Одиссея креативной королевы

- Вы думаете, кто-то убирает претендентов на трон? - спросил майор Стид.

- По логике, типа, да, - подтвердил шеф-инженер.

- А я думаю, - сказала Кристин, - что они там гасят друг друга при дележке кассы.

- Какой кассы? – спросила Кюгю.

- Черной кассы масонской ложи. Кассу держал барон Кестнвэл. А когда барона кто-то шлепнул, в черной кассе было 15 миллиардов баксов только считанных денег. Сколько там несчитанных черт знает, но допустим, столько же. Есть за что отравить ближнего.

- Слушайте друзья, - вмешался доктор Тью, - может, хватит об этом за столом?

Кристин Харниш кивнула, взяла бутылку бужоле, наполнила все шесть стаканчиков, и встала, держа стаканчик в руке.

- Короче, вот что! Они там, внутри своей Британии, пусть творят, что хотят. Но у нас в новозеландском королевстве есть реальная королева: Ее величество Боудис!

- Виват королеве Боудис! – отреагировали майор Стид, доктор Тью, и Кюгю Фирин,

- E-o! - сказал Цербер, - Вы, Боудис, реальная королева, это даже страусу понятно.

…

*51. Экстренно требуется королева.

29 мая. Утро. Север Островов Кука. Атолл Тинтунг. Моту Вале. Лантон-сити.

Двое довольно типичных британских мужчин, лет между 35 и 40, со вкусом одетых в полуспортивном туристическом стиле, стояли посреди площади короля Георга (точнее, бывшей площади). Теперь здесь раскинулся стихийный парк с цветущим кустарником, площадью около гектара. Итак, эти двое британцев стояли посреди парка и задумчиво взирали на бесформенный кусок цоколя губернаторской резиденции. XVIII век, очень качественная каменная кладка. Потому этот кусок цоколя уцелел при мощных взрывах аммонала 20 октября позапрошлого года, превративших Лантон-сити в груду щебня.

- Эндрю, - произнес первый британец, - ты видишь монумент королеве Лаонируа?

- Петер, - ответил второй, - я вижу то же, что ты. Вопрос в том, считать ли этот кусок колониальной виллы – монументом, или не считать. Но, поскольку мы уже утвердили программу визита миледи, где есть пункт «возложение цветов к монументу королевы Лаонируа – национальной героини Островов Кука», мы не имеем права сомневаться в функциях данного куска виллы. Это безусловно монумент Лаонируа.

- Эндрю, это же ни к черту не годится! – порывисто возразил Петер Маккэлх.

- Почему? – лаконично спросил Эндрю Ирсон.

- Потому, черт возьми, что если это монумент Лаонируа, а не просто кусок взорванной виллы, то откуда-то должно следовать, что это монумент Лаонируа, а не просто кусок взорванной виллы, если ты понимаешь, к чему я веду.

- Понимаю, Петер. Надо звать Пиф.

- Вот то-то и оно! - заключил Маккэлх, повернулся в сторону изящной девушки, автрало-креолки, в спортивном костюмчике, которая любовалась цветами, росшими среди руин, и громко окликнул, - Пиф! Пожалуйста, подойди сюда! Мы в тупике!

Австрало-креолка отвлеклась от цветочков и подошла к секретарям королевы Боудис.

- Aha pe-a e, kane-kane? (Какие проблемы, а, мужики?).

- Проблема, - заявил Петер Маккэлх, - что тут ничто не указывает на Лаонируа.

- …А у нас, - продолжил Эндрю Ирсон, - пункт в программе: «Боудис, королева Новой Зеландии, возлагает белые цветы к монументу королевы Лаонируа, и произносит речь о единстве и многообразии народов Океании». Конспект речи уже готов, и по смыслу это следует произносить на фоне монумента. Теперь скажи, Пиф: разве на фоне вот такого немаркированного каменного огрызка будет смотреться речь королевы Боудис?

- Криво как-то получается, - проворчала австрало-креолка, - а какие предложения?

- Например, мемориальная доска, - ответил Ирсон, - хотя, мы рассчитывали, что тут есть скульптурное изображение. Это было бы оптимально.

- …Но, - добавил Маккэлх, - скульптура не может появиться за несколько дней.

- Почему не может? – спросила Пиф.

- Потому, что произведения искусства не создаются с такой скоростью, - пояснил он.

- Петер, но почему произведение искусства? Ведь Эндрю сказал просто: скульптура.

- Да, - подтвердил Ирсон, - я сказал: скульптура, а скульптура это предмет искусства, потому что скульптор, это как художник, или поэт, или композитор.

- Hei kane-kane, голову мне не морочьте, ОК? – сердито проворчала она, - Вы просто скажите: лучше, чтоб к приезду Боудис тут была скульптура Лаонируа, или как?

- Да, скульптура лучше, - подтвердил Маккэлх, - и что дальше?

- Дальше, - сказала Пиф, - я пойду к мэру Варлоку, и мы решим вопрос скульптуры.

Эндрю Ирсон и Петер Маккэлх молча переглянулись. С этой решительной и немного резковатой девушкой, уроженкой Сиднея, по имени Эпифани Биконсфилд (для друзей – просто Пиф), они познакомились лишь несколько дней назад, но успели отметить: она серьезный человек, и если она говорит что-то настолько четко, то уверена в успехе. О каком-то другом персонаже в таком случае можно было бы сказать «это беспочвенная самонадеянность», однако инженер Эпифани Биконсфилд не допускала беспочвенной самонадеянности в технических вопросах. Свидетельством тому была серия успешных инженерно-диверсионных операций на всех трех фронтах двух недавних войн…

…Поэтому Эндрю Ирсон просто кивнул и сказал:

- Превосходно, Пиф! Требуется ли от нас какая-нибудь помощь в этом деле?

- Нет, - она качнула головой, - я все решу, aita pe-a. А вы работайте дальше.

- Понятно, - отозвался Петер Маккэлх и глянул на свой конспект, - следующий пункт: кампус Университета в западном секторе лагуны Тинтунга, на моту Катава. Там у нас запланирована пресс конференция королевы, но мы тебе уже говорили…

- …Что кампус отстойный, - перебила она, - но, kane-kane, это ведь было позавчера.

- Минутку, Пиф, - сказал Ирсон, - ты же не хочешь сказать, что на месте тех ужасных сборно-панельных кубиков и ангаров вдруг появилось нечто более респектабельное?

- Ну, - Пиф покрутила пальцами, - этого я пока сказать не могу. Работы в процессе.

- Э-э… - Маккэлх сосредоточенно почесал свежевыбритый подбородок, - …Это какие работы, Пиф?

- Строительные, - сказала Биконсфилд, - если вам интересен процесс, то езжайте туда, посмотрите. А мне по-любому нужно часа три, чтобы разобраться со скульптурой. Вы можете пока позавтракать с ребятами на стройплощадке, а я потом за вами заеду.