Бумажный грааль

Горноласка последовал почти с готовностью, словно ему хотелось поскорее со всем покончить и не потерять при этом достоинства, а Джейсон подчеркнуто попытался изобразить то же самое, хотя его выдало лицо, да и выглядел он понуро, как мокрый пес, и нервно озирался, выискивая возможность сбежать. Впрочем, было уже слишком поздно, и он забрался в машину к своим двум друзьям. Вся троица сидела в кузове с деревянными физиономиями, точно манекены. Руки Касалкина шарили по коленям, пальцы выстукивали нервный ритм, он прикусил верхнюю губу, озирался по сторонам и елозил на сиденье, пока наконец не уперся взглядом в закрытые створки дверей. Потом, точно его вдруг ударили электрошокером, переполз через Джейсона и с перекошенным от ужаса лицом принялся колотить в окно. Джейсон отпихнул его на место, но он тут же вскочил снова и на сей раз попытался перебраться через спинку переднего сиденья.

– Он только что обнаружил, что ни на задней двери, ни на окнах нет ручек, – весело сказал Говарду дядюшка Рой, точно спортивный комментатор с прямым репортажем о матче.

– Отец! – воскликнула Сильвия, прикрывая рот рукой. Клейщики безмолвно забрались на переднее сиденье, перекатив Касалкина на колени его товарищам.

Потом дядюшка Рой наклонился поговорить через окно с троицей сзади.

– Вы, ребята, отправляетесь на небольшой курорт среди холмов. Диета из побегов и ягод. Свежий воздух. Новый взгляд на жизнь.

– Ты еще пожалеешь, что не умер! – заорал ему с заднего сиденья Касалкин, лицо которого перекосилось от ненависти и страха.

Мгновение дядюшка Рой смотрел на него так, будто Касалкин – таракан на тротуаре.

– Наложите на этого «машинку», если он и дальше будет бузить, – сказал он паре на переднем сиденье. – Но держите электроды подальше от его слюнных желез. И ради бога, на сей раз не давайте больше двенадцати вольт. Это же не для хот-догов, черт побери.

И «шеви» покатил по улице, увозя трех пораженных узников и их странных тюремщиков. На шоссе машина свернула на юг.

Вид у дядюшки Роя был такой, будто он только что съел тухлую улитку. Тяжело вздохнув, он устало потер лоб.

– Бедняги, – сказал он, глядя, как их увозят. – Надеюсь, они это заслужили. – Он вопросительно посмотрел на Говарда. – Последнее вычеркиваем. Точно знаю, что заслужили. Во всяком случае, один из них. Тот, что посередине. Лицо у него – ну сущая вывеска.

– Да уж, это точно он, – сказал Беннет. – Готов поставить блестящий новенький никель. Или он, или другой, по имени… как там? Белкокрыс? Что это, черт побери, за имя? – Беннет посмотрел на мужчину в переднике, который вместо ответа только пожал плечами. Оба они стояли, сложив руки на груди, точно телохранители в ожидании сигнала.

– Что с ними будет? – спросил Говард. – Я не знаю точно, чего они заслуживают, но…

– Заслуживают? – переспросил дядюшка Рой. – Бог знает, чего они заслуживают. Уж ребята из «Солнечной ягоды» им покажут. Клейщики – народ неразговорчивый. Ни словечка не вымолвят. От этого наши друзья просто на стенку полезут. Клейщики отвезут их в холмы за Альбионом, вытолкнут там из машины и отпустят идти пешком домой… всего три-четыре мили. Ну, в худшем случае, шесть. К трем утра они будут уже по кроваткам.

Вытащив из кармана стопку банкнот, он устало их перелистнул, выбирая сотенные и расправляя уголки.

– Могли бы выручить и чуток побольше, – сказал мужчина в кровавом переднике

Дядюшка Рой хмыкнул.

– Возможно. Скажи, Говард, ты ведь не знаком с Лу Джиббом? Официально вы не представлены? – Он жестом указал на своего друга, который протянул руку. Говард ее пожал.

– Мы встречались вчера вечером в гавани, – сказал Говард. – Но знакомиться времени не было.

– Мы с вашим дядей давние друзья, – сказал Лу Джибб. Кивнув, дядюшка Рой с трудом улыбнулся.

– Джибб – владелец «Чаши и Англии». А еще – шеф-повар, и мастер на все руки. Отвечает на наши звонки. Почти никто уже не звонит на таксофон. Поэтому, если аппарат трезвонит, это скорее всего нам, и Лу снимает трубку. Когда сегодня позвонила Сильвия, он как раз вел переговоры с тремя клейщиками, выторговывал несколько ящиков выпивки.

