Казнь

"По крайней мере взбодрюсь",- как всегда, подумал Мартене, принимая условный сигнал Боба Тэйта. Краснорожий весельчак Тэйт был непревзойденным мастером по части тайной выпивки.

Пожалуй, он единственный из присутствующих не скрывал этой своей страстишки. И где он только добывал рецепты таких сногсшибательных коктейлей?

Пока Мартене привычно отвлекал внимание хозяйки, которая традиционно делала вид, что ничего не замечает, Боб ловко наведался в бар и молниеносно соорудил одну из своих необыкновенных смесей. У него была специальная, изготовленная на заказ, плоская фляжка, изогнутая по форме бедра и незаметная в брючном кармане. Болтая с Ной, Мартене исподтишка наблюдал за женой Боба, долговязой Солой. Она уединилась в затененный уголок с красавцем аптекарем, недавно поселившимся в их городе, и щеки ее горели, а искусственно поднятая грудь чуть не выпрыгивала из платья.

Ну и Сола... Будет отличный повод взбесить приятеля. Задаст же он сегодня взбучку своей благоверной!

Они уютно устроились на обычном месте, у окна, полускрытые гардиной, и Боб вытащил фляжку.

Мартене сделал большой глоток и чуть не свалился: ему показалось, что сейчас он взорвется.

- "Гремучая змея"! - хихикнул Боб, осторожно прихлебывая из горлышка.

- Уфф! - Мартене перевел дух и вытер слезы.- Это похлеще, пожалуй, той взрывчатки, которой нас угостил Иеремия Челлерз на пикнике, лет пять назад, когда я еще жил во Фриско. Я тогда настолько одурел с пяти порций, что забрался в автолет и...

- Какая марка автолета? - перебил Боб.

Боб был помешан на автолетах. Он считал шиком летать на этих тихоходных безопасных аппаратах сейчас, когда сколько угодно более совершенных средств транспорта. Живи этот сноб в эпоху автомобилей, он бы держал конюшню.

- Марка? - растерянно переспросил Мартене.- А черт ее знает, какая марка! Мне было не до этого. Главное, что руль поворотов был зафиксирован защелками, а я забыл их снять...

- Ну хоть крыльев-то сколько было? - настаивал Боб.Два? Четыре? И хвост прямой или ласточкой?

Уж эти-то вещи Мартене обязательно должен помнить. На всем земном шаре не найдется человека, который, забравшись в автолет, не запомнил бы его марку... И тем не менее...

- Не помню...- упавшим голосом сказал Мартене, ощущая, как опять тоскливо заныло под ложечкой.- Автолет, и все.

Боб как-то странно взглянул на него. Уж не раз ловил Мартене такие взгляды: что-то непонятное творилось с его памятью.

- Ну а костер вы из чего разводили? Валежник? Дрова? Или, может быть, с собой электронный привезли? А в чем ты был одет? И что делали остальные, пока ты вместе с Хиной выделывал пируэты в воздухе?

- С какой Хиной? - встрепенулся Мартене.- Мою девушку звали иначе.

Боб протянул ему фляжку.

- Выпей. Ты хороший парень. И я никому ничего не скажу... Хотя стоило бы: то-то поднимется переполох в этом гадючнике!

- О чем это ты? - не понял Мартене. Он уговаривал себя, что не понял. Интуицией он уже догадался, или, вернее, начинал догадываться. И он хлебнул раз, другой, третий, чтобы утопить, прогнать эту догадку. Потом протянул фляжку Бобу. Тот отпил, в свою очередь, и вытер губы.

- Я ничего не говорил,- спокойно заявил Боб.- Я уже сказал, что ты хороший парень, и ты мне нравишься. С этими пижонами,- он кивнул в глубь гостиной,- даже выпить нельзя по-человечески. Но в такую мерзкую погоду чего только не приходит в голову... Просто я вспомнил одну книжонку, которую купил на вокзале, возвращаясь из столицы. Посидеть-то было не с кем, а время надо было убить. Зайди завтра, я тебе ее дам.

Видно было, что и Боб выбит из колеи. И вовсе не тем, что прочитал какую-то книжку. Боб даже не среагировал на выкрутасы Солы, которая уже откровенно вешалась на аптекаря.

На другой день, когда Мартене пришел к нему, Боб попытался увильнуть.

- Не надо, парень, туманить мозги. Вчерашняя слякоть так на меня подействовала, что я просто лепил глупость за глупостью.

Мало ли Какие бывают совпадения.

И тогда Мартене прошел в его кабинет и сам взял злосчастную книжку. Ошибиться он не боялся: она была единственной в этом доме.

Никогда не забыть ему лицо приятеля в этот момент.

- Зря, парень, лучше живи спокойно. Мало ли что бывает.

Они отлично понимали друг друга, и Мартене знал, что Боб угадал истину, угадал раньше его, Мартенса.

Он оторвался от окна и взглянул на часы. Еще пять минут. За окном струилась все та же слякотная скука. Мартене поморщился и затряс головой, будто прогоняя воспоминания. Зачем они сейчас?

Только расслабляют волю. Все равно, раз уж он вступил на этот путь, то пройдет его до конца. Но воспоминания не хотели уходить.

Они неотвратимо просачивались в память, как дождь за окном.

Он прочел эту книгу в один присест. Ничего особенного, обычная размазня, об обычном адюльтере. Но там было описание пикника на лесистом мысе у впадения реки в море... Да, теперь у Мартенса не осталось сомнений: он вспоминал именно этот пикник.

Автор явно не принадлежал к числу первосортных. Он не умел нарисовать картину так, чтобы читатель представил ее во всех подробностях, дополнив собственной фантазией все недосказанное, да и вообще, очевидно, считал, что важно действие, а подробности ни к чему. Вот и получилось, что автолет неизвестно какой марки, костер неясно из чего, весь свет сфокусирован на главных героях, остальные персонажи проходят бледными тенями, будто на экране черно-белого кино. Теперь Мартенсу стало понятно, почему, вспоминая случаи из своей жизни, он всегда мог представить одни голые факты, без тех мелких незначащих деталей, которые только и придают правдивость. Вся его биография - это отрывки из различных книг, мало известных, чтобы совпадения не бросались в глаза. Только имена изменены: жалкое подобие маскировки... И страшная истина теперь уже неоспоримо открылась ему: он казненный!

Мелодичный звон наполнил комнату. Мартене поднял голову.

Три часа. Архив открылся.

Он двигался по коридору неторопливым шагом, рассеянно глазея по сторонам, с видом человека, который проходил этот путь бессчетное число раз! Но знал бы кто-нибудь, как трудно ему это давалось! Ноги так и рвались быстрее, быстрее. А спешить нельзя.