Страница 20 из 22
— Ишь, товарищ Кретова, какая ты безжалостная. Купать фрицев в холодной воде нет надобности, они нам груз несут.
И Бунцев повел группу вниз по течению, как и рекомендовали пленные.
— Товарищ капитан! Может быть фрицы нас умышленно направляют в ловушку, чем дальше пойдем вниз по течению, тем больше воды в ручье, а вдруг и мост окажется охраняемым, да и они заорут, когда мы подойдем к нему поближе.
— Не в ту сторону смотрите! Если пойдем вверх, то будем опять приближаться к большой дороге, а на ней даже маленький мост может сильно охраняться. Чем дальше мы уйдем от большой дороги, тем меньше в такую грязь нам на фронте будет войск, и легче будет перейти к своим. А насчет ловушки, то надо смотреть в оба.
Немного пройдя, услышали впереди и справа гул моторов и лязг гусениц.
«Вот, сволочи, без огней идут, значит, стараются незаметно убежать», думал капитан.
Судя по гулу моторов, Бунцев определил, что колонна идет медленно, возможно, из-за плохого состояния дороги.
Когда группа подошла к мосту метров на двести, капитан остановил ее.
— Ну, вот и приехали. Тут машин идет не меньше, чем на большой дороге, шепнула капитану Кретова. И, зло посмотрев на пленных, добавила: придется все-таки заставить их искать брод.
— Не горюй, Ольга! Слышишь, как стрельба приближается, может быть, по мосту последние гитлеровцы отходят! А вот пленными займись: теперь они нас могут подвести. Придется положить на землю, да кляпы в рот вставить, чтобы не крикнули.
Как пленные ни доказывали, что они не будут ни кричать, ни бежать, Бунцев на этот раз оказался неумолимым, и они со связанными руками и ногами, с кляпами во рту были положены на землю. Оставив с ними Кретову и Ласло, Бунцев с Карлом пошли на разведку к мосту.
«Ну и муть. Ручей маленький, а мост большой, с учетом разлива ручья в половодье, да еще охраняемый», — подумал Бунцев.
При въезде на восточном берегу сооружения прохаживались парные часовые, и силуэты их были видны на фоне неба, когда они не закрывались автомашинами, тягачами и орудиями. По мосту, видимо, отходили артиллерийские части, соблюдая самую строгую световую и звуковую маскировку: машины шли с полностью выключенным светом, солдаты на машинах и орудиях не выдавали ничем своего присутствия.
Зоркий Бунцев толкнул Карла, показывая ему на замеченных им солдат под пролетным строением моста. При внимательном наблюдении капитан заметил, что солдаты что-то зарывают. В его голове возникло подозрение — уж не хотят ли сволочи взрывать мост.
И как бы в подтверждение этой мысли он заметил еще двух солдат, которые подходили к объекту и что-то разматывали.
«Провода подводят, думают взорвать, как только своих пропустят».
В воображении Бунцева возникли возможные последствия: подходят передовые советские подразделения, преследующие врага, и впереди них взлетает в воздух мост и противник отрывается. Но может быть и еще более неприятный вариант: увлеченные преследованием противника советские танки врываются на мост и взлетают в воздух вместе с ним, следующие за ними подразделения осыпаются градом камней и бетона.
«Нет, не дадим вам взорвать мост», — решил Бунцев.
Видимо, закончив работу, солдаты вышли из-под моста и четверо из них стали удаляться туда, откуда только что протянули провода, двое остались на дороге непосредственно около объекта.
«Нельзя, прямо преступно быть около моста и дать противнику взорвать его после отхода вражеских войск, да еще, возможно, тогда, когда к нему подойдут наши передовые части. Нет и нет! Лучше самим погибнуть, но не дать противнику взорвать мост», — решил Бунцев.
«Но как не дать взорвать? Подойти незаметно к проводу, проложенному вдоль дороги, да еще при наличии оставленных около моста солдат — маловероятно.
Ну, а если удастся перерезать провода? Они обнаружат обрыв, исправят его или взорвут заряд другим способом. Замкнуть провода накоротко? Но опять могут заметить короткое замыкание и устранить его. Не такие они дурные, чтобы не предусмотреть возможность повреждения проводов. И у него появилась новая мысль — самому взорвать мост. Не такой большой ручей и не такое уж важное сооружение, и наши смогут быстро построить временную переправу.
