Профессионалы

— Мне нравится, что на столе есть еда. Но мне нравится и муж в доме. Куда ты едешь?

— Кросс живет в Нью-Йорке, но коллекция может прибыть куда угодно. Сначала я встречусь с ним, а потом отправлюсь туда, куда он скажет.

— Почему этих коллекций нет в Детройте? Можно подумать, что во всем штате Мичиган нет ни одного коллекционера марок. А может, если им хочется что-то продать, они звонят торговцам в Аризону или в Нью-Мехико? Этот Роджер Кросс и раньше присылал тебе телеграммы?

Симмонз кивнул.

— Понимаешь, у него очень узкая специализация. Если коллекция ему не подходит, он связывается с коллегами. Если я продаю коллекцию, Кросс получает комиссионные.

— Я надеюсь, на этот раз ты уедешь ненадолго?.. Все-таки через два месяца ты снова станешь папой. Хорошо бы тебе в это время быть здесь.

Симмонз подошел к Эстер сзади, обхватил руками, погладил живот.

— Милая у нас крошка.

— Ну перестань.

Его руки двинулись вверх, к ее внушительных; размеров груди.

— Повезло нашему младшенькому! Еды хватит с лихвой.

Колокольчиком зазвенел ее смех, она выскользнула из его объятий.

— Эк тебя понесло, Говард Симмонз. Мне, между прочим, надо готовить обед, а тебе — докашивать лужайку. Ты же не хочешь, чтобы соседи говорили, будто ты не следишь за своими владениями.

— А это разве не мои владения, госпожа Эстер? — Он уперся взглядом в ее грудь.

— Иди, иди!.. — улыбнулась Эстер.

После обеда Симмонз позвонил в «Нортуэст ориент» и заказал билет на вечерний рейс в среду. Выкупал маленького Мартина, поиграл с ним, уложил в кроватку, потом посидел с Эстер перед большим цветным телевизором. Но экрана он словно и не видел. Мысли его были далеко. Симмонз гадал, зачем его вызывает полковник.

Иной раз он задумывался, как относятся к нему остальные. Полковник его любил, в этом он не сомневался, а вот в присутствии других ему иной раз становилось не по себе. У него возникало ощущение, что рядом с ним они чувствуют себя не в своей тарелке. Симмонз знал, что во всем виновата его сверхчувствительность, но, с другой стороны, даже на гражданке он не мог преодолеть армейскую кастовость. Он был офицером, капитаном, они — рядовыми, и это разделяло их, словно пропасть.

В ходе их первой операции, в Канаде, он особенно остро чувствовал дистанцию между собой и Деном, Джордано, Мердоком и Мэнсо. В большей степени это, возможно, относилось к Мердоку, но и к другим тоже. Однако он не мог не признать, что пропасть эта им не мешала. Пятеро работали в команде, вместе планировали операцию, вместе ее выполняли, а потом в большом доме полковника в Тарритауне поровну разделили добычу. Каждому досталось больше пятидесяти тысяч долларов наличными.

— Я хочу поблагодарить вас всех, — подвел итог полковник. — Теперь возвращайтесь по домам, живите, как жили. Не думаю, что мы будем видеться часто. Но если у кого-нибудь возникнут проблемы, любые проблемы, сразу же звоните.

Возникла неловкая пауза, а потом Джордано выразил общее мнение.

— Позвольте сказать, сэр. В прошлом месяце, впервые с тех пор, как снял форму, я почувствовал себя человеком, сэр.

Все дружно закивали. А Бен Мердок добавил:

— Вы знаете, мы могли бы это и повторить.

Они проговорили всю ночь. В стране хватало нечестных людей, перед которыми пасовал закон, и грязных денег. Но деньги, отобранные у них, становились чистыми. Люди эти были жесткие, жестокие, но тех, кто прошел Лаос, не впечатляли бугры мышц штатских. Правильно говорил полковник, Америка — те же джунгли, а их специально готовили для войны в джунглях. По высшему разряду.

Полковник помог им распланировать личную жизнь. «Каждому из вас нужна „легенда“, — сказал он им. — Вам необходимо иметь легальные источники дохода, чтобы вы могли отмывать грязные деньги и тратить их уже чистыми».

