Чего хочет женщина

— Привет, — сказал Фарид, когда мы вошли в кухню, и расплылся в улыбке, — я Фарид.

— Майра, — ответила девушка и тоже улыбнулась.

Она была такой же тихой и неприметной, какой казалась с первого взгляда. Порой я даже забывал о том, что она тут есть. Сидела обычно в углу кухни, шила какие-то свои тряпки… или книжку читала — книжкой ее Фарид снабдил. Дни были сверхспокойные, ни одного клиента за время ожидания Алиля не появилось, так что я тоже в некотором роде отдыхал. Так прошло два дня, в конце которых мой многознающий знакомец не появился. Не появился он и на третьи сутки.

А «утром» четвертого дня пошел дождь.

Я проснулся от того, что мне на лицо капнула вода. Раз, другой… Зажег свет и увидел, что капает с потолка. Озадаченный этим необычным явлением, я встал и вышел на кухню, где застал Фарида, который, как обычно рано встав, кромсал на кухонном столе овощи для рагу. По кухне были живописно расставлены миски, тазы и даже кружки разных размеров, в которые капало, текло и лилось с потолка. Несмотря на всю посуду, пол напоминал минное поле из сухих островков и разнокалиберных луж.

— Это что? — я показал Фариду на лужу, в которой плавал пластиковый стаканчик.

— А… наверное случайно задел, извини.

— Да не стаканчик, дубина. Я спрашиваю, вода откуда? Почему с потолка течет?

— Так дождь на улице. А крыша протекает наверное.

— ДОЖДЬ?!

Поймите меня правильно. Я провел детство в мире, где дождь шел четыреста двадцать шесть дней в году из четырехсот двадцати девяти. Когда на каникулы мать отправляла меня куда-то, где небо не было ПОСТОЯННО затянуто облаками — по возвращению домой я ощущал себя, как наркоман, которого насильно сняли с иглы… когда в шестнадцать лет выдалась возможность смыться из родного мира на учебу — я воспринял ее как редкую и драгоценную возможность избавиться от родной погоды. Я НЕНАВИЖУ дождь! Немудрено, что крыша моего дома, которую от поверхности отделял какой-то полуметр песка, вовсе не была рассчитана на это ненавистное мне погодное явление. И до сих пор был невероятно счастлив, поселившись в этом мире… потому что за все двенадцать лет, которые я тут прожил, здесь ни разу не было дождя.

— Где Майра? — спросил я, окинув кухню взглядом и не обнаружив привычной фигуры в углу.

— Да… она вроде сказала, что дождь любит и наружу пошла.

— Наружу? — это я прорычал, уже стартуя к двери и размышляя о том, что раньше я был об интеллекте Фарида куда лучшего мнения…

Отпирающее заклинание… открывающее заклинание… не думать о том, как эту дверь весом в полтора диногра открыла хрупкая девица, не имеющая понятия о магии…

С натужно заскрипевшей входной «двери» на меня обрушился холодный душ, состоящий наполовину из песка, наполовину из воды. Обалденно, блин. С добрым, блин, утром, Нойль.

Тогда я, конечно, не так куртуазно выражался… там в одну фразу много чего вложено было, на разных языках.

Дождь лупил так, что почти скрывал тонкую высокую фигуру, неподвижно застывшую на расстоянии метров десяти от входа.

— Майра! — завопил я, отплевавшись от попавшего в рот песка, — ты что, спятила? Ну-ка в дом быстро!

Она втянула голову в плечи и засеменила ко мне своей асассинской походкой. Холодное серебристое сияние песка подсвечивало дождевые струи снизу, это было красиво и по-своему величественно — точно огромный танцевальный зал со светящимся полом, высоченным и темным потолком и развешенными по всему пространству зала полупрозрачными искрящимися занавесями. Майра плыла навстречу мне в этом потоке хрусталя и света — босая, мокрая и довольная, судя по блуждавшей на ее губах улыбке, капли, ударяясь о ее волосы и плечи, разбивались в мелкую водяную пыль, образуя светящийся ореол вокруг девушки. От этого зрелища мне почему-то стало так жутко, что от того, чтобы повернуться спиной и дернуть бегом от приближающегося ко мне существа, меня удержала только моя неимоверная гордость, которую временами в порыве самокритики я вынужден признать глупостью.

