Страница 13 из 22
- Вам хотелось проникнуть в мою тайну, - сказал герр Шульце. - Ну вот, ваше желание удовлетворено. А теперь вы должны умереть. Марсель безмолвствовал - Вы достаточно умны и вряд ли могли предполагать, что после того, как я открыл вам свою тайну, я позволю вам жить Это было бы с моей стороны непростительным легкомыслием, полным отсутствием логики Цель, которую я ставлю перед собой, столь грандиозна, что я не могу рисковать успехом дела из-за таких, можно сказать, ничтожных соображений, как жизнь одного человека - даже такого человека, как вы, дорогой мой, чьи умственные способности я высоко ценю. Признаться, я сейчас очень жалею, что мое уязвленное самолюбие толкнуло меня на излишнюю откровенность и теперь ставит перед необходимостью вас уничтожить. Но вы должны сами понимать когда перед человеком стоит такая цель, какую я поставил перед собой, ни о каком личном чувстве не может быть речи Могу вам сказать теперь, что ваш предшественник, Зоне, погиб не от взрыва динамита, а от того, что он проник в мою тайну Так что вы видите, это правило без исключений, я не могу от него отступить Ничего не поделаешь. Марсель молча смотрел на герра Шульце. По его тону, по животному упрямству, написанному на этом низком плешивом лбу, он понял, что для него все кончено. Поэтому он даже не пытался возражать - Когда я должен умереть и каким образом? - спросил он - Насчет этого вы можете не беспокоиться, - спокойно ответил Шульце - Вы умрете без всяких мучений В одно прекрасное утро вы не проснетесь, и все. По знаку стального короля Марселя взяли под стражу и проводили в его комнату. Гиганты Арминий и Сигимер стали на часах у дверей. Марсель, оставшись один, перестал сдерживаться. Задыхаясь от гнева и отчаяния, он думал о докторе Саразене и других близких ему людях, о своих соотечественниках, о всех тех, кто был ему дорог - Смерти я не боюсь, умереть не страшно, - говорил он себе - Но как предотвратить эту страшную угрозу, которая нависла над ними?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Побег
Положение поистине было безвыходное Что мог сделать Марсель, когда часы его жизни были сочтены и надвигавшаяся ночь, быть может, была для него последней? Он не мог уснуть, охваченный мучительной тревогой Но он думал не о себе, не о том, что он каждую минуту может расстаться с жизнью, что вот он, может быть, уснет и не проснется, как сказал Шульце. Нет. Все мысли его были устремлены к Франсевиллю. "Что делать? - спрашивал он себя в сотый раз - Уничтожить чудовищную пушку? Взорвать башню с казематом? Но как это сделать? И если бы даже мне удалось каким-нибудь чудом бежать из этого проклятого города, как я могу успеть до тринадцатого числа помешать Шульце осуществить его страшную затею? Ах, нет' Я все-таки мог бы если не спасти самый город, то по крайней мере хоть предупредить его жителей, крикнуть им "Спасайтесь! Бегите отсюда без оглядки! Вам грозит смерть! На вас низринется огонь и железо". Потом мысли его вдруг принимали другое направление "Этот гнусный негодяй Шульце! - думал он - Если допустить даже, что он преувеличивает разрушительную силу своих снарядов и они не могут объять пламенем сразу целый город, все же достаточно одного выстрела, чтобы в Франсевилле вспыхнуло несколько пожаров Чудовищное изобретение! Расстояние, разделяющее оба города, для него не препятствие Подумать только, начальная скорость в двадцать раз превышает достигнутую до сих пор - что-то около десяти тысяч метров в секунду' Ведь это почти треть той скорости, с которой Земля несется по своей орбите Может ли это быть? Увы да. И если только это проклятое орудие не разорвется при первом выстреле... А оно не разорвется! Нет! Я знаю металл, из которого оно сделано Его сопротивление на разрыв почти не имеет предела. И ведь этот мерзавец безошибочно знает расположение Франсевилля. И, не выходя из своей берлоги, он с математической точностью наведет