Страница 34 из 52
Когда на Тасманию прибыли овцеводы, правительство стало раздавать им земли и каторжников в придачу. Интеграция в конце концов осуществилась, жизнь на острове стала мирной, поскольку среди каторжников, высылаемых из Англии, становилось все меньше настоящих преступников и все больше обычных людей – голодающих бедняг, укравших кусок хлеба или несколько картофелин. Кроме того, появились первые политические заключенные из Ирландии. К весьма своеобразным личностям можно отнести и попавших туда горе-администраторов вроде экс-короля Исландии Юргенсена. Жизнь Юргенсена на Земле Ван Демена совсем не похожа на жизнь заключенного. Сначала он работал в канцелярии губернатора (он умел писать; более того, администрация опекала его: он слишком много видел и знал), потом главным редактором хобартской газеты, он ушел с последней службы по причине, изложенной в его воспоминаниях: «Владелец газеты настаивал, чтобы каждый служащий слушал молитвы три раза в день. Но их читали слишком долго нудным тоном и скудным языком».
Получив свободу, Юргенсен перепробовал множество профессий – был полицейским агентом, разведчиком полезных ископаемых, лесничим «Ван Демен ланд компани» – и, по-видимому, жил очень счастливо. Он женился на женщине старше себя, обладавшей отменным здоровьем и неистребимой любовью к крепким напиткам. Умер он в возрасте шестидесяти пяти лет в хобартской больнице, совсем забытый своими «соотечественниками», и сегодня никто не может указать, где находится его могила.
ЧАЙНЫЕ ГОНКИ
Вторая половина мая 1866 года. На причалах Фучжоу в устье реки Минцзянь царит необычайное оживление. Через этот порт осуществляется торговля с западными странами. Здесь можно встретить богато одетых китайцев, кули в лохмотьях или с набедренной повязкой, которые перетаскивают тюки; женщин очень мало, зато много европейских и малайских моряков, арабов и негров. В воздухе носятся запахи рыбы, древесного угля, пеньки, смолы, пряностей – ни с чем не сравнимый аромат азиатских портов той эпохи. Магазины, склады и фактории Фучжоу образуют как бы театральный задник из трехэтажных домов, крытых цветной черепицей, которая одинаково сверкает как от солнца, так и от дождя. На самом берегу теснятся типичные китайские лавочки, крытые, но без стен. Прилавки в них завалены различной пищей, бумажными игрушками и непонятными для европейцев предметами.
На реке царит не меньшее оживление, чем на причалах. По воде скользят джонки всех размеров – двухмачтовые, трехмачтовые, с поднятыми или опущенными бамбуковыми парусами. Множество джонок без мачт – они служат жильем, ресторанами, гостиницами. На волнах покачивается несчетное число мелких и крохотных лодчонок с крышами. Это лавочки, где продаются те же товары, что и на причалах.
И над этой лодочной мелюзгой величественно и элегантно возвышаются трехмачтовые клипера, участники чайных гонок. Их десять, они стоят на двух якорях посредине реки, и их борта облеплены лодчонками. По палубе клиперов муравьями снуют кули и матросы.
Во время погрузки паруса со снастями обмотаны вокруг рей и закреплены. Если бы мы вдруг перенеслись в те времена, эти суда показались бы нам настоящими гоночными яхтами. Это близко к истине, поскольку клипера принимают участие в своеобразной мировой регате, которая длится примерно три месяца. Правда, старта никто не дает. Как только судно заканчивает погрузку, оно тут же пускается в путь.
Начало чайных гонок восходит к первой половине XVII века.
1610 год. Португальский корабль из Макао приходит в Лиссабон. Среди доставленных грузов несколько тюков с чайным листом. Русские уже знают это растение, поскольку караваны из Китая стали доставлять в Россию чай еще в 1600 году. Западная Европа познакомилась с чаем в 1610 году.
1640 год. Настойка из чая подается в Лондоне только в заведении некоего Томаса Гарвея. Этого, конечно, мало, чтобы завоевать столицу. Так, Самюэль Пепис[37] упоминает о чае в своем дневнике лишь в 1660 году: «Я попросил принести чашечку чаю (это китайский напиток), который отведал впервые».
