Такие люди опасны

Рядом с кафе находился небольшой супермаркет. Я купил два шоколадных батончика и механический будильник. Вернулся раньше Джорджа. Поставил будильник в шкаф, съел оба батончика. Затем снял комбинезон, надел костюм, на него – комбинезон. Сразу раздался в плечах и в талии.

Я укладывал чемоданы в трейлер, когда Джордж пригнал малолитражку, «вэльент» или «фолкен», уж не помню какую.

– Больше у них ничего не было. Пойдет?

– Разумеется, нет, если они расплатятся долларовыми купюрами.

– Скорее, купюрами по пятьдесят и по сто долларов.

– Тогда пойдет.

Джордж предложил сесть за руль трейлера, но я сказал, что пригоню его в порт сам. Он спорить не стал, чтобы я, не дай Бог, не подумал, что он опять задумал провести меня. Я попросил его ехать первым, потому что хотел, чтобы малолитражка встала в условленном месте до того, как я пригоню трейлер. Он заглянул в кабину, посмотреть на гранату и гранатомет.

– Господи!.. Ты уж езжай осторожнее, ладно?

– Пока чека на месте, волноваться не о чем.

– Может, у них не очень с контролем качества. Все равно будь осторожнее.

Он уехал. Я отправил в кузов все лишнее: комбинезон Джорджа, наши куртки, всякую всячину. Хотел оставить «магнум» и наплечную кобуру, но в последний момент закинул в кузов и их. После завершения сделки револьвер мне не требовался, а до того у меня была атомная граната убойной силой поболее «магнума».

Затем я вернулся за будильником и в последний раз залез в трейлер. Спрыгнул на землю несколько минут спустя, стер в кабине наши отпечатки пальцев, сделав это скорее по привычке, чем из необходимости. Заглянул к портье, но оказалось, что Джордж расплатился сразу, при регистрации.

Десять минут я погулял по автостоянке, глубоко дыша, и только тогда заметил, какой хороший выдался денек. Синее небо, солнце. И тепло. Как же мне всего этого недоставало!.. Тепла. Горячих солнечных лучей.

Я сел за руль. Завел двигатель, включил радио, подгадав под выпуск новостей. О нас ничего. Я выключил радио и плавно тронул трейлер с места.

Карты Джордж рисовать умел. Лишь один раз мне пришлось делать крюк, потому что на улице, по которой я хотел проехать, висел знак: «Одностороннее движение». Но я выехал к порту и направил трейлер к нужному мне причалу. Там я и получил ответ, на какой корабль можно загнать трейлер. Размеры впечатляли. У причала он стоял в одиночестве, над рубкой реял панамский флаг. Если бы все корабли, ходившие под панамским флагом, принадлежали этой стране, она по праву считалась бы владычицей морей. Или делила этот титул с Либерией.

Я задался вопросом, а какую скорость может развить подобная громадина. Вроде бы это следовало знать каждому, но я вот не имел ни малейшего представления.

Я заметил малолитражку. Она стояла на заранее оговоренном месте, за складом, невидимая с корабля. Я проехал еще два десятка ярдов, затормозил и открыл дверцу. Из укрытия выскочил Джордж. Я пустил его за руль.

Мы въехали на пирс. Пока они налаживали сходни, я выскользнул из кабины с гранатометом и гранатой. Присел, скрытый от посторонних глаз трейлером. Когда тот вновь двинулся вперед, я уже вставил гранату в гранатомет и навел его на цель.

На том моя работа закончилась. Дальше я мог сидеть сложа руки, если, конечно, все пройдет нормально. Джордж уже рассказывал им, кто я такой, из чего целюсь в их посудину и что произойдет, если с ним не расплатятся и не выпустят его на причал. Если б они попытались расстрелять гранатомет, граната все равно бы взорвалась и они отправились бы к праотцам вместе со мной.

То ли они не собирались мошенничать, то ли Джордж доходчиво все им объяснил, но меньше чем через двадцать минут он сошел на причал с двумя металлическими ящиками в руках. В таких обычно носят свой инструмент сантехники. Он ничего не сказал. Лишь подмигнул, проходя мимо.

