Миллионер

- Ыыы, - заставил себя говорить. - П-п-пить?

- А жит? - посмеялся некто в туманном далеко.

Мне стало дурно и неприятно: говорили с кавказским акцентом, следовательно, мои оппоненты не понимали, как полыхает синим пламенем моя славянская душа, и ждать пощады от них не приходиться.

- Кто такие? - принудил себя задать вопрос, чтобы уяснить лучше, в каком концентрированной говняшке нахожусь. - Чурки-чебуреки, что ли?

Кажется, на меня обиделись? От злого удара пушкой-колотушкой моя несчастный котелок на плечах раскололся надвое - из него хлюпнула кровавая юшка.

Поймав губами томатный сок своего же организма, я взбодрился и заматерился в сиплый голос, мол, хватить садить по черепу, он у меня не общественный, суки позорные-волки горные!

То ли от удара, то ли по причине крепких и таких близких моей душе слов, я почувствовал некое облегчение: что вообще происходит?! Какая такая темная сотня атакует павшего свет молодца на его же территории?!

- Кто такие? - повторил вопрос. - Черные, что ли?

На этот раз относительно удачно: профилактический удар пришелся в челюсть. Значит, решил я, вопрос этот был ближе к истине.

- Кто такие? - выплюнул сгусток крови и ожесточения. - Ёп` козлы, что ли?

Мои враги не знали свойства организма бывшего пограничника-погранца: чем больше его молотили, тем крепче он становился, ожесточаясь и веселя распиздяйскую душу свою.

- Я тэбэ дам казлы, - проговорил недруг, верно, притомившийся гвоздить хама. - Гдэ Васья?

- Пугач убери, - потребовал.

Сидящий за столом грузный нукер, щелкнул пальцами, и у меня появилась возможность привстать на диване для великосветской беседы с людьми Аслана Галаева.

То, что это были именно они, не возникало сомнений. Сволочной Сухой даже лучшим кавказским друзьям не сообщил место своего временного обитания, и они ничего умного не придумали, вах, как выбивать информацию из меня, как пыль из ковра. Пленительно, еп`вашу мать! Найду Васьк`а, сделаю из него форшмак!

- Гдэ Васья? - между тем враг наступал, как фашисты на антифашистов в вышеупомянутой Гренаде.

Я ответил в рифму, мол, "Васья" там, где мы все находимся. Откуда все вышли - там и находимся. И хотел дальше развить мысль о законе природы: из щели получаемся - в щель определяемся.

- Убьу! - зарычал нурек, пытаясь вырвать мой глаз пистолетным дулом, что было весьма неприятно.

- Пздк! - завопил я не своим голосом. - Давайте Аслана вашего ослиного. Ему только скажу, в натуре!

Моя жаркая готовность к диалогу привела к долгожданной передышке. Я остался с глазами и перспективами на дальнейшую, более удачную борьбу, а мои незваные гости - с надеждами на удачу.

Обе противоборствующие стороны так увлеклись поисками "Васьи", что последующие события были внезапны, как для меня, так и для моих врагов. Они передавали мобильный телефончик для последующего моего разговора с г-ном Галаевым, как вдруг раздался куражно-мужиковатый голос (без акцента, слава Богу):

- Всем стоять! Руки за голову. Стреляю без предупреждения! Оружие на стол!

Я решил, что участвую в съемках многосерийного телевизионного фильма "Бандитская Москва", однако десницы благоразумно вскинул. Не хотелось, чтобы благородный зорро, не разобравшись в ситуации, пристрелил своего брата по крови.

Поняв, что сука-судьба, наконец, отворачивает от меня свою куцую жопцу, я перевел дыхание:

- Воды бы испить, - вопросил у человека, который всем своим боевым и свободолюбивым видом смахивал на сотрудника бывшего КГБ.

- Пей, - кивнул импортной пушечкой с глушителем. - А вам, хачи, лечь. Упали, я сказал, - приказал двум горным нурекам-чурекам, потерявшим мигом всю свою закавказскую вальяжность и уверенность.

- И отжались, - заливал пищевод живой водицей, коей я поливал кактусы. - Козлы ещё те! - Пнул ногой лежащие туши, взял со стола ТТ, почему-то понюхал. - Мой?

- Твой, - равнодушно пожал плечами мой новый друг.

- А можно попрыгать? - решил наказать порок. - С детства люблю на батуте скакать!

- Прыгай! - усмехнулся спаситель.

Говорят, лежачих бить нехорошо, так я этого и не делал. Разве мы без понятия - с понятием мы, тушинские. А прыжки не считаются - это не больно, это даже полезно, особенно для тех, кто имеет лишний вес.

Потом я решил узнать причину появления столь агрессивных горцев перед моими нетрезвыми очами. И что же мне сообщают? Якобы Аслан-бек, узнав о событиях в Тушино, забеспокоился о здоровье своего друга "Васьи".

- Кокать по голове, квасить морду и глаз рвать, - рассмеялся я, - это, значит, искать друга?

- Пристрели, - посоветовал зорро.

- Не, новых трупов не надо, - занервничал и предложил отпустить врагов наших. - Валите и скажите ослиному Аслану своему, что знать не знаю, где Вася.

Дети гор тут же провалились сквозь землю, и у меня появилась возможность поближе познакомиться с личностью во всех отношениях положительной. Лет "охотнику" было около сорока. В рабочей одежде бойца: джинсы, свободная куртенка, фирменные кроссовки "Adiddas". Атлетичен. Сдержан. Немногословен. Зрачки со свинцовым отсветом.

- Александр Стахов, - представился. - Менхантер.

- Конечно же!? - вскричал я. - "Охотник на людей". Именно таким вас и представлял, - прикладывал мокрое полотенце к кровоточащему затылку. - Мне Мая ваш номер телефона... - И запнулся: - А я вам звонил?.. Нажрался - и звонил?.. Ну, ничего не помню.

- Что не удивительно.

- Да, бьют уж вторые сутки, - признался. - И все по голове.

- Голова - это кость, - пошутил "охотник".

- Моя кость, - заметил я. - Почему-то асланцы злые были? Вы очень вовремя поспели.

- Проезжал мимо, - недобро ухмыльнулся Стахов. - Я всегда стараюсь добросовестно выполнить заказ.

- Понимаю-понимаю, - вскричал. - Ситуация совсем плохая?

- Да, - подтвердил менхантер, - как твоя голова. Зеленка имеется?

- Была, в комоде, кажется?

Лучше бы я не находил её, распроклятую. Решительный "охотник" слил весь пузырек на мою голову, и я стал похож на мексиканский кактус. Моему новому товарищу было смешно, а мне - не очень.

- Кактус к кактусу, - посмеивался он, указывая на горшки с неприхотливыми растениями. - Любитель?

Я ответил, что матушка любила кактусить, моя забота теперь лишь иногда поливать. Поливаю и размышляю, что вся наша жизнь - кактусовая: во всяком случае, так было раньше: жили в государственном горшке и все ждали, когда нас обрызгают живительной водицей.