Страница 4 из 53
Разумеется, в случае отсутствия упреждения в мобилизации и развертывании численность действующей армии Советского Союза будет иной, нежели в реальном 1941 г. Поэтому оперировать реальным соотношением сил летом 1941 г. в оценке возможного развития событий по сценарию «бьем первыми» будет грубой ошибкой. Отмобилизованная и развернутая Красная армия сможет выставить против Вермахта куда более внушительные силы, чем слабосильные армии прикрытия особых округов. Согласно февральскому 1941 г. мобилизационному плану (известному также как МП-41) общая численность Красной Армии, не считая формирований гражданских наркоматов, должна была составить 8 682 827 чел. военнослужащих и 18 880 чел. по вольному найму. Это весьма близко к 9 млн общей численности Красной армии к лету 1944 г. Если 9-миллионная армия 1944 г. выставила на фронт 6,7 млн человек, то 8,7-миллионная армия, поднятая по МП-41, должна выставить на фронт не менее 6,5 млн человек. Это приводит нас к реалистичной оценке общего соотношения сил для сценария «бьем первыми». Скорее всего это будут 6,5 млн человек с советской стороны и 3,3 млн человек со стороны Германии плюс 326 тыс. человек румынских войск «группы Антонеску». Это дает нам соотношение сил сторон на советско-германском фронте в отсутствие упреждения в развертывании примерно 1:1,79. Заметим, в этом соотношении 90 % составляют немецкие войска.
С этой точки зрения гипотетическое соотношение сил в расчетном 1941 г. (без упреждения в мобилизации и развертывании) будет весьма далеко от реального июня 1944 г. Можно даже сказать больше: позади будет оставлен даже июль 1943 г. с его тяжелым преодолением «Цитадели». В июле 1943 г. германская армия на Восточном фронте вместе с войсками СС и полевыми частями Люфтваффе насчитывала 3,138 млн человек, в августе 1943 г. — даже 2,958 млн человек. Армии союзников по приказу Гитлера были выведены с Восточного фронта. Однако, строго говоря, к этим цифрам можно прибавить 107 тыс. человек румынских войск, по-прежнему находившихся к востоку от Буга. Среднемесячная численность советских действующих фронтов и отдельных армий в III квартале 1943 г. составила 6,818 млн человек. То есть соотношение сил сторон составляло около 1:2,1…1:2,2.
С чем же можно сравнить гипотетическое соотношение сил отмобилизованной Красной армии и Вермахта с союзниками летом 1941 г.? На июль 1942 г. германская армия на Восточном фронте насчитывала 2,847 млн человек. Румыны выставили 382 тыс. человек, Венгрия — 209 тыс. человек. Итальянская 8-я армия насчитывала 227 тыс. человек. В действующих фронтах и отдельных армиях Советского Союза в III квартале 1942 г. насчитывалось 5,665 млн человек. Однако, строго говоря, поступление армий союзников на фронт происходило не единовременно. Даже до их прибытия на фронт на Дону в группу армий «Б» немцы смогли обрушить весь южный сектор советско-германского фронта, дойти до Волги и Кавказа. В сентябре 1942 г. Вермахт насчитывал 2,8 млн человек, к которым прибавилось 648 тыс. человек войск союзников Германии (румынских, итальянских и венгерских армий). В октябре 1942 г. численность Вермахта подросла до 2,9 млн человек. Однако действующая армия СССР подросла в IV квартале 1942 г. до 6,343 млн человек. Соотношение сил — 1:1,84. При этом немецких войск в этом соотношении 77 % (23 % — союзники Германии). Этим была создана почва для успеха «Урана». При этом надо помнить, что помимо «Урана» имел место неудачный «Марс».
Ожидать при схожем соотношении сил хуже, чем во времена отступления лета 42-го и даже «Урана» и «Марса», стремительного проведения Висло-Одерской операции силами КВ-2 и Т-34 с Л-11, очевидно, не приходится. Конечно, Красная армия летом 1942 г. страдала от нехватки вооружения и боеприпасов ввиду эвакуации промышленности. Однако и Вермахт был уже изрядно потрепан зимней кампанией 1941/42 г. К тому же большая часть истребительной авиации Люфтваффе уже была на Западе. В июле 1942 г. 29 групп немецких истребителей были на Западе и Средиземноморье, 20 — на Восточном фронте и 4 — в Норвегии.
