Гюро

Это фотоаппарат! Я в жизни не сделала ни одной фотографии, но отныне буду фотографировать всё подряд. И первой, кого я сниму, будет Гюро!

Тюлинька поставила Гюро возле грузовика и с гордым видом щёлкнула аппаратом.

- Мы поедем на трамвае? - спросила Гюро.

- Нет, дружочек, сегодня мы поедем на такси, - ответила Тюлинька. - Мы повезём с собой вазы, которые я очень боюсь разбить, и горшки с цветами. Такси сейчас придёт.

"Горшки с цветами, цветы с горшками, цветочный горшок, горшечный цветок", - стала повторять про себя Гюро непривычные для неё слова, а мама сказала спокойным и ровным голосом:

- - Да, да, конечно.

Гюро с удивлением взглянула на маму. С виду мама была такая же, как всегда, но Гюро знала: если мама говорит таким голосом, значит, она думает о чём-то своём. С Гюро и с самой так бывало. Иногда Гюро удавалось угадать, о чём думает мама, но сегодня, сколько она ни ломала голову, она ничего не могла придумать.

А мысли мамы и в самом деле были заняты очень необычными вещами. Она думала об этом весь вечер и всю ночь.

Когда она стояла на стремянке и чинила свет, ей пришло в голову, что вовсе не обязательно идти работать служанкой к чужим людям. Жильё можно получить и другим способом.

Если она справится с тем, что задумала, то у них с Гюро будет своя маленькая квартира. Что же тут удивительного, если Гюро не могла разгадать её мыслей!

- Тйриллтопен, Брусничная аллея, 14, корпус "Ю", - сказала Тюлинька шофёру.

- А я думала Тутлетопен! - засмеялась мама.

Тутлетопен! Тотлетопен! Бумлетопен! Тумлетопен! Тйриллтопен! Тйриллтопен! Гюро захотелось, чтобы с ними в такси ехал мальчик из поезда! Как весело было бы прыгать вместе с ним на заднем сиденье и приговаривать эти смешные слова!

- А почему с тобой нет Вальдемара и Кристины? - спросила Тюлинька у Гюро.

- Я их оставила дома, чтобы они не мешали мне командовать твоим переездом, - ответила Гюро. - Но я обещала им, что вечером непременно вернусь домой.

Тюлинька сказала, что хочет посмотреть пароходы, и попросила шофёра ехать по набережной. Они поехали вдоль причалов. Там, протянув к небу длинные руки, стояли подъёмные краны, на пароходах развевались флаги разных стран. Рядом с пароходами стояло какое-то странное огромное сооружение с башней.

- Что это? - спросила Гюро.

- Нефтяной танкер, - ответила Тюлинька.

"Нефть, топка, нефтяное отопление", - тут же подумала мама, а вслух сказала:

- Эту топку мне необходимо освоить.

- Какую топку - на танкере? - удивилась Тюлинька.

- Нет, я думала об отоплении в домах, - ответила мама.

- Я вижу, Эрле, тебя интересует всё на свете, - засмеялась Тюлинька.

Но маму интересовало далеко не всё. "Если я справлюсь с тем, что пришло мне в голову, когда я стояла на стремянке, - думала мама, - то остальная работа меня уже не пугает. Я люблю и стены красить, и мебель чинить, и землю копать. Может, нам вовсе и не придётся жить у чужих людей, которым не нравится, что у меня есть дочка".

Так думала мама, а вот Тюлинька думала о том, что без Гюро и Эрле она чувствовала бы себя самым одиноким человеком на свете.

Тем временем причалы кончились и дорога пошла в гору, хотя кругом были ещё городские улицы и стояли городские дома.

Вскоре вдали показался лес, а перед ним - другой, лес из высоких жилых корпусов. Одни были чуть-чуть повыше, другие - пониже, и было их очень много.

- Приехали, - сказала Тюлинька. - Вот здесь я и буду жить. Только я никак не могу запомнить свой корпус. Кажется, этот.

Перед одним из корпусов стоял уже знакомый им грузовик, и Гюро закричала:

- Тюлинька, вот наш грузовик, значит, это твой дом!

- Совершенно верно, - сказала Тюлинька дрогнувшим голосом.

Гюро тут же взяла её за руку, а мама сказала:

- Если ты расплатилась, пошли скорей. Гюро, возьми этот цветок.

Сама мама взяла чемодан с хрупкими вазами и сумку с цветочными горшками. Последний горшок достался Тюлиньке.

- Мы поднимемся на лифте, - сказала она. - Я живу на одиннадцатом этаже.

У парадного стояли три девочки со школьными ранцами, одна из них спросила:

- Бритта, можно, мы пойдём к тебе?

- Нет, - ответила Бритта. - Сегодня моя мама работает в магазине, а она не разрешает, чтобы вы приходили без неё.

Она говорит, что мы устраиваем беспорядок. Вы подождите меня, я скоро выйду.

- Девочки, можно я вас сфотографирую? - спросила Тюлинька. - Вы первые, кого я встретила здесь в день моего переезда.

Девочки захихикали и стали в ряд, Тюлинька щёлкнула аппаратом.

- Ты тоже будешь здесь жить? - спросила Бритта у Гюро.

- Нет, - Гюро помотала головой, - я только командую переездом.

Это прозвучало так значительно, что все девочки с уважением посмотрели на неё.

- Как хорошо, что мне подарили аппарат, - сказала Тюлинька. - Теперь я буду всё фотографировать и вести записки, и у меня совсем не останется свободного времени, как будто я не на пенсии.

Они вошли в лифт. Гюро первый раз в жизни поднималась на лифте, это было новое ощущение, словно она бежала с закрытыми глазами, но бежала не вперёд, а вверх, всё выше и выше, пока лифт не остановился на одиннадцатом этаже, где находилась квартира, в которой отныне будет жить Тюлинька.

Эта квартира состояла из одной комнаты, кухни, ванной и крохотного чуланчика.

- В подвале у меня есть ещё кладовка для продуктов, - сказала Тюлинька, - но я даже не знаю, что там держать.

Запасов я не делаю, варенья не варю, да и стряпать-то почти не умею, ведь я всю жизнь жила в пансионате на готовом.

После рабочего дня было очень приятно получать готовый обед.

- А теперь ты научишься готовить себе сама, - сказала мама. - Я подарю тебе поваренную книгу, и увидишь, как у тебя всё прекрасно получится. Плита на кухне есть?

- Конечно, - ответила Тюлинька. - И плита, и холодильник, и одна кастрюлька, остальное я куплю потом.

Идёмте, я покажу вам свою обстановку, у меня есть и новая мебель и старая.

Гюро больше всего понравилась красная тахта.

- Она не простая, она с секретом, - сказала ей Тюлинька. - Если её разложить, на ней смогут спать сразу два человека. Так что я могу принимать гостей даже с ночёвкой - сама я буду спать на кровати.