Страница 15 из 77
- Да я с удовольствием, если вам не жалко.
- Для тебя-то?
Федя спустился к речке, ножом нарезал осоки и занес в баню, разложил на полке сушиться. Вечером легли рано, чтобы не проспать. Поднялись чуть свет, с первыми лучами солнца. Оба жадно выпили по кружке холодного чая. Федя вложил в бахилы Ильи подстилку, показал, как подвязывать веревочкой голенища, чтобы не мешали при ходьбе. Илья обулся, притопнул ногой, прошелся для пробы. Удивился:
- Надо же, до чего легко! Ногам хорошо…
- А то,- вздернул подбородок Федя.
Чтобы ничего забыть, он собрал все в кучу у кострища: ружье и патроны, топор, зипун, шабур, котелок для чая, остатки сушеных пирогов. Протянул Илье нож:
- Это тебе. Без ножа в лесу никак.
Плыть им предстояло по течению. А по течению, да когда за тобой никто не гонится, да не нужно ежеминутно оглядываться - ого, это не на шестах вверх по реке подниматься…
Федя сидел на корме и только изредка плескал веслом, придавая лодке нужное направление. Течение само прикатит, а раньше отца на росчисти все равно появляться незачем: отец наиглавный указчик, кому и что делать. Илья задумчиво сидел посередине лодки и озирался вокруг. Интересно, о чем он думает, когда молчит?
- Что, Илья, думаешь?- не удержался, спросил Федя.
- Я? А вот смотрю кругом и удивляюсь, до чего наша Россия велика и богата. Всякие земли есть… А большинство людей живут впроголодь. Вот, скажем, здесь - и лес, и вода, и рыба, и зверь-птица, и нефть. И, наверное, если поискать хорошенько, может много нефти оказаться. И на Ухте, и в других местах…
У Феди чуть не вырвалось: да что там искать, они с батей такие места знают - и искать не нужно. У Сухого болота пахучий газ сам наверх выходит, подожги - так не сразу и потушишь… Но вовремя спохватился. Сказал же батя: молчи. Значит, молчи и не трепись попусту. Бате виднее.
- И вижу, люди с добрым сердцем живут здесь. Без обмана, без хитрости, без лукавства. Работящие люди, только и отдыха - когда спят… Обманывают вас тут… бессовестно…
- Илья,- осторожно попросил Федя.- Ты, Илья, того… про царя… бате… худого не скажи.
- Почему?- удивился тот.
- А так… Царь, он царь и есть, не нашего ума птица. Про купцов можно сказать, про богатых вообще… Отец жадных не любит. А про царя… я тебя прошу…
- Ну, раз просишь, умолчу, Федя. Старших уважать надо. Да он и сам скоро узнает, что к чему. Придет время, всех хищников изведем, и все люди станут жить открыто, друг дружку не обманывая, ничего не боясь, принося пользу обществу…
- У нас в Изъядоре… не воруют.
- А добычу вашу лесную? Не за полцены ли берут? Я же говорил тебе. Да ты и сам знаешь. Опять же нефть. Если найдут здесь промышленную нефть, думаешь, вам чего достанется от того богачества? Держи карман шире! Все заберут, а на вашу долю оставят тяжкий труд от зари до зари. Вот такую несправедливую жизнь мы и опрокинем, Федя. И станем все богатства распределять трудящимся людям, по справедливости, никого не обманывая. Только сначала нужно победить. Борьба будет большая, Федя, тяжелая будет борьба. В пятом году мы попробовали, но не одолели, не хватило сил… Вот
о чем я и думаю, Федюшка…
Долго плыли молча. Федя раздумывал, раздумывал, и никак не мог понять, как это станут делить все богатства… Нет, не укладывалось в голове. Может, конечно, чего-то Федя и не знает, не понимает, лесной он человек, городского ума нету. Но вот Илья хочет купцам под зад дать - как он говорит. Тогда кто же будет у охотников шкурки покупать? Кто нужный товар завезет? Дело-то не шуточное: и товару надо много - и разного, и, главное, хлопоты не маленькие…
Дичь им подвернулась. Утки много раз подымались перед лодкой, но Федя их не трогал. Пусть птенцов растят, время такое. А вот когда вспорхнул с земли большой черный глухарь и уселся совсем рядом, в ветвях сосны - он сразу потянулся за ружьем. Черный ком, с ветки на ветку, кувырнулся и бухнулся
на землю. Пристали к берегу, Федя сходил за глухарем. Показал Илье красивую голову птицы с широкими красными бровями.