свою чудовищную пушку и пошлет снаряд в самый центр города. Как предупредить несчастных жителей?" С рассветом Марсель поднялся, так и не сомкнув глаз всю ночь. - Итак, казнь отложена до следующей ночи. Этот палач, по-видимому, решил ждать, пока я не засну от усталости, чтобы отправить меня на тот свет без мучений. Но какой же род смерти придумал он для меня? Может быть, он даст мне вдохнуть синильной кислоты во время сна? Или пустит в мою комнату углекислый газ? А может быть, применят этот газ в жидком состоянии, в каком он вводит его в свои стеклянные снаряды, и заморозит меня? И завтра вместо этого тела, полного жизни и силы, будет лежать оледеневший труп, недвижный истукан... А, злобное животное! Ты хочешь остановить биение моего сердца, отнять у меня жизнь? Что ж, я готов умереть, лишь бы доктор Саразен и его семейство, лишь бы моя маленькая Жанна остались живы. А для этого мне надо бежать. Я должен. должен бежать, и я убегу! Произнося эти слова, Марсель машинально взялся за ручку двери. К его крайнему удивлению, дверь отворилась, он беспрепятственно спустился по лестнице и вышел в сад. "По-видимому, меня решили не запирать в комнате, - подумал он. - Хоть я и узник, но могу двигаться по всему сектору. Это уже много легче". Но едва только Марсель сделал несколько шагов, как позади него выросли две громадные тени, два гиганта, носившие столь громкие исторические или, вернее, доисторические, имена: Арминий и Сигимер. Встречая их раньше, Марсель не раз спрашивал себя, какую службу могут нести эти краснорожие, бородатые великаны с бычьими шеями, с геркулесовскими мускулами, неизменно одетые в серые казакины. Теперь он узнал, в чем состоит их служба. Это были личные телохранители Шульце, вершители его правосудия, палачи и тюремщики. В течение всего дня они не спускали с него глаз, они стояли на часах у дверей его комнаты, следовали за ним по пятам, когда он выходил в парк. Они были буквально увешаны оружием - револьверами, пистолетами, кинжалами. При всем этом они были немы как рыбы. Все попытки Марселя вступить с ними в разговор оказались безуспешными. Ответом ему были только свирепые взгляды. Даже его попытка угостить их пивом, против чего, как ему казалось, они не могли устоять, не увенчалась успехом. Целый день наблюдал Марсель за этими церберами и обнаружил у них только одну слабость: это были трубки, которых они не вынимали изо рта. Нельзя ли было воспользоваться этой единственной слабостью для своего спасения? Марсель невольно остановился на этой мысли. Поклявшись бежать, он еще не знал, каким образом приведет в исполнение свое намерение, но решил не пренебрегать ничем, не упускать ни малейшей возможности. И это надо было сделать как можно скорее. Но как же это сделать? Он знал, что любая попытка к бегству приведет только к тому, что он получит две пули в голову. Но, если даже предположить, что ему удастся избежать этих пуль, все равно ведь его окружает тройное кольцо крепостных стен, тройной караул. По старой привычке, приобретенной в Центральной школе, Марсель поставил себе вопрос о бегстве в форме математической задачи. "Если человек находится под охраной двух молодцов без совести и сострадания, причем оба они сильнее его и вооружены до зубов, что он должен сделать? Прежде всего ему необходимо уйти от бдительности этих аргусов. После того как первый шаг будет сделан, ему предстоит выбраться из этой крепости, все выходы которой строго охраняются..." Марсель без конца ломал себе голову над этой задачей и никак не мог найти способа решения. Но вдруг его осенило. Случай ли пришел ему на помощь или, подстегиваемый нависшей над ним опасностью, он проявил сверхчеловеческую изобретательность - сказать трудно. Но, как бы там ни было, во всяком случае это была счастливая находка. Прогуливаясь днем в парке, Марсель случайно обратил внимание на невзрачный кустик с острыми продолговатыми листьями и большими красными