Она подошла ближе, и наваждение исчезло — вблизи Майра была обычной мокрой девицей, у которой шариков в голове недостаток, я схватил ее за руку и потащил за собой. Девушка не сопротивлялась. Я втащил ее в глубину входного коридора, не закрывая пока двери.

— Ну и как ты дверь открыла? — поинтересовался я. Дождь выбивал дробь на стальном листе открытой двери и, кажется, шел на убыль: дверь дзенькала все тише с каждой секундой.

— Я… не знаю, — Майра развела руками, — я пошла дождь посмотреть. Я очень люблю дождь, мне было так жалко, что тут пустыня и наверное не бывает дождей. А дверь… открыта была.

Кажется, Фарид куда-то шлялся. Ладно, одной загадкой меньше.

— До сегодняшнего дня не было, — проворчал я, — пойдем, переодеться надо и высушиться. Черте что. Наверное, это из-за того, что Источники гаснут. Еще, того гляди, снег пойдет.

— Снег я не люблю, — Майра улыбнулась, вздохнула и пошла по коридору. По железке звякнули последние капли, и все стихло. Я выглянул наружу. От мокрого песка поднимался пар, сквозь который очертания далеких барханов казались смазанными, но влага быстро уходила вглубь сухой почвы… а на небе опять были звезды — яркие и крупные, и ни следа облачка.

Прошел еще один день, прежде чем я стал всерьез подозревать, что либо с Алилем, либо со мной какие-то нелады. Алиль не появлялся… либо попал в переделку, либо…

Долго раздумывать над этим мне не пришлось — прибыл клиент. Этакий длинноволосый молодой парень в рваных кружевах, грязном бархате, с золоченой перевязью, без шпаги и без шляпы. Увидев меня, явившегося из-под земли, как чертик из ящика, он вскочил и затараторил что-то на тему того, как он мне благодарен, как он спасен и как быстро ему надо домой. Я отобрал у него «пустое» кольцо и поинтересовался, умеет ли он ориентироваться в надреальности. Юноша стушевался, сказал, что вообще-то умеет, но не очень уверен. Я понял, что придется провожать, попросил парня подождать, спустился в дом и сказал Фариду, что я несколько часов буду отсутствовать, поскольку прибыл клиент. Майра подняла голову от своего шитья, посмотрела на меня и изрекла:

— Алиль сказал, что ты меня не бросишь!

— Да? — я скептически скривился, — а что он еще сказал? Что я теперь до конца жизни обязан сидеть тут и ждать, пока он вернется? Уже в два раза больше времени прошло, чем он просил. Это будет ему дорого стоить.

О, тогда я еще не представлял, насколько дорого.

— Он сказал, что вернется, — твердо произнесла Майра, — он сказал мне сидеть и ждать его, пока он не вернется… и что ты меня не бросишь.

— Все. Ничего с тобой тут не случится. Вон, Фарид остается. Я всего на пару часов.

На этой оптимистичной ноте я закончил разговор и вышел к ковырявшему песок носком ботфорта в ожидании меня клиенту.

Открывающее заклинание.

— Пошли.

Щелк.

Я отчетливо почувствовал, как сработало заклинание входа. Стоявший рядом со мной парень растаял в воздухе, а вот я — нет. Я остался стоять там, где стоял, хотя заклинание сработало. Пока я удивлялся парадоксу, юноша проявился снова на том же месте и спросил, долго ли ему еще ждать.

— Еще раз. Сейчас. Не уходите пока…

Щелк.

Ощущение, возникшее у меня в тот момент, было наверное сродни ощущениям человека, который неожиданно обнаружил, что забыл, как говорить. Вроде языком шевелит исправно, и связки колеблются… только ничего связного не выходит. Заклинание входа учится магами одним из первых… да меня моя мать научила в надреальность входить, когда мне еще пяти лет не было. Я, конечно, понимал, что оно в принципе может не сработать — в конце концов, кормился с таких случаев несрабатывания, но чтобы это случилось со мной…

Я переключился на скан и нашел занимательную вещь. В момент срабатывания заклинания силовые линии сами собой отклонялись в сторону, и вместо меня в надреальность переносился тонкий слой молекул воздуха вокруг моего тела. В чем было дело и как это поправить — я понятия не имел.