- Вот, батя просил одного взять. Тут мяса и супа нам на два дня хватит…
- Красивая птица,- оценил Илья.- Даже жалко такую.
- Не жалей, это уже старый глухарь. По весне теперь молодым мешать не будет,- улыбнулся Федя и оттолкнулся от берега.
Еще только приближаясь к устью Черью, Федя почуял запах дыма. Значит, отец уже здесь. Как только выплыли на Ижму, он направил лодку вверх по течению, несколько раз оттолкнулся шестом, и тут они увидели лодку старшего Туланова, она наполовину была вытащена на песчаную косу. Наверху, на обрыве, дымился костер. Федя пристал рядом с отцовской лодкой, и они с Ильей поднялись к костру. Отец уже орудовал топором, срубая заподлицо с землёй частый ольшаник на берегу. Минуты ведь не усидит без дела… Увидел сына с товарищем - подошел.
- Но-о, вы, значит, вдвоем прибыли,- заговорил отец, внимательно рассматривая Илью.- Ни в голосе, ни во взгляде не заметно было ни удивления, ни радости, ни настороженности, словно он ждал именно их обоих.
- Вот, тебя… Это и есть Илья,- представил Федя.- Он хочет нам помочь.
- Понял,- кивнул отец.
- Гурий, Илья Яковлевич.- Он шагнул к отцу и протянул руку.
- Но, да, конечно, говорил Федя. Здравствуй тогда. А я Туланов, Микаил Андреевич, если по-вашему.- Отец пожал руку Илье.- Ты молодой, я вижу. Приходится не по своей воле по чужим землям таскаться. Сколько ж годов тебе, Яковлевич?
- Осенью двадцать пять стукнет,- улыбнулся Илья и погладил совсем почерневшие от щетины подбородок и щеки.- А в ваших краях уже второй год обретаюсь…
- Но, ничего,- подбодрил отец.- Везде люди живут. Больше увидишь, больше знать будешь. Да. Раз прибыли, надо от дождя какую-нито защиту сообразить. Погода, конечно, хорошая, но тут у нас от солнца до дождя ой как близко. Второй год живешь, значит, сам знаешь.
- Знаю,- кивнул Илья.
- Есть хотите?- спросил отец.
Федя посмотрел на товарища. Тот качнул головой.
- Не очень пока,- ответил он за двоих. Отец посмотрел на солнце.
- Тогда перекусим маленько, чтоб потом до обеда поработать без перерыва. Сходи, Федя, в лодке большой туес, принеси-ка его. Мать нам кислого творога с сывороткой положила, похлебаем с хлебом. Ложки-миски там же, в носу. Тащи весь мешок.
Расселись, поджав под себя ноги, хлебали из большой деревянной миски. Отец каждому отрезал по хорошему ломтю. Старшинство сразу перешло к Михаилу Андреевичу.
- Я пойду вон в ту лощину бересту драть,- сказал он.- А вы жерди вырубите да приготовьте навес. Ширина чтоб три-четыре, в длину пять аршин. От дождя хватит укрыться. Топор не забыл?
- Два топора взяли.
- Ну-ну. Пригодятся. Есть тут чего рубить.- Отец бросил на плечо моток веревки, взял топор и подался к лесу.
Вдвоем они успели и колья в землю воткнуть, жерди положить и вицами привязать их. Отец пришел с. большой связкой бересты. Все трое накрывали жерди этой берестой и сверху придавливали крышу другими жердями. Получилось прочно, никакой дождь не прольет. Отец сразу определил им задание-урок: в голове речной излучины убрать большую кучу древесного хлама, нанесенного рекой, и вырубить кусты.
У кустов черемухи сучья срубить, а сами деревья перепилить и переколотить на дрова да сложить в поленницы - зачем добру пропадать? Потом вдоль старицы вырубить кусты под корень - полосу шириной в два аршина. Так же вдоль берега Ижмы - там ивняк от берега уже по пойме попер. Сучья, всякую дрянь, что на дрова не годится, стащить на песок у воды и сжечь подчистую. А золу, что наберется в кострище, собрать и распылить по пойме, траву подкормить. Вот и все дела. Илья мало что понял из комиязычного отцовского приказа, а Федя даже глаза вытаращил:
- Ба-атя, да когда же мы эстолько-то дела переделаем?
- Не бойсь,- коротко покашлял отец.- Глаза боятся, руки делают. Вот, берите пилу, топоры и с той кучи и начинайте,- показал отец на ближайший куст черемухи.-А я здесь задержусь, надо же что-то к обеду сообразить.