Страница 50 из 50
«По особым, исключительным проявлениям своего таланта, более всего нас трогающим, он (Достоевский) может по праву называться философом, апостолом, безумцем, утешителем скорбящих или убийцей успокоенных, Иеремией каторги или Шекспиром убежища — все эти определения он заслуживает; но взятое само по себе ни одно из них не является достаточным» [618].
Благодаря всечеловеческой глубине и широте, всечеловеческой многосторонности и чувствительности своего гения Достоевский был камнем преткновения для всех критиков, которые мерили его меркой человеческой, а не всечеловеческой, которые его мерили рациональной мерой своего жалкого, немощного и бесконечно малого эвклидовского ума, которые мерили его собой, своим разумом человеческим — мерили его, который был «олицетворенным противоречием здравому разуму человеческому (personifizierter Widerspruch gegen den gesund Menchenverstand)» [619].
Такой мерой в некоторой степени может измеряться дьяволодицея Достоевского, но никак не его теодицея. Ибо основа, альфа и омега его теодицеи — Образ Богочеловека Христа, к познанию Которого человек может прийти единственно и только непосредственным личным осуществлением надразумных подвигов веры, молитвы, смирения, любви, сострадания.
В этом причина того, что почти все западноевропейские критики либо недооценивают, либо обходят, либо не понимают, либо отрицают религию Достоевского [620]. В этом причина, что даже и русские критики не поняли Достоевского [621]. В этом причина, что и Мережковский Достоевского не только не понял, но в толковании его дошел до непростительной хулы. Пока останавливался на отрицательных героях Достоевского, он проницательно и верно объяснял их души, но как только перешел к героям положительным, то перестал объяснять их, а сбился на объяснения себя, своей религии. Из желания свою религию опереть на Достоевского, свое «христианство» оправдать Достоевским, он пытался пересоздать религию Достоевского по образу и подобию своей религии, своего «религиозного сознания», пытался православного Достоевского использовать как средство для своей еретической цели, то есть для преждевременного, несвоевременного и насильственного осуществления Царства Духа Святого. Он это пытался — и преткнулся о Достоевского страшным и непростительным искушением [622].
Но для Достоевского «Православие есть всё», необычный и единственный Образ православного Богочеловека Христа есть все. К Нему тяготеет его христоустремленная душа; в Нем сосредоточивается его христолюбивое сердце, наполняясь блаженным оптимизмом и молитвенно восхищенной любовью зл всех [623]Если подчиненный человекомании дух Запада будет вопить: «Осанна человеку и человечеству!» — то наш великий, бесстрашный православный апостол, пророк, философ и поэт будет восклицать до конца времен и до беспредельности вечности: «Осанна Богочеловеку и богочеловечеству! Осанна Иисусу Сыну Божиему и Сыну Человеческому!»
618
De Vogi№, Е. М. Цит. соч. С. 261.
619
Так о Достоевском высказывается R. Saitshik в своей работе «Die Weltanshauung Dostojevski's und Tolstoi's» (Leipzig, 1893. S. l).
620
Например: W. Henchel, Eugen Zabel, R. Saitschik, E. M. Vogue, Jean Honcey, K. Waliszewski. В связи с частностями см.: Зайдман М. Ф. М. Достоевский в западной литературе. Одесса, 1911. То же можно сказать и о J. M. Murry. В своей частично интересной работе «F. M. Dostojevski» он приходит к такому невероятному заключению: «Любовь Достоевского, даже и его так называемое христианство, было бунтом» (Указ. соч. С. 43. См. также: С. 71—72, 97).
621
Например: Лев Шестов. Достоевский и Ницше — философия трагедии. Изд. второе. 1905. По его мнению, весь Достоевский заключается в «Записках из подполья», и все его позднейшие произведения — не что иное, как комментарии к названному (Указ. соч, С. 20 — 23, 108, 109, 110–115). Вересаев видит в Достоевском только «подвижника дьявола», видит Достоевского, когда тот в аду, когда он с Искусителем, а не видит тогда, когда он со Христом (См: Вересаев В. Живая жизнь. М., 1911. С. 2 — 67, 214). К ним нужно добавить и Астрова (См.: Астров В, Не нашли пути. 1914. С. 80 — 291).
622
Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский: жизнь, творчество и религия. Поли. собр. соч. СПб. — М., 1912. Т. VII, IX.
623
Мережковский Д.Л. Толстой и Достоевский: жизнь, творчество и религия. Поли. собр. соч. СПб. — М., 1912. Т. VII, IX.