Письма Махатм

1) или Адепты вообще не существуют;

2) или если они существуют, то у них нет никакой связи с нашим Обществом, и поэтому мы являемся бесчестными мошенниками;

3) или если у них есть какая-либо связь с Обществом, то оно должно быть на очень низком уровне, раз под их руководством происходили такие ошибки.

Кроме нескольких благородных исключений, когда нам полностью доверяли, наши туземные члены приходили к одному из этих трех заключений. Поэтому, по моему мнению, необходимо немедленно принять меры к устранению этих подозрений. Для этого я вижу лишь одно средство:

1) или все Общество посвятить оккультизму, в случае чего оно должно быть таким же тайным, как масонская ложа или ложа розенкрейцеров;

2) или никто не должен что-нибудь знать об оккультизме, за исключением тех очень немногих, которые своим поведением доказали свое решение посвятить себя его изучению. Так как наши Братья находят первую версию нежелательной и категорически запрещают ее, то остается лишь вторая.

Другой важный вопрос – это принятие членов. До сих пор каждому, кто выражал желание присоединиться и мог найти двух поручителей, было разрешено вступить в Общество, и мы не расспрашивали, каковы его мотивы присоединиться к нам. Это повело к двум плохим следствиям. Люди думают или делают вид, что думают, что мы принимаем членов просто из-за их вступительного взноса, на который существует Общество, и многие присоединялись просто из любопытства, думая, что, уплатив вступительный взнос в размере десяти рупий, они смогут увидеть феномены. И когда они в этом разочаровались, они оборачивались против нас и начинали оскорблять наше дело, для которого мы работали и которому отдали свою жизнь. Лучшим способом исправить это зло было бы исключить этот класс людей. Естественно, возникает вопрос, как это может быть сделано, так как наш Устав так либерален, что допускает каждого? Но в то же время наш Устав предписывает вступительный взнос в размере 10 рупий. Это слишком низкая сумма, чтобы исключить ищущих диковин, которые могут позволить себе потерять такую незначительную сумму, если их любопытство не будет удовлетворено. Поэтому взнос надо настолько повысить, чтобы присоединялись только те, кто действительно искренни. Нам нужны люди принципиальные, с серьезными целями. Один такой человек может сделать больше для нас, нежели сотни охотников [до] феноменов. По моему суждению, взнос надо повысить до 200 или 300 рупий. Можно возразить, что таким образом мы можем исключить действительно хороших людей, искренних и убежденных, но не способных платить. Но я думаю, что лучше рискнуть возможной потерей одного хорошего человека, нежели допустить толпу бездельников, один из которых может уничтожить работу, сделанную всеми полезными людьми. И все же даже такого случая можно избежать. Мы сейчас принимаем в члены без уплаты взноса людей, которые кажутся особенно достойными, – то же самое можно делать и при предложенном изменении.

Дамодар К. Маваланкар, член Теософского общества

Письмо № 14 B (ML-142 B)

[К.Х. – Синнетту]

Получено до 20 февраля 1881 г.

Почтительно представлено на рассмотрение мистера Синнетта, по личному приказу Брата Кут Хуми.

Дамодар К. Маваланкар

За исключением взноса – слишком преувеличенного – его точка зрения абсолютно правильна. Так восприняли это туземные умы. Я надеюсь, мой дорогой друг, что вы добавите абзац, показывающий Общество в его истинном свете. Прислушивайтесь к вашему внутреннему голосу и еще раз сделайте одолжение.

Искренне ваш К.Х.

Письмо № 15 (ML-8)

[К.Х. – Синнетту]

Получено через мадам Блаватскую около 20 февраля 1881 г.

