Жиголо

Предположим, что ночная история с НЛО правдива, как придорожная пыль под моими ногами. Очистительный взрыв - и мы продолжаем жить... у пещеры! Может, этого и добиваются наши "братья по высшему разуму"? Пещерных особей легче напугать и проще приучить. Ведь в записях журналистки Стешко есть предупреждение о том, что многие внеземные цивилизации настроены по отношению к нам агрессивно. И за что нас любить - если мы сами себя не любим. И крепко не любим, если верить небесным прорицателям, отправившим меня с Анной в близкое будущее.

Однако скорее всего мы имеем дело, повторю, с глобальной мистификацией. Допустим, ЦРУ пытается остановить успешный прорыв российской науки в неизведанное. Все просто: у кого окажется больше элемента 115, тот и будет устанавливать порядок на земном шарике. Новая Энергия несет безоговорочную победу и одаривает абсолютной властью!..

М-да! Все прекрасно, да вот только понять, какова моя роль во всей этой искрящейся космическо-пыльной ахинеи? Найти "крота", как утверждает господин Фаст? Или ликвидировать академика, как говорит его впечатлительная внучка Анечка? Или я выступаю в качестве шлака, о чем меня предупреждал менхантер Стахов. Или нечто такое, о чем догадаться пока трудно?

Тут я услышал ноющий звук отечественного мотора. Вдали заплясали огни фар. Я покачал головой: Аня возвращается. Не сбежать ли тебе, милый мой друг, пока не поздно от этой юной восторженной особы, потерявшей голову, общаясь с представителями иных миров? Вопрос риторический - я стоял и ждал разболтанный транспорт. Все-таки интересно, чем закончится вся эта кислотная космическая сага в нашем бедноватом на событии Подмосковье?

- Привет, - улыбнулась, как родному. - Я подумала, а почему бы нам с дедом не поговорить?

- В три часа ночи?

- А он до первых петухов работает.

Я сел в разваливающуюся самоходку. Почему бы и не поговорить по душам с тем, кто знает, что существует угроза его жизни.

- Умничка, - похвалил спутницу.

- А то! - самонадеянно вздернула конопатый нос.

У меня появилось желание щелкнуть по нему, как это я иногда проделывал с Катенькой. Надеюсь, у неё все в порядке и кошмары ночные не беспокоят.

- У меня есть сестренка, - посчитал нужным сообщить. - Она помладше будет тебя, Анечка, но такая же...

- Только не говори, что любишь меня, как сестру, - прервала меня, прикусив губы: машина прыгала на ухабах, стеная и страдая от непомерных усилий.

Я решил промолчать и не спорить. Анечка напоминала девочку моего отрочества. Ту девочку, напомню, звали Ариэль. Ее папа тоже занимался проблемами космоса. Именно она научила меня смотреть в небо. Потом, как известно, Ариэль погибла - погибла в автомобильной катастрофе. Соседки сплетничали, что девочке оторвало голову. Это было неправда. Я видел Ариэль в гробу - она пребывала в полном порядке, если, конечно, не считать, что больше не жила и, следовательно, не могла смотреть в небо.

- Все у нас будет хорошо, - проговорил я. - И даже лучше.

Примирительный тон насторожил Анечку, она покосилась на меня, словно ожидая подвоха. Я рассмеялся: мои помыслы чисты, как листы из новой школьной тетрадки.

- Я уже не учусь, - заметила девочка, решившая, что я намекаю на её юный возраст.

- Век живи - век учись, - не был оригинальным я.

- Ты намекаешь, что я глупая?

Я вскричал, что нам лучше помолчать, ибо мы, болтающие на языке, великом и могучем, абсолютно не понимаем друг друга. Фыркнув, Аня заявила, что по русскому языку у неё была пятерка, а у меня, судя по всему, двойка. Я признался, что диктанты писал с такими невероятными ошибками, что у "русички" волосы дыбом вставали.

- И я не удивляюсь этому, - хмыкнула Анечка. - Мы с тобой знакомы меньше трех дней, а такое впечатление, что - целую вечность.

- Швырнула бабушка камешком, да мимо, - вспомнил я народную пословицу.

- Что? Какая бабушка? Я - бабушка?..

Конечно, мы знать не знали, что через четверть часа пойдет отсчет совсем нового времени. И этот дорожный треп будет вспоминаться нами, как приятное розовое сновидение.

Академик проживал в кирпичном высотном доме, единственном в городке. Окна на шестом этаже светились, и я успокоился: Аня оказалась права - её дед трудился во славу отечественной науки и думать не думал о времени.

Мы вошли в чистенький подъезд. У лифта находился обшарпанный столик и кресло для консьержки, которая отсутствовала по причинам понятным: ночью все спят и видят сны, а не шляются туда сюда, как это делали мы с Анечкой.

- У меня есть ключи от квартиры, - сообщила моя спутница, - но лучше позвоним, а то вдруг у деда, - скорчила рожицу, - дама.

- Шутишь?

- Какие могут быть шутки, - утопила кнопку звонка. - Он тоже ещё человек мужского рода.

Трель звонка вспугнула тишину элитного дома и всего мирного городка. Но странно - проходит минута, проходит другая... Внучка удивляется: обычно дед открывает сразу? Я передергиваю плечами: не прячет ли академик любовницу в шкаф? В тахту пихает, поправляет меня Анечка и вытаскивает из куртку ключи.

Мы ещё глупо шутили и посмеивались. Как позже выяснилось, это были последние минуты нашего ребячества.

Знакомый запах крови, похожий на запах разлагающихся морских водорослей, почувствовал ещё в прихожей. Силой задержав Анечку в коридоре, переступил порог кабинета. Он был заставлен книжными стеллажами, на стенах - фотографии в рамках, у открытой двери балкона - огромный письменный стол из моренного дуба. На полу в беспорядке кинуты бумаги.

Академик полулежал за столом, как тряпичная большая кукла. Кровь сочилась из рваной раны, чуть раньше она, верно, била фонтаном, а теперь...

Потом услышал звук отъезжающей машины - мощный фордовский мотор. Должно быть, убийца (или убийцы) находились в квартире, пока мы с Анечкой топтались у двери.

- Что это? - услышал придушенный голос девочки. - Де-е-ед! закричала. - Дедушка, - заплакала.

Затолкав девочку на кухню, набрал по телефону номер господина Фаста. Была у нас такая договоренность: в экстренном случае звонить только ему. Кажется, этот случай наступил?

- Да? - услышал сонный голос. - Дима? Что такое?

- У нас проблемы, - проговорил я.