Во Франции чай появился, по-видимому, в то же время, что и в Англии. Медики объявляют его вначале вредным. Тогда поднимают голос защитники чая и хвалят его с не меньшей страстью, чем ругают противники. По их словам, чай – панацея, «которая предупреждает болезни головы, желудка и кишок, катары, разные воспалительные процессы, приливы и недомогания, ревматизмы, появление песка в моче – следствие разгульной и невоздержанной жизни». Но для потомков галлов такой язык неубедителен. В 1686 году Людовику XIV предписывают чай «для улучшения пищеварения и предупреждения жара и головокружения», но подавляющее большинство подданных продолжает игнорировать китайский напиток, прежде всего по причине его дороговизны и редкости. И только в конце XVIII века англичанам удается приучить Францию к чаю.
Россию чай завоевывает, а Англию просто-напросто покоряет. В 1776 году англичане импортируют уже шесть тысяч фунтов чая в год, и их неутолимая жажда требует свершения чуда техники; создаются крупные клипера – парусники с усиленными мачтами, тонкими обводами, заостренным носом. Они похожи на морских птиц редкой красоты. Поскольку англичане поняли, что чай теряет свои качества во время долгих переходов, инженеры-судостроители постоянно работали над улучшением и увеличением размеров клиперов и сделали из них истинных гончих морей.
В 1865 году чайную гонку выиграл «Файери Кросс». В мае 1866 года он числится среди фаворитов, но заядлые спорщики как в Англии, так и в Китае – самое большое количество игроков живет в этих странах – заключают пари и ставят крупные суммы на два других клипера – «Ариэль» и «Типинг», чьи капитаны пользуются заслуженной репутацией.
Рано утром 30 мая старпом «Ариэля» зашел в каюту капитана Кея.
– Капитан, буксировщик готов взять нас на буксир. Но у меня дурная новость: «Файери Кросс» ушел на заре.
Кей остался невозмутимым.
– Я знал, что он немного обойдет меня в Китайском море. Робинсон изучил местные течения как свои пять пальцев. Но я его нагоню в Индийском океане, поскольку «Ариэль» только построен и позволяет идти на риск. И я рискну. Передайте трос на буксир. Я поднимаюсь на мостик.
Сильный ветер поднимал волну на желтых водах реки Минцзянь. Горизонт застилала дождевая завеса. Когда буксир, крохотное паровое колесное судно, доставивший лоцмана, едва не задел борт «Ариэля», Кей ничего не сказал, но принял китайца с ледяным презрением.
Идти на буксире по вспененной реке среди множества груженых джонок и сампанов нелегко. Двигатель буксира был слишком слабым, и суденышко боролось с волнами изо всех сил, пытаясь вывести «Ариэль» из устья. Мощный порыв ветра отбросил его назад, и оно снова задело корпус «Ариэля».
– Достаточно! – сказал Кей. – Пусть он отдаст трос!
Он сообщил лоцману, что больше не нуждается в его услугах, и дал приказ поднять марселя[38], затем велел поставить остальные паруса. Три мачты «Ариэля» забелели, словно маяки, на серой воде Китайского моря. К полудню на фоне дождя слева по борту появился силуэт другого клипера.
– Мы нагнали «Файери Кросс»! – закричали палубные матросы.
Кей, стоявший на мостике рядом с вахтенным офицером пожал плечами:
– Бизань-мачта «Файери Кросса» ниже. Это «Типинг».
«Типинг» отплыл накануне вечером. Кей не считал его серьезным конкурентом. Северо-восточный муссон дул с постоянной силой. За первые сутки «Ариэль» прошел 190 миль, затем 195 и на третьи сутки – 240. Нормальная средняя скорость. «Ариэль» настиг «Типинга» через двое суток, и оба судна пошли вровень. Их борьба продолжалась целую неделю. Кей ничего не говорил, но каждые полчаса спрашивал вахтенного на марсе[39] фок-мачты[40], не показался ли впереди «Файери Кросс». Горизонт был пуст. Матросы ругались и сплевывали за борт с подветренной стороны. Лишь рулевому разрешалось сплевывать на палубу клипера. Поскольку он жевал бетель, на мостике перед рулевым колесом образовался коричневый полукруг.
37
Пепис Самюэль (1633-1703) – английский хронист. Закончил Кембриджский университет. Участвовал в восстановлении Карла II Стюарта на престоле. Занимал ряд важных государственных должностей, в 1679 г. был избран в парламент. Его хроника «Дневник Пеписа» была расшифрована в XIX в. и опубликована в 1825 г. Автор истории морей в нескольких томах.
38
Марсель – второй снизу парус трапециевидной формы на судах с прямым парусным вооружением.
39
Марс – площадка на верху мачты (нижнего колена составной мачты), служащая для наблюдения над горизонтом и проведения работ по управлению парусами.
40
Фок-мачта – передняя мачта на судне.