Здесь, вспомнив об авиации, мы плавно переходим от общего соотношения сил к частностям. Еще одним принципиальным отличием реального июня 1944 г. и января 1945 г. от расчетного лета «первого удара» 1941 г. будет соотношение сил в воздухе. Причем как на количественном, так и на качественном уровне. На 31 мая 1944 г. из 4475 самолетов Люфтваффе на Восточном фронте в составе 1, 6 и 4-го воздушных флотов было 1693 самолета (317, 688 и 688 самолетов в соответствующих флотах). Меньше половины общей численности германских ВВС, как мы видим. Еще 193 самолета было в 5-м воздушном флоте в Финляндии и Норвегии, действовавшем на востоке и западе одновременно. Самым многочисленным был воздушный флот «Рейх», ответственный за ПВО Германии — 1348 самолетов. Из 1051 одномоторного истребителя в Люфтваффе в целом в воздушном флоте «Рейх» было 444, в 6-м воздушном флоте в центральном секторе советско-германского фронта — всего 66. Прописью: шестьдесят шесть. К началу «Багратиона» это количество даже снизилось и упало до 40 машин. Хотим мы этого или нет, но воздушное наступление англо-американских ВВС оттягивало значительные силы с Восточного фронта. В случае «первого удара» в 1941 г. такого жесткого прессинга с воздуха на западе, разумеется, не будет. Люфтваффе смогут без особого ущерба сосредоточить все свои силы для борьбы за небо на Востоке. На 21 июня 1941 г. в Люфтваффе было 4882 боевых самолета, в том числе 1440 одномоторных истребителей. Нетрудно догадаться, какой воздушный флот будет самым многочисленным в случае «первого удара». Это будет один из воздушных флотов на Восточном фронте, скорее всего на направлении главного удара Красной армии — на Украине (точнее, в Южной Польше). Авиации Юго-Западного фронта будет противостоять отнюдь не 40 истребителей, как трем фронтам в «Багратионе», а куда большее их число.
С позиции ВВС Красной армии ситуация также выглядит не блестящей. Боевых самолетов в советских ВВС в 1944 г. было все же больше, чем в июне 1941 г. Кроме того, в 1944 г. авиация объединялась в воздушные армии, позволявшие более гибко и эффективно ее использовать. На 22 июня 1941 г. фронтовая авиация, предназначенная для совместных действий с сухопутными войсками, была представлена собственно фронтовой, армейской и войсковой авиацией. В современном понимании этого термина к «фронтовой авиации» относятся все три группы. Поэтому целесообразнее называть фронтовую авиацию 1941 г. фронтовой группой авиации. Армейская авиация в составе смешанных авиационных дивизий подчинялась непосредственно армиям, точнее, командующим ВВС общевойсковых армий. Фронтовая группа авиации, состоявшая из истребительных и бомбардировочных авиационных Дивизий, подчинялась командованию фронта. Войсковая авиация — это корректировочные эскадрильи и эскадрильи связи на самолетах У-2.
Подобная схема фактически распыляла силы ВВС фронта, размазывая половину боевых самолетов по армиям. Командование фронта не имело возможности осуществить массирование ВВС в своих руках на важнейшем направлении. В отражении удара противника или в наступлении могла принять участие авиация армии, в полосе которой происходили эти события, и авиация фронта. В это же время на более спокойных участках фронта подчиненная армиям авиация бездействовала или занималась решением малозначительных задач. От этого ушли только в мае 1942 г., когда были созданы воздушные армии. Они объединяли все авиадивизии фронта в одну организационную структуру и облегчали маневр авиацией и в наступлении, и в обороне. Командование фронта через штаб воздушной армии могло массировать усилия авиации на ключевом направлении. Это также улучшало качество управления авиации. Отнюдь не все общевойсковые командующие были достаточно компетентны для правильной постановки задач ВВС. Армейская авиация в реальном 1941 г. далеко не всегда использовала свой потенциал именно по этой причине.