Страница 11 из 12
Взойдёт средь бела дня,
Под солнышком ликуя,
Помянет ли меня?
БАЛЛАДА О РАНЕНОМ
Ночь за стеной скрежещет.
Двери грызёт мороз.
Сын на простывшей печке
Съёжился,
А мама
Тоже уснуть не может
На деревянной кровати.
Щёки у матери белы,
Будто и не живые.
Стынет на стёклах иней.
Смотрят сугробы в избу.
И ничего, кроме снега,
Нет
У них
Во дворе.
Вёдра примёрзли к лавке.
В вёдрах вода промёрзла.
К двери идёшь
Щеколда
Жалит железным жалом.
Мать поднялась с кровати:
Надо сына укутать.
Кашляет сын,
И тяжко,
Как живая,
Кряхтит кровать.
А где-то война грохочет,
И ночью пылает небо.
Сколько тепла
Понапрасну
Тратится на войне!
Только бы муж вернулся!
Только б скорей пришёл он!
Вот уж четыре года
Ждут они вчетвером:
Ждёт его сын подросший,
Ждёт жена его верная,
Ждёт изба
И скрипучая
Единственная кровать.
Что ж,
До сих пор они выстояли.
Всю войну продержались,
Согреваясь друг другом,
Выжили,
Но теперь
Нету ни щепки в доме,
И кто-то должен погибнуть.
Вот и не спится матери,
И смотрит она на дверь.
Чем накормить печку?
Дверью?
Ворвутся волки.
Крышей?
Завалит снегом.
Сколько его намело!
Ну а, может, кроватью?
Женщина смотрит строго.
Единственное имущество
В доме
Эта кровать.
Она-то и согревает
Забытым теплом хозяина,
Сном молодым, далёким...
И мать забывается сном.
Боже!
Ну что же это?
Вновь мальчик на печке плачет.
Кусает синие губы,
А ладошки как лёд!
Мать, наконец, решается,
И в ножку кровати вонзается
Голодное
Ледяное
Лезвие топора.
Вот печь челюстями задвигала.
Загремела заслонками.
Выдохнула
И жаром
Женщину обдала.
Мать разрумянилась.
Мальчик
Садится поближе к жару.
Так и сидят перед пламенем
На корточках
До утра.
В осиротевшей горнице
Пот струится по вёдрам,
И плачет окошко,
Глядя
На раненую кровать.
А рядом война грохочет,
Пылает небо...
И никто не знает
О том,
Что где-то сейчас,
В трёх верстах от околицы,
Раненый умирает
Тот,
Кто когда-то к свадьбе
Эту кровать смастерил.
БАЛЛАДА О ДОРОГЕ
В деревушке при долине
Жил да был да мыкал долю
Заодно с крестьянским миром
Селянин один - без тени,
Без копейки за душою.
Он пригорок в изголовье
Ночью клал, а укрывался
Синим небом, вольным ветром.
Все его в деревне знали
И Путём-дорожкой звали.
Много вытерпел бедняга.
От рождения не жилист,
Был худёнек он, извилист,
И, случалось, дождь внезапный
Уносил его с водою
К недалёкому оврагу.
Но на берег он упрямо
Выкарабкивался снова.
Всю, бывало, ночь трудился,
Чтобы к людям возвратиться.
Он без них не мыслил жизни
И худел, по ним тоскуя,
Превращаясь в тропку, в стёжку,
Еле видную меж рытвин.
А зимою Путь-дорожку
Заносило вьюжным снегом,
Так что он порой насилу
Пробивался сквозь сугробы.
Мать-земля сынка жалела
И собою согревала,
А не то, глядишь, весною
Не пройти бы в деревеньку...
Всё-таки везло селенью,
И зима его щадила.
Но лишь только снег растает,
Смотришь, сразу Путь-дорожка
Мелкой травкой зарастает,
И тогда его утята
И шумливые гусята,
Общипав всего, как липку,
Из невзгоды вызволяют.
