Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 45 из 60



Легендарная история «Летучего голландца» сравнительно ясна. Имя его капитана – Фокке, но иногда Вандерлевен или Вандерстатен. Пьяница, распутник и такой богохульник, что его брань возмущала даже матросов. Однажды недалеко от мыса Горн, когда из-за встречных ветров он посылал проклятия небу, на палубе вдруг появилась светящаяся белая фигура, грозя ему наказанием Божьим.

– Плевал я на Бога!

Тогда белый гость изрек: «Летучий голландец» обречен на веки вечные плавать вокруг земного шара с капитаном и матросами на борту, которые будут постепенно дряхлеть и никогда больше не изведают вкуса – это высшая кара – ни пива, ни табака.

Ни одна легенда не возникает на пустом месте. Легенды о кораблях-призраках были созданы, поддерживались и оживлялись на протяжении столетий реальными фактами. Действительно, бывали случаи, когда парусники долгое время носились по морю без команды, целиком вымершей или исчезнувшей по разным причинам, явным или загадочным: эпидемии, бегство после мятежа, всеобщая резня, или же просто во время очень сильного шторма, когда все люди работают на палубе, океан своей могучей и жестокой дланью смахивал их всех разом. Тайна некоторых точно опознанных кораблей, обнаруженных в открытом море без единого человека на борту, остается до сих пор неразгаданной. И самая знаменитая среди них тайна корабля «Мари-Селест».

В пятницу 13 декабря 1872 года два человека в фуражках офицеров торгового флота вошли утром в кабинет командира порта Гибралтара.

– Мое имя Муерхаус, – сказал один из них, тот, что был повыше ростом. – Я капитан американского судна «Деи Грация», которое вчера вечером прибыло в порт. А это мой помощник Оливье Дево. Я пришел вам доложить, при каких обстоятельствах мне пришлось спасти бриг «Мари-Селест», на котором не оказалось команды.

Вот суть того, что рассказал Муерхаус, обращаясь к записям в судовом журнале и к памяти своего помощника, чтобы уточнить некоторые детали.

4 декабря 1872 года в десять часов утра капитан «Деи Грация» находился на полуюте своего корабля, который вышел из Нью-Йорка и был в то время под 38° северной широты и 13°37' западной долготы, держа курс на восток, когда сигнальщик доложил, что впереди по левому борту виден парус. Это оказался бриг. Он шел на одном только кливере и штормовом фоке, убрав все остальные паруса, и тоже держал курс на восток. Флаг на нем был американский.

– Я сразу заметил, что судно плохо держится курса, продвигаясь вперед зигзагами. Когда суда немного сблизились, я велел поднять обычный сигнал, сообщая международным кодом название своего корабля, порт отправления и порт назначения. Никакого ответа. Тогда я велел просигналить: «Нуждаетесь ли вы в помощи?» Опять никакого ответа. Подойдя еще ближе, я рассмотрел, что на палубе никого нет, и смог уже прочитать на борту название брига: «Мари-Селест».

Муерхаус знал «Мари-Селест», капитан ее, Бенджамин Бриггс, был его другом. Их суда вышли из Нью-Йорка в один и тот же день, 7 ноября 1872 года, и потом потеряли друг друга из виду. Удивленный и даже обеспокоенный, Муерхаус лег в дрейф поблизости от брига и послал туда своего помощника и двух матросов.

– Мы поднялись на палубу по свисавшим через борт тросам, – сообщил Дево. – Бриг давал крен на правый борт. У штурвала никого не было и он крутился из стороны в сторону. Мы осмотрели все судно, от палубы до трюма, но никого не нашли.

Парусник как будто был в хорошем состоянии. Дево с матросами обнаружили лишь некоторое количество воды в нижней части трюма. Кубрик, нижняя палуба и кормовые помещения были мокрые. Крышка люка, ведущего в трюм, перевернутая обратной стороной, валялась на палубе. Нактоуз был сдвинут с места, компас разбит. Не оказалось на месте лотлиня и двух спасательных шлюпок. Из капитанской рубки исчез секстан и другие приборы, и нигде больше их не обнаружили. В вахтенном журнале последняя запись определения места судна была сделана в полдень 24 ноября: 36° с. ш., 27° з. д.

