Страница 6 из 102
Уже много лет вокруг этого вопроса шли бесконечные споры, но пока обе стороны все никак не могли прийти к обоюдному согласию. Подобная ситуация могла бы со временем обостриться и привести к серьезному конфликту. Вот почему нужно было договориться как можно скорее - и не только с точки зрения коммерческой, но и с политической. Ведь ненасытная захватчица Англия находилась неподалеку и со своих Фолклендских островов вполне могла протянуть руку к Магеллановой Земле. Ее каботажные суда частенько наведывались в проливы, а ее миссионеры оказывали все большее влияние на обитателей Огненной Земли. Так что в один прекрасный день на каком-нибудь из островов мог взвиться английский государственный флаг, а всем известно, что нет ничего труднее, чем снять британский флаг с того места, где он был водружен.
Комиссары, закончив обследование архипелага, возвратились восвояси: один в Сант-Яго, другой в Буэнос-Айрес. Месяц спустя, 17 января 1881 года, в столице Аргентины было подписано соглашение между двумя республиками, разрешившее опасную проблему архипелага Магальянес.
По этому договору Патагония изымалась из-под власти Аргентины и переходила к Чили, за исключением территории, лежащей между 52o широты и 70o долготы к западу от гринвичского меридиана. Взамен этого Чилийское государство отказывалось от части Огненной Земли, расположенной на 68o долготы к востоку. Отныне все остальные острова архипелага принадлежали Чили.
Итак, Магелланова Земля теряла свою независимость. Что же будет делать Кау-джер, поневоле очутившийся на территории, принадлежавшей теперь Чили?
На Исла-Нуэва о договоре стало известно только 25 февраля. Новость привез Кароли, вернувшийся из очередного лоцманского рейса.
Узнав об этом, Кау-джер не мог подавить приступ гнева. Правда, он не проронил ни слова, но в глазах у него загорелись огоньки ненависти, и резким, негодующим жестом он невольно протянул руку к северу.
Не в силах справиться с волнением, он принялся нервно расхаживать взад и вперед по берегу. Ему казалось, что почва ускользает из-под ног.
Наконец Кау-джеру удалось взять себя в руки. Его лицо вновь приняло обычное невозмутимое выражение и, подойдя к Кароли, он спросил спокойным тоном:
- Эти сведения достоверны?
- Ну конечно, - ответил индеец. - Я узнал все в Пунта-Аренасе. Говорят, что у входа в пролив на Огненной Земле уже укрепили два флага: чилийский на мысе Орендж и аргентинский на мысе Эспириту-Санту.
- Значит, все острова на юге пролива Бигл принадлежат Чили?
- Да, все.
- Даже Исла-Нуэва?
- И он тоже.
- Этого следовало ожидать, - прошептал Кау-джер, судорожно сглотнув комок, подкатившийся к горлу.
Потом он вернулся в дом и заперся в своей комнате.
Кто же был этот человек? Какие причины заставили его метаться с одного континента на другой, дабы наконец заживо похоронить себя на Магеллановой Земле? Почему все связи с человечеством ограничились для него лишь несколькими туземными племенами, которым он не раздумывая посвятил всю свою жизнь?
На первый вопрос дадут ответ те ближайшие события, о которых читатель узнает из дальнейшего повествования. На два же остальных вопроса ответом послужит краткий рассказ о прежней жизни Кау-джера.
Замечательный человек, одинаково глубоко постигший как социальные, так и естественные науки, обладавший мужественным и решительным характером, Кау-джер был искренним последователем теоретических положении анархизма.
Известно, что анархисты отрицают всякую организацию общества, необходимую для нормальной деятельности человеческого коллектива. Проповедуя абсолютный индивидуализм, они стремятся к уничтожению любой власти и к разрушению всех социальных связей.
К ним-то и принадлежал Кау-джер. Его бунтарская, неукротимая, неспособная к повиновению душа восставала против всех законов (кстати говоря, весьма несовершенных!), при помощи которых человечество пытается вслепую регламентировать общественные отношения. Конечно, он никогда не принимал участия в насильственных деяниях, проповедуемых анархистами, и никогда не подвергался изгнанию. Просто ему самому опротивела так называемая цивилизация и, стремясь сбросить с себя бремя какой бы то ни было власти, он искал некий уголок на земле, где человек мог быть совершенно свободным.
Ему казалось, что такое место он нашел именно здесь, на самом краю света, на одном из островов Магеллановой Земли.
И вот по договору, заключенному между Чили и Аргентиной, эта территория тоже теряла свою независимость. Теперь все острова архипелага, лежащие в южной части пролива Бигл, переходили во владение Чили. Отныне все они, даже маленький островок Исла-Нуэва, где нашел пристанище Кау-джер, будут подчинены власти губернатора Пунта-Аренаса.
Забраться так далеко, затратить столько сил, вести такую тяжкую жизнь и ради чего?! Чтобы все пошло прахом?..
Нескоро оправился Кау-джер от удара. Его мысли устремились в будущее, которое казалось ему мрачным и безрадостным. В Чили знали, что на Исла-Нуэва поселился белый человек. Присутствие чужеземца на Магеллановой Земле, его дружба с местными жителями и влияние на них уже не раз вызывали беспокойство чилийского правительства. Губернатор, вероятно, пожелает выяснить - кто он такой? На остров, несомненно, пришлют чиновников, и те учинят Кау-джеру подробный допрос о его прошлом и заставят раскрыть свое инкогнито, которым он так дорожил.
Прошло несколько дней. Кау-джер больше не заговаривал о предстоящих событиях, вызванных недавним соглашением, но стал еще мрачнее, чем прежде. Тревожные думы не давали ему покоя. Как поступить? Быть может, ему следует покинуть Исла-Нуэва и укрыться в каком-нибудь недоступном для людей месте, где можно было бы вновь обрести свободу и независимость, без которых, как ему казалось, жизнь невозможна? Допустим... Ну, а если он даже приютится на каком-нибудь жалком скалистом островке у мыса Горн - не настигнет ли его и там бдительное око правительства Чили?
Было начало марта. Теплая погода могла продержаться еще около месяца. В это время - пока можно было пользоваться морским путем - Кау-джер обычно навещал индейские поселения. Однако на сей раз он не собирался отправляться в путь. Неоснащенная "Уэл-Киедж" стояла в глубине бухты.