Топ-модель

- O, gorgeouc! - повторяет конгрессмен, будто попугай, не знающий другого слова восхищения.

- Прошу!

Я вхожу в родовитый дом, как в логово врага. Просторное фойе, на стенах картины, огромная люстра, которую можно встретить только в столичной подземки, резная тяжелая мебель. Я иду и чувствую, как за этой "картинкой" наблюдают те, кто находится на "связи со мной. Хитро, товарищи, хитро, вы там в полной безопасности, а я рискую... Вот только чем? Жизнью? Или честью? Для меня это, кстати, одно и тоже.

В окружении трех сластолюбцев я иду по дому, хозяин бахвалится, рассказывая во что ему обошлась перестройка этого "скромного" жилища. Я вспоминаю план здания - вот сейчас будет Зимний сад. И точно - миленький, в мраморе садик с маленьким фонтаном и экзотическими деревьями и цветами. А сейчас - гостиная. Вот и она - ждет дорогих гостей со столом, заставленным яствами и бутылками. Прекрасно, все идет по плану. Остается лишь мне изловчиться и отправить похотливцев в объятие... Морфея. Они хотят любви они её получат, козлы!

Нервничаю - не переоценили мои возможности те, кто сейчас, повторю, следит за всем происходящим. Учли, что люди-тени, отмеченные на плане крестиками, готовы при любом моем неверном движении разорвать на куски топ-модельное тело.

- Маша-Маша, что грустим, - и отодвинул стул от стола. - Садись, радость моя, чувствуй себя, как дома.

- Да-да, - улыбалась куклой, проклиная тот час, когда согласилась участвовать в подобных мероприятиях.

Некий Гибкий человечек бесшумно открыл бутылку шампанского, залил его в бокалы, исчез. Господин Шопин, оглядев нашу малую компанию, произнес тост:

- Господа! За прекрасную даму!

- О, yes! - согласился господин Николсон.

- Да-да, Машенька, за вас! - поспешил и господин Чиковани.

Наверное, если бы я проживала в Средние века, когда правила инквизиция, то закончила бы свой житейский путь печально - на костре. Почему? Меня бы сожгли, как ведьму. Больше чем уверена. Хотя никакими парапсихологическими свойствами не обладаю. Просто ловкость рук и никакого мошенничества. Это я к тому, что когда у моего бокала оказались три чужих, то легким движением... Нет, если я брошу топ-модельнй бизнес, пойду в иллюзионисты. Зарабатывать на хлеб насущный.

Проще говоря, первое задание родины было выполнено: отрава из перстня попала в бокалы тех, кто должен был скоро забыться беспробудным сном, чтобы не мешать мне выполнять второе задание любимой отчизны.

Прекрасно! Я почувствовала себя, куда увереннее. В отличие от моих оппонентов. Нет, они не сразу упали лицом в салат оливье, но движения стали медлительными, речь невнятная.

- Девочка моя, - мямлил г-н Шопин на моем плече. - Ты красавица. Ты моя Галатея! Я сделаю из тебя... Ты не знаешь моих возможностей. Я могу купить весь мир. Все будет у твоих ног. Все-все! Ты хочешь...

- Хочу,

- Все будет у твоих ног, но, - встрепенулся, - но для этого надо... Ты меня понимаешь?

- Нет.

- Не-е-ет, - погрозил мне пальцем, тускнея лицом. - Все ты понимаешь. Ты - хищница...

- Я - Маша.

- Маш-ш-ша, - и рассмеялся, увидев, как погрузнели в креслах, засыпая его компаньоны. - Ребята, вы чего? Мы только-только начали нашу программу с Машей. Маша, скажу честно, как на духу, я тебя хочу... И все тебя хотят...

- И я тебя хочу, Шурик, - обняла за чужую шею, окольцованную золотой цепью. - Ты мой красавчик одноглазенький. Ты великий любовник. Ты гений секса...

- Да-да-да, - слюнявил мою грудь. - Я такой...

- Спи-спи... - и, наконец, отвинтила с цепи "золотой" ключик.

Есть, черт подери! Оттолкнув засыпающее тулово депутата, протянула руку к своей царской прическе и... вытянула миниатюрный наушничек, называемым спецслужбами "комариком", услышала родной голос Евгении:

- Маша, молодец! Левая дверь. Работаем.

Есть - левая дверь! Пауза. Приоткрываю её - длинный коридор. Он пуст. Легким балетным шагом передвигаюсь по нему. Правая дверь. Есть - правая дверь! Открываю её - это кабинет, слабо освещенный уличными прожекторами. Прекрасно. На стене вижу небольшую картину, изображающую морской шторм - не Айвазовский ли?

- Да, картина, - говорит Евгения.

Знаю-знаю. Чуть сдвигаю её в сторону. Металлическая дверца встроенного сейфа. Так - ключик в замочек... Проклятие! Ключик выскальзывает из рук, как золотая рыбка. И бесшумно падает на пол. Черт-черт-черт! Падаю на колени - стою на четвереньках, шарю рукой по темному полу.

- Маша, что? В чем дело?

Я бы сказала, в чем дело? Но нет таких слов в языке, великом и могучем! Господи, за что? Сделай так, чтобы я нашла этот проклятый ключик. Помоги, и я буду вечно Твоей! И ОН услышал мою атеистическую молитву и помог, как однажды в детстве.

Есть!

- Маша!

Я поднимаюсь на ноги. Так - ключик в замочек. И снова едва этот чертов ключ... Нет, все в порядке! Слабый хруст в замке. Дверца приоткрывается тяну руку в сейф: пластмассовый компьютерный бокс. Кажется, это? Приподнимаю руку с добычей над головой, чтобы товарищи чекисты убедились...

- Молодец, Маша! - слышу голос Евгении. - Отход по плану "А"

Закрываю сейф, картину - на место, заживаю ключ в кулачке: ну, с Богом, по плану "А".

Признаться, этот план не был оригинальным: я должна была вернуться к господину Шопину, чтобы привинтить "золотой" ключик к его золотой цепи. Вот зачем, спрашивается? Чтобы никто не догадался?

Отступление проходит успешно - снова оказываюсь в гостиной. Блистательная троица храпит так, что звенят бокалы на столе. Я сажусь рядом с г-ном Шопиным. Его лицо беззащитное и детское, ниточка слюны тянется из уголка рта. Принимаюсь прикручивать ключик к цепочке и вдруг... внимательный взгляд! Я вздрагиваю - потом с облегчением понимаю: это стеклянный глаз "Шурика". Черт знает что! Все - больше никаких спецзаданий! Жить тихой и мирной обывательской жизнью. И умереть в собственной батистовой кровати.

Дальнейшие мои действия следующие: я прячу "комарик" в гнездо прически, а пластмассовый бокс - в трусики, затем подхожу к правой двери, толкаю ее: в проходной комнате дежурит Гибкий человечек и шкафоподобный рыжий охранник.

- Мужчины, мне надо идти, - развязно говорю, как меня учили. - Клиент уже спит.

- Так быстро? - с удивлением сипит охранник.