Дунайский лоцман

Велико было его удивление, когда он не нашел пассажира, оставленного в таком тяжелом состоянии, и найденная записка это удивление не уменьшила. Какая важная причина заставила господина Йегера уйти при такой слабости? Какие могли быть у обитателя Вены настоятельные дела в чистом поле, далеко от населенных центров? Здесь была загадка, которую размышления лоцмана вряд ли могли разрешить.

Но какова бы ни была причина отсутствия господина Йегера, оно, во всяком случае, создавало неудобство и удлиняло путешествие, и без того долгое. Без этого непредвиденного происшествия баржа уже была бы посредине реки, и к вечеру много километров прибавилось бы к тем, которые остались за ее кормой.

Очень было сильно искушение не считаться с просьбой господина Йегера, отчалить и без потери времени продолжать путешествие, цель которого притягивала Сергея Ладко, как магнит железо.

Лоцман, однако, решился ждать. Он обязался перед своим пассажиром, и, со всех точек зрения, лучше было потерять день, чтобы не доставлять предлогов к позднейшим протестам.

Чтобы с пользой употребить остаток дня, ему, к счастью, хватило работы. Надо было привести в порядок баржу и исправить повреждения, причиненные бурей.

Сергей Ладко сначала принялся укладывать содержимое сундуков, которые перерыл во время утренних бесполезных поисков. Это у него не потребовало много времени, и, когда он уложил второй сундук, его взгляд упал на портфель, который незадолго перед этим привлек внимание Карла Драгоша. Лоцман открыл портфель, как и полицейский, и как он же, но с совершенно другими чувствами вытащил портрет с трогательной надписью, который Натча дала ему в момент расставанья. Сергей Ладко долго созерцал это очаровательное лицо. Натча!.. Да, это она!.. Это ее дорогие черты, ее чистые глаза, ее губы, полуоткрытые, точно она хочет заговорить.

Со вздохом он положил дорогое изображение в портфель и портфель в сундук, который старательно закрыл; он спрятал ключ в карман и вышел из каюты, чтобы заняться другой работой.

Но работа не шла ему на ум. Скоро руки его опустились, и, сев на скамейку спиной к берегу, он устремил взгляд на реку. Его мысль улетела в Рущук. Он видел свою жену, свой дом, веселый, полный песен… Нет, он не жалел ни о чем. Он снова пожертвует своим счастьем для блага родины, если это понадобится… И, однако, как он страдал, что такая горестная жертва принесена бесполезно! Революция вспыхнула преждевременно и безжалостно раздавлена. Сколько лет суждено еще Болгарии изнывать под игом угнетателей? И, если он сможет пересечь границу, найдет ли ту, которую любит? Не захватили ли ее турки, как заложницу, как жену одного из своих непримиримых противников?. Если это так, что они сделали с Натчей?.

Увы! Следы этой скромной семейной драмы затеряются среди грозных событий, потрясающих балканскую область. Кому какое дело до несчастья двух существ среди всеобщего народного отчаяния? Свирепые орды наводнили полуостров. От дикого топота лошадей дрожит земля, и даже самые бедные деревушки опустошены войной.

Против турецкого колосса поднялись два пигмея — Сербия и Черногория. Сможет ли этот Давид победить Голиафа? note 19 Ладко понимал, до какой степени неравны силы, и возлагал надежды на отца всех славян, великого русского царя, который, быть может, соблаговолит протянуть мощную руку на помощь угнетенным сынам.

Погруженный в свои мысли, Сергей Ладко совершенно забыл о том, где находится. По берегу мог промаршировать целый полк, а он бы не обернулся. Тем более он не заметил приближения трех людей, которые подкрадывались сверху с большой осторожностью.

Но, если Ладко их не видел, они его прекрасно заметили, как только баржа показалась из-за поворота реки. Трое тотчас остановились и стали тихо совещаться.

Один из этих троих уже представлен читателю в венской гавани под именем Титчи. Это он в сопровождении спутника крался за Карлом Драгошем, пока сыщик в свою очередь выслеживал Илиа Бруша; а тот шел посетить одного из посредников, принимавших участие в доставке оружия в Болгарию. Если читатель помнит, слежка привела обоих шпионов к барже; уверившись, что они узнали плавучее обиталище полицейского, люди удалились с намерением извлечь пользу из этого открытия. Теперь они решили осуществить свой проект.

Три человека затаились в прибрежной траве и оттуда следили за Сергеем Ладко. А тот, погруженный в размышления, не подозревал об их присутствии и о грозившей ему опасности. А опасность в самом деле была велика, так как люди, скрывавшиеся в засаде, состояли в шайке преступников, грабивших дунайскую область, и не очень-то приятно было встретиться с ними в темном уголке. В этой банде Титча играл значительную роль; он являлся первым после атамана, «подвиги» которого доставили лоцману Ладко незаслуженно постыдную славу. Двое других, Сакман и Церланг, были простыми исполнителями.

— Это он! — пробормотал Титча, останавливая жестом сообщников, как только перед ними открылась баржа.

— Драгош? — спросил Сакман.

— Да.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно.

— Но ведь лица не видно, а только спину, — возразил Церланг.

— Мне не к чему смотреть ему в лицо, — сказал Титча. — Я его лица не знаю, я едва заметил его в Вене.

— Так как же…

— Но я превосходно знаю судно, — перебил Титча, — я его очень хорошо рассмотрел, пока я и Ладко скрывались в толпе. Я уверен, что не ошибаюсь.

— Тогда за дело! — сказал один из людей.

— За дело, — согласился Титча, развертывая узел, который держал в руках.

Лоцман даже не подозревал, что за ним подсматривают. Он не заметил, как приблизились трое врагов; он не слышал их шагов, заглушенных густой травой. Погруженный в мечты, он мысленно спешил по реке к Натче и родной стране.

Внезапно множество крепких веревок сразу обвилось вокруг него, ослепило, оглушило, парализовало его члены.

Порывисто вскочив, он инстинктивно бился в напрасных усилиях, когда жестокий удар по голове ошеломил его и сбросил на дно баржи. Он, впрочем, успел заметить, что запутался в ячейках рыболовной сети, какими иногда сам ловил рыбу.

Note19

В библии рассказывается, как слабый юноша Давид победил свирепого великана Голиафа.