Страница 10 из 72
- Ты шутишь, полковник? - заподозрил неладное Андрей.
- Какие тут шутки! Гражданин Полуянов не просто раскаялся, он так жестоко винил себя, что... не смог жить дальше с таким тяжёлым грузом на сердце.
- Не понял.
- Что здесь непонятного - умер Полуянов в камере.
- Как умер?
- Сердечная недостаточность.
- Игорек умер... - Андрей задумался, потом вскинул голову и пристально посмотрел в глаза следователю. Видимо прочитал в них приговор себе и жестко произнес: - Тебе жертва нужна, полкан? Дело хочешь закрыть? Галочку поставить? И тебе совсем не важно - виновен я или нет. Тебе насрать на то, что настоящий поставщик где-то на свободе гуляет и продолжает оружием торговать. Найти дилера не проблема, таких, как Полуянчик - пруд пруди. Работать-то никто не желает, все торговать хотят. И не важно чем - наркотой, оружием или дурочками молоденькими, лишь бы бабла поболе срубить...
- Стоп, майор, оставь свое красноречие для последнего слова, когда будешь в зале суда в клетке сидеть!
- Значит так, полкан, я требую, чтобы моё дело было передано в военную прокуратуру.
- Требует он! - фыркнул Шлёмкин. - Забыл тебе сообщить приятное известие: ты уже полмесяца, как в запасе. Уволен вчистую. Так чта-а, военная прокуратура делом запасника заниматься не будет, у них и с военнослужащими хлопот полон рот...
Сначала Иванова вызывали к следователю, считай, каждый день. Вопросы тот ему задавал одни и те же: каким образом и где (впрочем, по второму пункту на ответе особо не настаивал) приобрел Андрей гранатометы; с кем, кроме Полуянова, имел дела; и где хранит средства, нажитые торговлей оружием.
А потом о нем вдруг словно забыли. Андрей даже сам просился на допрос, но надзиратели просьбы его игнорировали и лишь изредка отвечали: "Надо будет, следак сам вызовет". Все эти непонятки тянулись ещё два месяца, по истечении которых Андрея Иванова выпустили из СИЗО, сняв с него все обвинения. Каких-либо объяснений ему не дали, а до извинений и вовсе никто не снизошёл.
Шлёмкин лишь сказал на прощание:
- Иди, майор, гуляй пока. И скажи спасибо своим... родственникам. Самоотверженные они у тебя. - И гаденько так похихикал.
Придя домой, Андрей узнал, что мама продала дачу; деньги Верка передала старшему советнику юстиции Шлёмкину в качестве взятки за развал дела.
- Так что, не пойдёшь? - робко поинтересовался Дед.
- А чего бы не сходить? Схожу...
Да, Андрей не ошибся - новым хозяином автостоянки оказался старший советник юстиции, Яков Степанович Шлёмкин.
Двое спутников Шлемкина при ближайшем рассмотрении оказались настолько непохожими один на другого - внешностью, ростом и комплекцией, - что казалось, их подбирали специально, как противовесы друг другу
Первый - худощавый и высокий до несуразности, с длинными волосами и в очках с толстыми круглыми линзами, размахивал в разговоре руками, не скрывая эмоций.
"Скорей всего, эта оглобля - архитектор, - решил Андрей. - Или прораб на будущей стройке".
Второй, молчаливый, большим ростом не отличался, но, тем не менее, выглядел весьма внушительно - широкие покатые плечи борца, бритая мускулистая голова, практически утонувшая в явно перекаченном на тренажёрах теле, руки длинные, как у гориллы, чуть ли не до колен, ноги толстые и кривые. Взгляд тяжёлый, лицо суровое. Противник, конечно, силён, но наверняка не ахти как проворен, почему-то подумалось Андрею, словно, ещё не начав беседу, он уже предполагал не совсем мирное её завершение. Качок, если не являлся Яшиным телохранителем, то почти наверняка служил в одном с ним ведомстве. Или в каком-нибудь смежном.
Увидев приближающегося Иванова, Шлёмкин приветливо помахал ему рукой и поманил к себе. Он будто бы ждал его, зная, что Андрей здесь работает охранником и обязательно подойдёт. Впрочем, скорей всего, так оно и было.
Не пряча ехидной улыбки, он поздоровался, но руки не подал:
- Здравствуй, майор. Ну как на свободе дышится?