Мой дорогой друг, вы, несомненно, находитесь на правильном пути, пути действия, а не только слов; многие лета вам, и продолжайте!.. Я надеюсь, что вы не будете рассматривать эти слова как поощрение быть «притворно благочестивым» – удачное выражение, заставляющее меня смеяться, – но действительно выступаете наподобие Калки-Аватара•, разгоняющего тени Кали-Юги•, черную ночь гибнущего Теософского общества, и гоните от себя мираж его Устава. Я должен заставить слово «совершил» появиться возле вашего имени незримыми, но неизгладимыми буквами в списке Главного совета, так как оно может когда-нибудь оказаться потайной дверью к сердцу самого сурового из Хобилганов•...

Хотя я весьма занят – увы! как всегда, – я должен ухитриться послать вам довольно длинное прощальное послание, прежде чем вы пуститесь в путешествие, которое может принести весьма важные результаты – и не только для нашего дела... Вы понимаете, надеюсь, что это не моя вина, если я не могу встретиться с вами, как мне хотелось бы. Также это вина и не ваша, но, скорее, вашего окружения и задания особо деликатного свойства, которое мне доверено с тех пор, как я знаю вас. Поэтому не обвиняйте меня в том, что я не показываюсь вам в более осязаемом для вас виде, как хотели бы вы, да и я сам хотел бы показаться. Если мне не разрешено это выполнить для Олькотта, который уже пять лет трудится для нас, как я могу сделать это для тех, кто еще не прошел такой тренинг, как он? Это относится и к лорду Крауфорду и Балкарресу, прекрасному джентльмену, плененному миром. У него искренняя и благородная натура, возможно, слегка сдержанная. Он спрашивает, какую надежду он может питать? Я говорю: любую, ибо он обладает тем, что имеют очень немногие, – неисчерпаемым источником магнетического флюида•, который, будь у него только время, он мог бы вызывать целыми потоками, и ему не нужен никакой другой учитель, кроме него самого. Его собственные силы совершали бы нужную работу, и его великий собственный опыт был бы ему верным руководителем. Но он должен быть настороже и избегать всяких посторонних влияний, особенно тех, которые антагонистичны величественному учению о человеке как интегральном Браме•, микрокосме, свободном и совершенно независимом как от помощи, так и от контроля незримых сил, которые в «новом домостроительстве»[74] (напыщенное слово!) называются «духами». Его лордство поймет без дальнейших объяснений, что я хочу этим сказать; он может прочесть эти строки, если захочет и если заинтересуется мнением о нем неизвестного индуса. Если бы он был бедным человеком, он мог бы стать английским Дюпоте[75] с прибавлением великих научных достижений в точных науках. Но, увы! Что пэрство приобрело, то психология потеряла... Однако и теперь еще не слишком поздно. Но видите ли, даже после овладения магнетической наукой и посвящения своего могущественного ума изучению благороднейших отраслей точных наук, даже ему удалось приподнять не более как маленький уголок завесы над тайною. О, крутящийся, нарядный, блистающий мир, полный ненасытного честолюбия, где семья и государство делят между собой благороднейшую натуру человека, как два тигра свою добычу, оставляя его без надежды и света! Сколько рекрутов мы могли бы иметь оттуда, если бы не требовалось никаких жертв! Письмо его лордства к вам дышит искренностью, окрашенной сожалением. Это хороший человек в сердце своем со спящей способностью быть значительно лучше и счастливее. Если бы жребий его был брошен не так и если бы все свои интеллектуальные способности он обратил на культуру души, он достиг бы гораздо большего, чем ему когда-либо снилось. Из такого материала делались адепты в дни арийской славы. Но я не должен задерживаться дальше на этом и прошу у его лордства прощения, если переступил каким-либо образом границы приличия в этом слишком вольном «психометрическом• описании характера», как сказали бы американские медиумы... «полная мера лишь служит границей избытка», но я не осмеливаюсь продолжать. Ах, мой слишком положительный и все же нетерпеливый друг, если бы у вас были такие спящие возможности!

74

Имеется в виду спиритизм как идеология и оккультная практика. – Прим. ред.

75

Намек на французского барона де Поте, который был одним из первых исследователей месмеризма.