Греховные поцелуи

Анита Тэтчер и Джильберта Де Бирс Финч жили в одной комнате, когда учились в университете штата Колорадо. Они были близкими подругами в течение всех студенческих лет и сохранили эту дружбу после окончания учебы. Хотя отец Аниты имел лишь небольшой бизнес в Лидвилле, семья Джильберты относилась к Аните как к своей дочери. И когда настала пора Линде Де Бирс и ее мужу Терренсу Финчу приобщить своих наследников к семейному бизнесу, сына назначили президентом, а дочь – исполнительным вице-президентом компании, Джильберта взяла на работу Аниту в качестве своего исполнительного секретаря и компаньонши.

По своему темпераменту брат Джильберты, Терри, с самого начала совершенно не подходил на уготованную родителями должность. Со студенческих лет юношу больше всего привлекала политика. Как и его зять Хармон, Терренс-младший был одаренным человеком и потому уже через два года после ухода из семейного бизнеса получил место в законодательном органе штата.

– Меня всегда удивляло, почему твоя подруга так и не вышла замуж, – заметил Джулс. – Она ведь очень привлекательная женщина. Правда, немного полновата в бедрах, но чрезвычайно сексуальна.

– Еще в колледже Анита дала обет, что никогда не выйдет замуж и не будет рожать. Слишком уж часто ей приходилось видеть дома семейные ссоры. Кроме нее, в семье было девять детей, и пьяница-отец нередко бил их и мать.

– Жаль.

– Однако я не хочу, чтобы у тебя об Аните сложилось превратное впечатление. Она далеко не паинька и наслаждается теми же сексуальными радостями, от которых и я, замужняя женщина, получаю удовольствие.

– Ты хочешь сказать... ты предполагаешь, что у нее есть интимная связь с Хармоном? – Увидев, как любовница поджала губы, Джулс добавил: – В принципе я не исключаю такой возможности.

Джильберта слегка нахмурила брови и задумалась.

– Нет, я не думаю, что это так: Анита слишком верна мне. Не то чтобы мне было наплевать. Пожалуйста, не думай так. Безусловно, я бы устроила скандал, который погубил бы политическую карьеру Хармона. В любом случае, если у Аниты действительно была интимная связь с моим мужем, рано или поздно она бы сказала мне об этом. Много лет назад мы поклялись быть честными друг с другом, чего бы это ни стоило.

– Ну-ну!

– Что это должно означать? – Джильберта приподнялась и пристально посмотрела на Джула.

– Ничего особенного. Ты ведь знаешь старую шутку: «Какие три самые лживые фразы на свете?» – Взгляд пылкого любовника был неуловим. – Ответ первый: «Чек послан по почте». Второй: «Я обещаю, что не...». И третий ответ: «Неужели я бы стал лгать своему лучшему другу?»

– Очень забавно, – холодно заметила Джильберта. Он улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы, и, несмотря на ее сопротивление, прижал Джильберту к кровати.

– Довольно пустой болтовни. Давай займемся любовью.

– Нет, дорогой, больше никакого секса сегодня вечером.

– Ты, должно быть, подшучиваешь надо мной?.. Как, ты сказала, тебя зовут? Может, ты и похожа на Джилли Киллингтон, но на самом деле сейчас ведешь себя не как она.

Ей пришлось согласиться, что это близко к правде, действительно не похоже на нее. Джильберта выключила бра и, прислушиваясь к отдаленным звукам уличного транспорта, стала смотреть в потолок.

Джулс закурил новую сигарету и нарушил хрупкую тишину:

– Анита знает о нас?

– Не думаю, – неуверенно ответила Джильберта.

– Не думаешь?.. – В его голосе звучал сарказм. – Ты хочешь сказать, что не была честна со своей лучшей подругой? А как же клятва школьниц, скрепленная кровью?

– Я ни перед кем не раскрываю душу, даже перед Анитой. Никого не касается, с кем я сплю. Но если бы ты сначала был ее парнем, тогда бы я обязательно рассказала ей о нас. Без всякого обмана. Ты понимаешь?

– Думаю, да.

– Между прочим, Джулс, раз уж мы заговорили об обмане, как ты полагаешь, администрация этого здания верит в то, что мы с тобой скучная супружеская пара?

– Почему нет? Я подписал договор об аренде самого дорогого пентхауса здесь сроком на два года и дал им массу рекомендаций.