В кубрике вещевые мешки матросов в полном порядке, плащи развешены, на веревке сушится белье. Нигде никакого следа насилия. Рядом, в каюте капитана, нашли маленькую фисгармонию и большой чемодан с женской и детской одеждой и игрушками. В трюме – бочки с ворванью и бочки со спиртом. Когда моряки, удрученные осмотром безмолвного корабля, собирались спуститься в шлюпку, их остановило мяуканье. В кладовой, на шкафу, не двигаясь, сидела черная кошка с зелеными глазами. К сожалению, этот свидетель мог лишь мяукать.

Выслушав отчет помощника, Муерхаус сам осмотрел бриг и поручил трем своим морякам вести его следом за ними в Гибралтар. «Деи Грация» прибыла туда вечером 12 декабря, «Мари-Селест» на другой день. Закончив свой рассказ, Муерхаус сказал, что просит премию, положенную капитанам, спасшим брошенное судно.



– Это будет сделано, – ответил командир порта, – как только закончится необходимое расследование.

Расследование, которое вели генеральный прокурор Гибралтара Солли Флуд и уполномоченный королевой Высший трибунал Адмиралтейства, продолжалось три месяца. Вот что было отмечено в протоколах:

На форштевне «Мари-Селест», ниже ватерлинии, оказалась вмятина. Видимо, бриг налетел на что-то очень твердое; и авария эта произошла недавно.

На старой сабле, найденной в трюме, были обнаружены пятна, принятые сначала за пятна крови, но анализ показал, что это просто ржавчина.

По полученным из Нью-Йорка сведениям, стало известно, что при отплытии на борту «Мари-Селест» находились капитан Бриггс с женой и дочерью (поэтому там и была женская и детская одежда), лейтенант, старшина, шесть матросов и кок. Узнав, что в трюме были бочки со спиртом, прокурор представил один из возможных вариантов событий:

– Матросы «Мари-Селест» перепились и подняли бунт. Они убили капитана, его жену, дочь, лейтенанта, старшину и выбросили трупы в море. Потом, отрезвев и увидев, что натворили, матросы покинули бриг и были подобраны каким-нибудь кораблем.

Такие гипотезы ничем нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Консул Соединенных Штатов в Гибралтаре направил донесение в Вашингтон, чтобы там могли принять необходимые меры для розысков и наказания преступников, если это так окажется. Прокурор со своей стороны дал знать в Министерство торговли в Лондоне и во все английские и американские консульства, чтобы в случае, если обнаружатся люди с «Мари-Селест», их могли сразу задержать и допросить. И вдобавок все крупные газеты, выходившие на английском языке, напечатали сообщения с призывом ко всем, кто мог дать какие-нибудь сведения о «Мари-Селест», обратиться к властям.

Вскоре из Нью-Йорка в Гибралтар прибыл Джеймс X. Уинчестер, главный владелец брига, и с ним капитан Хатчинс, который должен был принять командование судном, когда следствие будет закончено. Уинчестер сообщил, что обнаруженная на корабле фисгармония принадлежала миссис Бриггс, которая взяла ее с собой, чтобы развлечься во время плавания. А из двух спасательных шлюпок одна была сломана во время погрузки и ее ничем не заменили, но вторая во время отплытия, несомненно, была на корабле.

Больше ничего нового установить не удалось, и 26 марта 1872 года Трибунал Морского флота постановил выдать Муерхаусу награду за спасение в размере одной пятой части стоимости «Мари-Селест», включая и груз. Это составило 1700 фунтов стерлингов, которые и поделили между собой капитан и команда. Вскоре после этого «Мари-Селест» под командованием капитана Хатчинса покинула Гибралтар, направляясь в Геную, куда ей надо было доставить груз. На борту оставалась черная кошка из продовольственной кладовой, единственная хранительница непроницаемой тайны.

В 1913 году, спустя сорок лет, издатель лондонского «Стренд Мэгэзин» вызвал к себе главного редактора:

– Тираж у нас растет не так быстро, как у наших конкурентов. И вот мне пришла в голову одна мысль. Надо бы оживить историю «Мари-Селест».

– О ней много говорили, но ведь тайна так и не раскрылась.