-то мгновение Сильвестро в нерешительности застыл на пороге, затем довольно сухо произнес:
— Прошу вас, садитесь.
Он сел. Трое незнакомцев последовали его примеру. Досадуя, что неожиданный визит помешал его работе, Сильвестро все так же сухо поинтересовался:
— Что вам угодно?
В этот момент взгляд его упал на стоявший на столе чемоданчик и, не скрывая разочарования, он протянул:
— А, понятно.
Молодой человек без всяких предисловий открыл чемодан.
— Нет, вы ошибаетесь, — сказал он. — Во избежание недоразумений должен вас сразу же предупредить — мы не страховые агенты и не коммивояжеры. Мы ничего не намерены вам продавать, точнее — никаких товаров.