Я подождал, пока он подаст сигнал: длинный гудок, два коротких и еще один длинный. С гранатометом, нацеленным на корабль, я начал пятиться назад, но потом испугался, что зацеплюсь за что-нибудь ногой и упаду, повернулся и остаток пути прошел с гранатометом под мышкой. Я чувствовал, что меня держат на мушке, но эти люди так и не решились нажать на спусковые курки. Когда я обогнул угол склада, малолитражка ждала меня с работающим мотором и открытой дверцей со стороны пассажирского сиденья. Я нырнул в кабину, и мы сорвались с места еще до того, как я захлопнул дверцу.

Я снял гранату с гранатомета, положил ее в бардачок, а гранатомет кинул на заднее сиденье.

Джордж содрогнулся:

– Чего ты их принес?

– А что еще я мог с ними сделать?

– Я понимаю. Но от них у меня мурашки бегут по коже.

– Мы проехали две тысячи миль с кузовом, полным таких игрушек, а теперь ты нервничаешь.

– Это – другое дело. Я просто провел полчаса с этой штуковиной, нацеленной на меня. – Он сунул в рот сигарету, прикурил от зажигалки с приборного щитка, потом рассмеялся. – Они и не собирались нас надуть. Готов поставить двадцать долларов против одного. Узнав о гранате, они очумели от ужаса. Просто очумели! Боялись, что у тебя дрогнет рука и ты случайно нажмешь на спуск.

– Значит, они расплатились. Но деньги ты не пересчитывал?

– Я их с трудом поднял. Все в долларах. Я думал, часть они заплатят фунтами, но нет, ничего, кроме долларов. – Он замолчал.

Ехали мы, часто поворачивая, он то и дело смотрел в зеркало заднего обзора. Потом снова хихикнул:

– Ты пропустил такое зрелище!.. Ихнего босса чуть не хватил удар: «Если у вашего друга дрогнет рука? Если он случайно выстрелит?» Между прочим, та же мысль тревожила и меня. И знаешь, сосало под ложечкой.

– Напрасно. Чеку я не вынимал.

Джордж повернулся ко мне.

– Правда?

– Правда. Я тоже хотел обойтись без случайного выстрела.

– Мог бы мне и сказать.

– Я решил, что без этого твои слова прозвучат более убедительно. Убеди продавца, а уж потом он наверняка продаст товар.

Он задумался.

– Не буду спорить, дружище Пол. Мои волосы внезапно не поседели?

– Нет.

– Тогда будем считать инцидент исчерпанным.

Через несколько минут Джордж совсем развеселился. Я в этом его поддержал, положил руку на плечо. Он что-то запел. Кажется, какую-то университетскую песню.

Я передвинул руку поближе к его шее. А когда он остановился на красный свет, большим и указательным пальцами пережал артерии на шее.

Когда красный свет сменился зеленым, я уже сидел за рулем. А Джордж крепко спал на пассажирском сиденье.

Глава 17

Я стоял в нескольких футах за его спиной, когда он пришел в себя. Кляп я вынул, как только вышел на яхте в море. Услышал, как он молча пытается освободиться от веревок. Джордж вырывался две-три минуты, а я стоял и наблюдал. Он лежал на спине, зажатый между палубным ограждением и скамейкой, поэтому не мог перекатиться на бок или на живот. Руки я связал ему за спиной электрическим проводом. Тем же проводом перетянул ноги в трех местах. А вот лодыжки стянул крепкой веревкой.

Поняв, что вырваться не удастся, Джордж затих. А потом заговорил:

– Пол? Пол? Где ты, Пол?

– Здесь, – ответил я.

– Я не знаю, как они это сделали. Это был Грек, да? Я помню, что сидел за рулем, а потом темнота. Мы на каком-то судне. Это не «Пиндарис»? Где мы?

– В Атлантическом океане. В четырех милях от берега.

– Господи, как мы... – Он замолчал. – Пол?

Я обошел скамейку. Не отрывая глаз от его лица. Оно менялось по мере того, как Джордж осознавал, что к чему. Но он молчал.

– Я арендовал яхту в миле от причала, у которого швартовался «Пиндарис». Я сказал – «арендовал»? Нет, я зафрахтовал ее. Яхта с четырехместной каютой и мощным двигателем, но он сейчас не работает. Мы дрейфуем. Дрейфуем в Атлантическом океане. Мне это нравится. Дрейфовать в Атлантическом океане.

– Я в это не верю.

– Поверишь. Со временем. Сейчас два часа дня. «Пиндарис» отплыл час тому назад. Я это видел. Сейчас судно уже скрылось за горизонтом. Скоро солнце перейдет через нок рея. У нас нет нок рея, Джордж, Это морской термин. Я не знаю, что он означает.