А земля опять вздыхает:
Слаб мизинчик да невзрачен,
Хоть бы он до лета дожил...
Собрались однажды люди
И, в затылках почесавши,
Призадумались: нельзя ли
Земляку судьбу устроить,
Чтобы он добром их помнил
Ведь другой родни-то нету
У него...
И, взявшись дружно,
Сироту под белы руки
Вывели на холм, а там он
Под гору и сам пустился
И достиг - взгляните только!
Близлежащего селенья.
А уж тут он сил набрался,
Распрямил, расправил плечи,
Самого себя увидя
Добрым молодцем из сказки.
И распахивались окна
Добру молодцу навстречу,
И, как девушки, тропинки
Выбегали из калиток
И встречали-провожали
Неожиданного гостя.
Но герой наш не зазнался,
Задирать не стал он носа
И крестьянскую ухватку
Не сменил на пустозвонство.
Разом он носил по свету
На спине на богатырской
Все плуги - работать в поле,
Все мешки - молоть пшеницу,
Всех девчат - плясать на хоре,
Всех детей - учиться в школе.
А порою вспоминал он
О родимой деревеньке,
Где когда-то на пригорках
Спал - и небом укрывался.
И тогда домой бежал он
Земляков своих проведать,
Подсобить коням на пашне,
Вывести на луг отару...
И обратно в мир широкий
Уходил, и вырастали
По обочинам деревья,
И пугливой свитой стёжки
По бокам его бежали.
Так, людскою лаской вскормлен,
Стал он сильным и могучим,
Столбовой Дорогой стал он
Путь, соединявший сёла.
И уже земля гордилась
Трудолюбием сыновьим
И его крестьянской смёткой.
Он дождей уж не боялся,
Не страшился он сугробов,
Днями светлыми трудился,
Вечерами - песни слушал,
Что ему крестьянки пели,
А ночами - у порогов
Засыпал, на звёзды глядя...
ИОН
Мать одарила сына,
Чтоб мог весь мир дивиться,
И статью тополиной,
И сердцем - певчей птицей.
Ещё вручила флуер,
Что полон дойн прекрасных.
На свадьбах он ликует,
Царит на хорах властно.
И даже вьюгу злую
Он укрощать умеет.
Но за зиму и флуер
Какой не опустеет?
Ион выходит в поле,
Взрезает пашню плугом.
Кто под землёй, в неволе
Томясь, вздыхает глухо?
О чудо! Стон тяжёлый
Исчез, и в то мгновенье
Возник прозрачный голос
Из борозды весенней.
Потом, расправив крылья,
Взлетел он в поднебесье.
И день вдруг стал светлее,
Омыт зелёной песней.
Ион пал на колени,
Мать-землю он целует...
Волшебным дуновеньем
Наполнен снова флуер.
Проснулся холм и будит
Другой, а этот - третий...
Уходит песня дальше,
Свободная как ветер.
Вот звёздочки вспорхнули,
На небе заиграли.
Чтоб руки отдохнули,
На отдых не пора ли?
А песнь? Ей нужно в поле
Ждать дивного мгновенья,
Чтоб выпустить на волю
Зари цветок весенний.
ЧЕРЕШНЯ
Я шла по свету,
Я бы долго шла,
Мне нравилась далёкая дорога,
Когда бы ясным утром не нашла
Завалинку
У вашего порога.
Здесь мать меня качала
На руках
На древней нашей
Родине,
В Отчизне.
Здесь жил мой дед
С росою на висках,
И я здесь тоже потянулась
К жизни.
Когда ещё я косточкой была,
Меня качала мама
Ранним летом
И говорила:
"Горе пустоцветам,
Без ягоды расти
Нет горше зла!"
И вот ростком я стала.
В ту весну
Мне подарили небо
С облаками
И тёмную живую глубину,
Чтобы играли корни
С родниками.
И появилась первая скворечня,
И небеса увидели скворцы,
Потом из гнёзд мне крикнули
Птенцы,
Назвав меня по имени:
"Ч_е_р_е_ш_н_я!"