– Под именем Милоша Алански, – заметила Джильберта.

– Да, моего верного слуги. Он мне ближе, чем оба моих брата. Ты говорила о дружбе. Так вот, он скорее отрежет себе язык, чем опорочит меня.

– Это ты так считаешь, – возразила Джильберта.

– Потому что это правда... Кстати, когда бы мы ни останавливались здесь, у нас всегда было много багажа, что не выглядит так, будто мы приезжаем сюда лишь для того, чтобы заняться любовью. Кроме этого, у нас есть горничная, которая приходит три раза в неделю. Не бойся, Джилли, мы выглядим как столетние супруги-домоседы. Управляющий знает, что мой бизнес заставляет меня постоянно ездить по всей стране. И каждый раз, когда мы уезжаем, я даю ему стодолларовую купюру, чтобы он следил за квартирой. Поэтому расслабься и отдыхай.

Однако Джильберта не смогла сразу уснуть, и это ее забеспокоило. Сон и секс были такой же неотъемлемой частью ее существования, как дыхание и пища. Тем не менее в течение последнего часа она не могла насладиться ни тем, ни другим.

Это было зловещее предзнаменование.

Глава 2

Наконец-то Джильберта погрузилась в сон и спала как убитая. Но, проснувшись в восемь часов утра, она ощутила какую-то странную тревогу.

– Какого черта? – пробормотала Джильберта, взглянув на подушки и простыни, которые еще хранили очертания тела Джулса. – Где он?

Она накинула на себя халат – сутанообразное одеяние из темно-бордового велюра, – выгодно подчеркивавшее ее безупречную фигуру, и, проведя рукой по волосам, вышла на террасу.

Джулс смотрел в бинокль. На нем были полосатые шорты, которые Джильберта в шутку подарила ему на прошлый день рождения. Она подошла сзади и поцеловала его в лопатку.

– Доброе утро, дорогой.

Джулс обернулся и опустил бинокль.

– Привет, любовь моя. Я подумал, что лучше всего дать тебе поспать, ведь жене Хармона Киллингтона предстоит трудный день.

– Спасибо. – Джильберта слегка коснулась его губ. – Извини, если я была раздражительной вчера вечером.

Он рассмеялся.

– Я же говорю, что мы ведем себя как пожилая супружеская пара. Извини, дорогая, но у меня ужасно болит голова.

Джильберта игриво потрепала его по щеке.

– Это ведь так не похоже на меня – быть скверной девчонкой. Может, ты и прав, что недоволен мной.

– Кто недоволен? Погоди, нет, ты должна увидеть это потрясающее зрелище в порту!

Они прислонились к стене и стали любоваться панорамой потрясающего морского действа. Корабли необъятных размеров готовились отплыть вверх по Гудзону, чтобы повторить торжественную процессию столетней давности.

– Взгляни-ка на эти великолепные парусники! – воскликнул Джулс.

– «Все, что мне нужно, – корабль и звезда; та, что мне скажет, как плыть и куда...» – продекламировала Джильберта.

Джулс передал ей бинокль. Огромные корабли величественно проплывали вверх по реке Гудзон к мосту Джорджа Вашингтона. Вдали с моста Верразано-Нэрроуз изящными складками ниспадал громадный национальный флаг – государственный флаг США весом в полторы тонны и размером больше футбольного поля.

Джулс Марстон, заядлый яхтсмен, знал каждое из двухсот двадцати пяти проплывших мимо судов.

– Видишь эту четырехмачтовую чилийскую баркентину «Эсмеральда»? После свержения президента Альенде военная хунта использовала ее как плавучую тюрьму для политических заключенных и камеру пыток.

Джильберта поморщилась:

– Мне кажется, неприлично приглашать такой корабль принять участие в торжествах, символизирующих свободу.

– Ты не единственная, кто так считает. Но в конце концов, корабль – это неодушевленный предмет и не несет никакой ответственности за то, что делают его хозяева. К тому же он просто великолепен!

– Я умираю с голоду. Как ты посмотришь на то, чтобы я приготовила нам завтрак?

– Позже. Я ничего не хочу пропустить из этого волшебного спектакля... Вот еще один красавец, итальянский фрегат «Америго Веспуччи». А посмотри-ка на это судно с четырехугольными парусами, это колумбийская «Глория».