Для Симмонза «легенда» нашлась сразу. Всю жизнь, с тех пор, как во втором классе учитель подарил мальчику несколько марок с писем, которые получал от матери, жившей в Венгрии, Симмонз собирал коллекцию марок. Его коллекция не поражала воображения, поскольку больших денег у него никогда не было, но поддерживалась в идеальном порядке. Демобилизовавшись и вернувшись в Детройт, где он женился на Эстер, Симмонз мечтал только об одном: рано или поздно наступит день, когда он накопит достаточно денег и станет торговать марками.

Сам по себе. Без босса, без магазина, даже без общения с покупателями. Объявления в журналах, пересылка по почте. Господи, только бы накопить денег, а уж потом все будет путем! Никаких дешевок, никаких новых стран. Только покупка и продажа коллекционных марок и серий.

Марки оказались идеальным прикрытием. Пятидесяти тысяч, полученных после операции «Акции», хватило на покупку дома и запаса марок. Как выяснилось, дело оказалось прибыльным: за последний год доход от продажи марок составил двенадцать тысяч долларов. Да еще две проведенные ими операции принесли неплохую прибыль. Так что дорогие марки для своей коллекции он мог оплачивать наличными, не вызывая лишних вопросов налогового инспектора об источнике дохода. Кто бы мог подумать, что двадцать семь лет назад эта коллекция состояла всего лишь из нескольких венгерских марок! Иной раз Симмонз задавался вопросом, а знает ли Эстер, сколько стоят его марки?..

Позже, в постели, после того, как он убедил ее, что секс может повредить ребенку, Симмонз прислушивался к ровному дыханию жены и сожалел о том, что не может поделиться с ней секретами своей тайной жизни. А возможно, решил Симмонз, оно и к лучшему. Эстер волновалась даже из-за того, что ему предстояло лететь на самолете. Что бы с ней стало, если б она узнала, чем он в действительности занимался, уезжая осматривать очередную коллекцию?

И все-таки иной раз его так и подмывало рассказать жене обо всем, хотя бы для того, чтобы посмотреть на ее реакцию. Скорее всего, она просто ему не поверит, как его покупатели, получавшие марки по почте, не верили, что Говард Симмонз — негр.

Глава 4

В Джоплине так ярко светило солнце, что Ден решил взять отгул. Обычно он брал отгулы три или четыре раза в неделю, не считая суббот и воскресений. Если погода позволяла, он предпочитал проводить свободное время на поле для гольфа. Если нет, то ему уж тем более не хотелось обходить квартиру за квартирой, дом за домом. Но раз или два в неделю, когда играть в гольф не очень-то и хотелось, а с неба не капало, Ден мерил шагами улицы города, в котором он в тот момент находился, и пытался всучить какому-нибудь бедолаге энциклопедию.

Получалось это у него неплохо, потому что он умел расположить к себе людей. Ден продавал хорошую энциклопедию, во всяком случае, одну из двух или трех лучших, поэтому он не считал себя обманщиком, уговаривая людей выложить кругленькую сумму. Откровенно говоря, едва ли кто очень нуждался в энциклопедии. Множество людей жили полнокровной жизнью, не имея в доме энциклопедии. С другой стороны, если человек хотел потратить деньги, ему предлагался не самый залежалый товар.

И уж конечно, энциклопедия еще никому не приносила вреда. Это тебе не торговля спиртным, сигаретами или автомобилями. Энциклопедия никого не убивала.

Поскольку Ден умел ладить с людьми, коммивояжер из него получился превосходный. В неделю он продавал по меньшей мере один комплект, после чего на его счет поступало сто шестьдесят восемь долларов и пятьдесят центов, чуть меньше того, что он тратил. Для себя он решил, что должен платить налоги с десяти тысяч долларов. Разницу Ден покрывал, покупая комплекты энциклопедии, обычно на выдуманную фамилию, и отправляя их в дома для престарелых или в детские приюты. Комиссионные, естественно, поступали на его счет, обеспечивая ему нужную цифру годового дохода.

В этот день он отправился на поле для гольфа с самого утра. Поболтался у домика, где хранились клюшки, пока не подтянулись еще трое игроков. В их компании Ден прошел все восемнадцать лунок, сделав восемьдесят два удара — чуть меньше, чем обычно.