- Полной грудью, полковник, как и раньше дышалось. Давно не виделись.
- Разве? Не так чтобы очень. Месяц прошёл?..
- Полтора.
- Время летит незаметно... Читаю в глазах твоих немой вопрос.
- Почему - не твой, - хмыкнул Андрей, - судя по всему, как раз твой.
- Ага, значит, чувство юмора за время отсидки не утрачено.
- Приумножено. Пока в камере без дела сидел, сам с собой шутил. Вот и натренировался.
- Понятно... Ну ладно, спрашивай, чего хотел.
- Стоянку сносить будешь?
- Переносить на новое место.
- Так может, и нас с напарником на новую стоянку перенесёшь? Или сторожами на будущую стройку определишь?
- Алкашей вроде твоего напарника - в шею с завтрашнего дня, - ответил Яша, вяло качнув пухлой кистью. - А по поводу тебя... - он оценивающе оглядел Иванова с головы до ног. - В принципе, мне мужики тертые нужны. Ну-ка, - он кивнул вбок, приглашая Андрея отойти с ним в сторонку. Лысый двинулся, было, следом (первое моё предположение оказалось верным, подумал Андрей, - телохранитель), но босс остановил его жестом.
- Мне, майор, нужны крепкие мужики, - отойдя на несколько шагов и понизив голос, продолжил Яша. - Боевые, решительные, не брезгливые и не особо щепетильные в вопросах морали. Платить буду хорошо, не сомневайся - ты таких бабок, что я тебе ежемесячно отстегивать буду, ни на какой стоянке за год не заработаешь.
- Очень заманчивое предложение, - осторожно заметил Андрей, начавший догадываться, какого рода работа ему предлагается. - Но что делать-то надо будет?
- Выполнять мои поручения беспрекословно и чётко, не задавать лишних вопросов и помалкивать, если тебя не спрашивают. А тем более, если спрашивают. Уяснил?
- А может, всё-таки поподробнее объяснишь? - прищурился Иванов. - Хотелось бы знать конкретно... как там у классика - что делать?
- Ну, понимаешь, старик, - голос Шлёмкина стал задушевным, - бизнес - есть бизнес. Кто-то долги отдавать не хочет, так надо вытрясти их. Денег нет, так квартира есть, дача, машина, то-сё. С конкурентами, допустим, разобраться потребуется...
- В каком смысле - разобраться?
- Ты наивняк-то тут мне не демонстрируй, ты меня прекрасно понял, Андрюша. Разобраться - значит, разобраться. Сначала пообщаться с конкурентом по-взрослому, чтобы раз и навсегда отбить у него охоту становиться на моём пути. Ну, а если не поймёт... - Шлёмкин сделал красноречивый жест - провел пальцем над кадыком. - За дополнительное вознаграждение, естественно. Ты соображай, майор: такую работу каждому встречному поперечному не предлагают, только близким людям.
- Очень интересно, - нехорошо усмехнулся Иванов, - и на чём таком мы с тобой, полкан, сблизиться умудрились?
- Я бы сказал, - хохотнул полковник Яша, - не на чём, а на ком.
- Не понял. Ты сейчас что имеешь в виду?
- Да уж что имею, то и введу, - ещё больше развеселился Шлемкин. - Только не введу, а уже ввёл. И не сейчас, а полтора месяца назад. Слушай, ну и транжира у тебя супруга, должен заметить. Те бабки, что она в качестве благодарности за твоё освобождение принесла, мы с ней же в тот вечер в кабаке и оставили.
Андрей с удивлением и ненавистью смотрел Шлёмкину в глаза, думая о том, что циничности этого человека нет предела. Он даже не как соперника его возненавидел вдруг: переспала Верка с этим подонком, ну и хрен с ней, всё равно уже, считай, не жена. Он не мог понять: как можно ощущать себя настолько защищённым, неуязвимым, безнаказанным, чтобы вот так, в лицо говорить человеку, что тот дерьмо. Майор запаса Андрей Иванов ненавидел старшего советника юстиции Яшу Шлёмкина за то, что он, и такие, как он, на полном серьёзе и не без оснований считали себя полноправными хозяевами жизни. Они - хозяева, а все вокруг - дерьмо.
А Шлёмкин даже не замечал ненавидящего взгляда Андрея, не обращал внимания на заходившие по его скулам желваки, на побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев. Шлёмкин считал себя хозяином жизни.