цветами в форме колокольчиков на длинных стебельках. Марселю никогда не приходилось всерьез заниматься ботаникой, но все же ему показалось, что он узнает в этом растении характерные признаки семейства пасленовых. Желая себя проверить, он сорвал листочек и попробовал его пожевать. Он не ошибся. Свинцовая тяжесть во всем теле, приступы тошноты - все это указывало на то, что у него под рукой находился естественный источник белладонны, сильнейшего наркотического средства. Продолжая свою прогулку, он подошел к небольшому искусственному озеру, которое с южной стороны низвергалось водопадом, точно скопированным с водопада в Булонском лесу. "Куда стекает вода этого водопада?" - заинтересовался Марселъ. Она сбегала в небольшую речку, которая после нескольких крутых поворотов исчезала у ограды парка. По-видимому, где-нибудь поблизости находился сток, и речка, вливаясь в него, уходила в один из больших подземных каналов, орошающих долину за пределами Шталыптадта. Марсель подумал, что эта речка может быть для него выходом. Разумеется, это не были широко раскрытые ворота, но все же это была лазейка, через которую можно было ускользнуть. "А что, если канал отгорожен железной решеткой?" - благоразумно шепнул ему робкий голос осторожности. "Кто не рискует, тот не выигрывает, - возразил другой, насмешливый голос голос, который диктует нам самые отчаянные решения. - Ведь не для притирки пробок изобретен напильник. У тебя в лаборатории их целая коллекция". Итак, Марсель принял решение. Идея была блестящая, смелая идея, быть может, она и неосуществима, но он все же попытается привести ее в исполнение, если только смерть не настигнет его раньше. Он не спеша вернулся к кустарнику с красными цветами, нагнулся к нему и под внимательными взорами своих стражей сорвал несколько листочков. Затем, вернувшись к себе в комнату, он опять-таки на виду у своих тюремщиков высушил листья над огнем, растер их между пальцами и смешал с табаком. Прошло шесть дней, а Марсель, к крайнему своему удивлению, просыпался каждое утро живым и невредимым. Могло ли это означать, что герр Шульце, которого он больше не видел с того памятного дня, отказался от своего намерения разделаться с ним? Нет, вряд ли можно было ожидать этого от герра Шульце, а еще того меньше, чтобы он отказался от своего проекта уничтожить Франсевилль. Но пока что, пользуясь этой неожиданной отсрочкой. Марсель каждый день проделывал тот же фокус с табаком. Разумеется, он не курил белладонну и постоянно носил при себе два пакетика с табаком: один для своего личного пользования, а другой - для своих манипуляций, которые, по его расчетам, должны были возбудить любопытство таких завзятых курильщиков, как Арминий и Сигимер, и заставить их последовать его примеру. Расчет его оказался верным, и ожидаемый результат наступил, так сказать, механически. Утром на шестой день - это был канун рокового 13 сентября Марсель бродил по парку и, украдкой поглядывая на своих стражей, увидел, как они остановились около куста с красными цветами, чтобы нарвать листьев. Час спустя он уже имел удовольствие наблюдать, как они сушили их над огнем, потом растерли своими грубыми ладонями и смешали с табаком. По их лицам видно было, что они уже предвкушают наслаждение покурить эту замечательную смесь. Похоже, что первый шаг на пути к бегству оказался удачным. Если аргусы будут усыплены. Марсель на некоторое время освободится от надзора. Но это было еще далеко не все. Надо было найти способ проникнуть через сток в канал и проплыть по этому каналу, хотя бы он тянулся на несколько километров. Марселю казалось, что он нашел такой способ. Правда, шансы на спасение были невелики, но так или иначе жизнь его висела на волоске, и он решил рискнуть. Настал вечер, подали ужин, а после ужина неразлучное трио. перед тем как отойти ко сну, отправилось в парк. Марсель, не теряя времени, спокойно направился в глубину парка, к стоящему