– С двумя клейщиками, – поправил Говард.

– Ну, был еще тот, кто взял машину Горноласки. Вы его не видели. Мы избавили машину от рабства. Освободили ее.

Все ради благой цели. В следующий раз, когда Горноласка ее увидит, он в глаза ее не узнает. Ребята из «Солнечной ягоды» поговаривали о том, чтобы превратить ее в клумбу с мотором. Это твое, Лу. – Отсчитав несколько банкнот, дядюшка Рой убрал остальное в карман.

– Отдай это миссис Девентер, – отмахнулся от денег Лу. – Мне они не нужны.

Кивнув, дядюшка Рой не стал спорить.

– Восемьсот долларов наличными. Как, по-твоему, за сколько можно сбыть такую машину?

– За пять тысяч самое меньшее, – ответил Беннет.

– Ага, но ведь эти «ягодники» чертовски нас выручили, правда? И будут готовы выручить снова. Услуга за услугу.

– Что тут, черт побери, происходит? – Сильвия явно кипятилась. – Горноласка не бил по голове мистера Джиммерса. Его там даже не было. Говард сам так сказал.

– Верно, – согласился Говард. – Ни одного из них там не было.

– Да Ладно, не стоит так волноваться, – сказал дядюшка Рой Сильвии. – Предоставь это мне. Вот Лу хотел измочалить их прямо здесь, не сходя с газона. Сегодня утром они подловили миссис Девентер, когда она возвращалась из Уиллитса.

– Что? – пораженно спросил Говард. Почему-то подобного он не предполагал.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Сильвия. – Она…

– Нет, она не мертва. Скорее уж мертвецки пьяна. Это ее и спасло. При аварии ее сбросило на пол как тряпичную куклу. Будь она трезва, то, естественно, напряглась бы, и тогда – кто знает, что могло бы случиться. Ее отправили в больницу, наложили на руку гипс и привезли домой всего за полчаса до того, как вы позвонили.

– Откуда вы знаете, что это они? – спросил Говард.

– Кто-то ослабил гайки на тормозах и на правом переднем колесе в ее машине, – сказал мистер Беннет. – Наверное, пока она была у сестры в Уиллисе. Дорога там – сплошные повороты. – Он провел пятерней по волосам и мрачно покачал головой. – Неделю назад я поставил новые прокладки на тормоза и затянул все гайки. Точно помню, что я это сделал. Теперь вина ляжет на меня. Если она серьезно пострадала, мне не сдобровать. Ее «понтиак» отбуксировали назад к ее дому.

– И у вашего дома тоже сегодня была заварушка, – сказал Беннету Говард. – Они разворотили ваши клумбы и попытались разломать Шалтай-Болтая. Я сделал что мог, чтобы их остановить.

– Сволочи, – пробормотал дядюшка Рой, направляясь к пикапу. – Поехали туда.

Беннет пожал плечами:

– Невелика потеря, если они только попинали клумбы. Там нет ничего, что нельзя было бы подлатать.

– Если я вам, ребята, больше не нужен, – сказал Лу Джибб, – то я поехал. У меня еще на три-четыре часа работы осталось.

– Да возьми хоть сколько-то деньжат, черт побери, – сказал ему дядюшка Рой, поворачиваясь и снова доставая деньги. – Хватит хотя бы заплатить за виски с «Ягоды».

Джибб помешкал, но потом взял то, что предлагал ему дядюшка Рой, и затолкал в карман передника.

– Но остальное отдай миссис Девентер.

– Ну конечно, отдам. – Дядюшка Рой кивнул на прощание Джиббу, который сел в машину и завел мотор. – Чертовски славный малый, правда? – сказал Рой. – Они смотрели, как Джибб трогается с места. – Как-то раз я прочел в книге: один парень все спрашивал, что самое удивительное: что люди могут обращаться друг с другом так по-доброму или так скверно. Я много об этом думаю. Потом сталкиваюсь с такими людьми, как Джибб или вот эта миссис Мойнигэн, и вижу, что с людьми они обходятся честно и по-дружески, и никаких усилий им этого не стоит. Для них это все равно что дышать. Ничего из ряда вон выходящего. Что бы это значило?

– Что кое-кому из нас предстоит дальняя дорога, – сказал, зевая, Говард. – Впрочем, это не ответ на ваш вопрос.