Страница 24 из 59
- Да ты по порядку!
Наконец Лехин рассказал мне о происшедшем.
Когда в Лимане меня отвели в теплушку к корниловцам, капитан-первопоходник отцепил от эшелона нашу теплушку. Он ждал мясников, которым продал волов, и лабазников, которым продал сахар.
- Уж такой человек... несговорчивый! - вставил Едоков.
- Спекулянт! - пробасил Акимов.
- А кто же, ядри его корень!
Лехин выгребал ногою навоз из теплушки.
К вечеру того же дня, с поездом, нагруженным снарядами, мы двинулись на Бахмут, где, по полученным сведениям, стояла хозяйственная часть нашего полка. Через два дня, вместе с нею, мы были в Харцызске, где и дождались нашего полка, который, оставив линии Южной железной дороги, пошел по Ростовскому направлению. К Ростову стягивалась и вся Добровольческая армия, во избежание, как говорилось в полку, разрыва фронта между Донским корпусом и нами.
И еще в полку говорилось о предстоящих боях.
Мы готовились.
ИЛОВАЙСКОЕ - ТАГАНРОГ
Прошло несколько дней.
Дроздовский полк двигался эшелоном. Пулеметный взвод я сдал поручику Савельеву, пулеметчику, присланному к нам из офицерской роты, и вновь принял свой 2-й взвод.
Чувствуя себя все еще слабым, я почти не выходил из теплушки.
- Нартов, а что подпоручик Морозов делает?
- У себя он, господин поручик, при взводе.
Тут же в теплушке лежал Зотов. Зотов приподнялся.
- Они, господин поручик, в расстроенных чувствах. На всех словно из подворотни глядят и бородой зарастают.
- Позови его, Нартов!
Подпоручик Морозов садился рядом со мной и, сдвинув брови, часами смотрел на огонек печурки. За время моего скитанья он, действительно, оброс густой, русой бородою.
- И черт с ней! Пусть растет!..
Где-то, кажется еще, не доходя до Лозовой, на Алексеевке, он видел жену и вновь потерял ее в потоке беженцев. Она осталась за линией фронта. Зная об этом, я не задавал ему никаких вопросов.
...А в вагоне рядом пьянствовал поручик Ауэ. Говорят, он лежал на полу и, дико ругаясь, дрался с пустыми бутылками. В теплушках роты он не показывался. Иногда на остановках к нам забегал штабс-капитан Карнаоппулло. Усы его были растрепаны. Веки опухли.
- Ка... ка... каторые здесь?..
- Идите, капитан, идите с богом! Которых здесь нету...
И опять - свистки. Казалось, эшелоны перекликаются. Растягиваясь от станции до станции, один за другим, они медленно двигались по пути к Таганрогу. По дорогам около путей тянулись обозы. Без конца. Шли беженцы, воинские части, просто дезертиры. Когда эшелоны останавливались, бесконечные, черные цепи этих людей бросались к нашим вагонам. Их встречали бранью, прикладами, иногда - огнем.
Эшелоны были переполнены.
- Ил-л-ловайское!..
Были уже сумерки. Идущий перед нами эшелон сбрасывал под откос несколько разбившихся в пути теплушек.
- Потому и задержка... Поезд там перецепляют,- сообщил Алмазов, разжалованный за дезертирство унтер-офицер-алексеевец, недавно пойманный и назначенный к нам в роту.
Он сел на пол теплушки, достал из-за голенища кусок сала.
- Набегай, кто охотник!.. За дверью кто-то бранился.
Из Румы-ни-и по-хо-дом
Шел Дроздовский слав-ный полк!
пел кто-то в теплушке ротного.
- Пожрать бы!
- Жри!.. Все одно,- одному мало!..
...А меня вновь знобило.
* * *
- Свечников!..
Штабс-капитан Карнаоппулло раздвинул дверь теплушки.
- Свечников, сюда!.. Свечников вскочил.
- Дай!..
- Чего дать то?..
- Сала дай.
И, взяв у Алмазова второй ломоть, Свечников быстро выскочил из теплушки.
- Свечников, куда?
...Но геро-о-ев за-ка-лен-ных
Путь далекий не страшил...
тянул кто-то у ротного.
Через минуту Свечников вновь вернулся.
- Что? Опять, брат, за салом?..
- К черту твое сало! Он схватил винтовку.
- Ишь побежал!.. Пятки сверкают!..
- И куда это?..
- Не запирай, Нартов. Подожди! Выйти нужно.
Я подошел к двери и спустился на притоптанный снег около вагонов...
За канавами, по обеим сторонам путей, в высоких и замерзших камышах протяжно и с надрывом выл ветер.
Вдоль вагонов бежал снег, хлестал по ногам и трепал полы шинели. Над снегом валил мерзлый пар с паровозов.
- Веди! Веди в камыши! Спускайся!..
От классного вагона командира полка шла группа солдат.
- Веди! Веди его, серого! - кричал штабс-капитан Карнаоппулло, подталкивая в спину какого-то рослого солдата в бурке - очевидно, казака. Другого, в круглой рыжей кубанке, прикладом по затылку гнал Свечников.
Темнело...
Высокий черный камыш грузно качался над снегом.
- Зима, а степь дышит! - сказал кто-то рядом со мной. Потом вздохнул: - "Мчатся тучи, вьются тучи..." А помнишь, Игорь?..
И вдруг из-под камышей - вверх - рванулись три коротких выстрела...
* * *
- Да за что?
- Да честь не отдали!
На Свечникове была круглая рыжая кубанка. Он поставил винтовку в угол теплушки и сел, вытянув на полу ноги.
- Честь не отдали?.. Кому это?..
- Его превосходительству.
- Кому?..
- Его превосходительству генерал-майору Туркулу. Свечников распустил пояс. Прислонился к стене.
- Уж раз, думают, кубанцы, так добровольческому командованию и чести не нужно...- И, подобрав подбородок под ворот шинели, он солидно откашлялся. Кубанка - не по голове ему - съехала на самые уши.
- Свечников, закрой двери!
В теплушку врывался холодный воздух.
- Свечников, тебе говорю!
Но Свечников с пола не поднялся.
- Закрой-ка дверь! - кивнул он головой Нартову.
- Встать! - закричал я.- Встать, твою мать в клочья!
И, схватив Свечникова за плечо, я швырнул его к двери. Рыжая кубанка покатилась в угол. Звякнула, ударив штыком о печурку, упавшая на пол винтовка. И вдруг - "...чать!" - хриплым воем метнулось к нам из соседней теплушки. "Мол" - и опять: - "чать!.." "Молчать!" - Выстрел.
...Под вагоном клубился снег.
Мерзлый пар бил в лицо.
Я уже карабкался в теплушку ротного.
Вдрызг пьяный ротный сидел на полу. Его гимнастерка была расстегнута. Он размахивал наганом.
- За-ст-р-е-лю! Н-н-ни... ни шагу!
Над смятою буркой в углу теплушки стоял с шашкою в руке штабс-капитан Карнаоппулло. С его рассеченного лба капала кровь. Подпоручик Морозов стоял под другой стеною. В руке он держал пустую банку из-под консервов. Глаза его, обыкновенно голубые, серым, стальным огнем метались под свисающими бровями.