в уединении флигелю, где находилась мастерская моделей; здесь он уселся на садовую скамью, достал трубку, не спеша набил ее и закурил. Арминий и Сигимер тотчас же расположились на соседней скамье. Трубки у них были уже наготове; они с явным наслаждением затянулись и стали пускать густые клубы дыма. Действие наркотика не заставило себя ждать. Не прошло и пяти минут, как оба неуклюжих тевтонца начали зевать и потягиваться, покачиваясь из стороны в сторону, как сонные медведи. В ушах у них стоял звон, глаза заволокло, лица из красных сделались багровыми, руки бессильно упали, головы запрокинулись на спинку скамьи, и трубки покатились на землю. Вскоре к щебетанию птиц, никогда не покидавших штальштадтского парка, с его вечным летом, присоединилось зычное храпение крепко уснувших великанов. Марсель только этого и ждал. И можно донять, с каким нетерпением! Ведь завтра в одиннадцать часов сорок пять минут Франсевилль, обреченный герром Шульце на гибель, будет стерт с лица земли. Не теряя ни минуты, он бросился в мастерскую моделей. Здесь в просторном зале был собран целый музей. Длинными рядами стояли модели гидравлических, паровых, врубовых машин, локомобилей, насосов, турбин, пароходных двигателей, судовых корпусов. Это были деревянные модели всех видов продукции завода Шульце, с первого дня его основания в по настоящее время. Большое место среди них занимали модели всевозможных пушек, торпед и снарядов. Тут было на несколько миллионов подлинных шедевров. Ночь была темная, и молодой эльзасец благодарил судьбу, ибо темнота способствовала осуществлению задуманного им отчаянного плана. Прежде чем бежать, Марсель решил уничтожить музей моделей. Ах, если бы он мог также уничтожить и неприступную "Башню быка" с ее проклятым казематом и чудовищной пушкой! Но об этом нечего было и думать. Прежде всего Марсель сунул в карман маленькую стальную пилу, которая висела на стене среди других инструментов. Затем, чиркнув спичкой, он поднес ее к груде чертежей и мелких моделей из легкого соснового дерева, сложенных в углу мастерской. Вспыхнуло пламя, и Марсель быстро выбежал обратно в сад. Спустя несколько минут огненные языки уже вырывались из окон мастерской, разрывая ночную темь. Загудел набат; электрический сигнал понесся по проводам, и со всего города съехались пожарные с даровыми насосами. Не замедлил появиться и сам герр Шульце, его присутствие сразу удвоило рвение его подчиненных. Через несколько минут пустили в ход паровые котлы, я мощные насосы заработали со страшной скоростью, извергая потоки воды на горящие стены и крыши модельной мастерской. Но огонь оказался на этот раз сильнее воды; она не тушила его, а мгновенно испарялась, и скоро все здание запылало, как громадный костер. В какие-нибудь четверть часа пламя достигло такой силы, что люди принуждены были отказаться от дальнейшей борьбы. Зрелище было страшное, но в то же время величественное. Марсель, спрятавшись в кусты, не спускал глаз со своего патрона, который понукал людей, словно посылая их на приступ укрепленного города. Но никто не решался лезть в огонь. Мастерская моделей стояла особняком, в глубине парка, и для всех было очевидно, что она сгорит дотла. Убедившись наконец, что здание спасти нельзя, Шульце закричал громовым голосом: - Десять тысяч долларов тому, кто спасет модель номер три тысячи сто семьдесят пять, под стеклянным колпаком посреди зала! Под этим номером значилась модель знаменитой усовершенствованной пушки Шульце, которая была для него дороже всей его музейной коллекции. Но, для того чтобы спасти эту модель, надо было ринуться в море огня и в черную завесу дыма. Из десяти шансов вряд ли хоть один - выйти живым из этого ада. Поэтому, несмотря на заманчивую цифру в десять тысяч долларов, на призыв герра Шульце не отозвался никто. Люди молча толпились на месте. И вдруг из-за деревьев вышел человек и решительно направился к пожарищу. Это был Марсель.