«Куда будет полезнее, — подумал он, — взорвать мост под проходящими машинами противника и не дать ему возможности вывести технику и выйти из-под удара наших войск».
Приняв решение, Бунцев поторопился к своей группе. Все приближающиеся взрывы снарядов. Возвратясь, капитан начал отбирать себе все необходимое для задуманной им операции: неполный моток провода, кусачки, пару взрывателей к гранатам.
— Что вы, товарищ капитан, задумали? Может быть, мы все-таки с помощью фрицев переправимся через ручей, да и пойдем скорее к своим.
— Переправиться, Ольга, мы всегда сможем, но теперь дело не в том, чтобы самим переправиться, а в том, чтобы не дать гитлеровцам увозить свою технику через ручей по мосту и тем оказать помощь своим войскам. Вот тебе, товарищ Кретова, все мои документы. А вот и документы противника. На всякий случай будь готова доставить их к своим. Сейчас без всякого шума отойдите от моста еще метров на двести и ждите меня, а если я задержусь после взрыва больше четверти часа, — действуйте самостоятельно.
— Товарищ капитан! Не ходите один! Я пойду с вами! Карл и Ласло с пленными отойдут назад и будут ждать нас.
— Нет, Ольга, одному легче подобраться, а чтобы мне не тратить время, ты сама все объясни нашим друзьям, когда отойдете от моста еще метров на двести. А теперь пожелай мне удачи, и я пойду.
Карл и Ласло узнав, что Бунцев пойдет к мосту и, поняв, что он собирается идти один, решительно запротестовали. Бунцеву пришлось уступить и взять с собою Карла.
— Меня так не взял, а Карла берешь, — обиделась Кретова.
— Но он может подслушать что-нибудь важное, чего ни я, ни ты не можем.
Накрапывал небольшой дождик. Осенняя ночь была настолько темна, что, пройдя пять шагов, Бунцев уже не видел оставшейся группы.
Все приближающиеся разрывы мин и снарядов, своих войск, артиллерийский огонь противника заглушали всякий посторонний шум и даже гул моторов на дороге. Бунцев и Карл, пригнувшись, шли вдоль ручья к мосту. Капитану казалось, что прошло слишком много времени с того момента, как они вышли, когда наконец подошли к объекту на такое расстояние, что снизу отчетливо стали видны движущиеся по мосту машины и прицепленные к ним орудия. Бунцев и Карл залегли в мокрой ложбине. Мост теперь охраняли не два, а четыре солдата. Они располагались в 10–12 метрах от объекта, и, как казалось капитану, часовые хорошо видели не только, что делается на мосту, но и около него. Но Бунцев ошибался. Стоя на дороге, немецкие солдаты, привыкнув к темноте, действительно хорошо видели, что делается на мосту и на дороге на подходах к нему, но, находясь наверху, они ничего не видели, что делается внизу, в пойме ручья, да им и не было особой надобности следить за поймой ручья, которая на подходе к мосту с востока была плотно перекрыта противопехотными минами, о наличии которых капитан даже и не догадывался.
Переоценив возможности противника по наблюдению за поймой, Бунцев решил один добираться до моста. Карл не соглашался отпустить его одного, но тот нашел выход, оставив ему свою меховую куртку. Взяв с собою моток провода с привязанными к нему чеками взрывателей гранат, капитан пополз к мосту. Чем ближе подползал Бунцев к заряду, тем сильнее билось сердце. Он уже ясно слышал разговоры немцев на мосту, но останавливаться было нельзя, он спешил.
Все его действия были направлены к тому, чтобы незаметно добраться до моста. Очутившись под мостом, капитан несколько секунд прислушивался, всматривался в темноту и, не обнаружив ничего подозрительного, стал ощупью искать провода и заряд. Слабый, незаметный раньше ветер теперь становился нестерпимым. Коченея от холода, капитан нащупал два провода и найдя по ним заряд, выдернул их и вставил взрыватель гранаты. Теперь минеры противника не могли пустить его на воздух вместе с мостом. А по мосту, громыхая, уходили машины, увозя орудия.