Страница 51 из 54
Он пошел к берегу, загребая ил и песок носками сапог. Мы с Веником подняли с земли тяжелые дубины и приготовились перейти к плану «П». Тут, на наше счастье, блюститель порядка зацепился за что-то, лежащее на дне, и едва не упал в воду. Выматерившись, он наклонился, порылся рукой в песке — и вдруг с недоумевающим видом потащил что-то из воды.
— Мать моя женщина!.. — с этими словами Жора поднял над головой кремовый резиновый ботик с левой ноги Фроси Салтычихи. Из ботика лилась вода пополам с грязью.
Мой прием сработал! Я была абсолютно уверена, что две женщины всегда сумеют уболтать одного мужика. Жора заметался по берегу, точно гончая, взявшая след зайца. Выломал жердину, принялся бегать по мелководью и тыкать палкой в темные ямы и промоины. Ближе к противоположному берегу дно резко опускалось, образуя глубокий неспокойный омут, и Жора, неосторожно подойдя к этому месту, едва не ухнул в воду по пояс.
— Товарищ милиционер! — хором закричали мои бабки с берега. — Вы бы разделись хоть! Ведь намочите одежду — будет не обсушиться! Простудитесь!
Я-то им велела еще о простатите напомнить, а они забыли, бестолковые… Но Жора и без того клюнул: выбежал на берег, проворно стащил брюки, сунул голые кривые ноги в сапоги и с шестом наперевес атаковал омут в поисках тела тетки Фроси, в данный момент спокойно попивающей чай у себя дома за запертой дверью и задернутыми занавесками. Жора, судя по всему, малый был незлой. Не хотелось ему марать руки убийством, а хотелось, чтобы все как-нибудь само собой произошло. Как говорится, и на елку влезть, и зад не оцарапать.
Маргарита потянулась к важнейшему предмету туалета, превращающему самца в мужчину, а мужчину — в представителя исполнительной власти, но Зинка вырвала милицейские штаны у нее из рук и самым откровенным образом принялась шарить по карманам. На наше счастье, в этот миг на противоположном берегу появились двое каких-то мужиков. Жора замахал им и тут же организовал из мужиков поисково-спасательную бригаду для оказания помощи терпящим бедствие на водах. Втроем они, ежась от холода, покрикивая и звонко хлопая себя по голым ляжкам, пошли прочесывать омут длинными палками, а Зинка тем временем выудила из кармана Жориных галифе связку ключей, отбежала в нашу с Веником сторону и кинула ключи нам. Я, конечно, уклонилась, а вот Веник получил тяжелой связкой прямо между глаз — так, что звон пошел по лесу!
Не отвлекаясь на второстепенные детали, я подхватила с мягкой хвойной подстилки драгоценную связку и, пригибаясь, помчалась со всех ног к мотоциклу. Байкер, держась за ушибленное место, поспешил за мной. Времени у нас было мало. Сколько еще Жора сможет бродить по холодной воде, исполняя свою гуманную миссию?!
Мы понеслись по кочкам и ухабам — и уже через пять минут были в Грузино. Там Вениамин ссадил меня с мотоцикла, а сам, как и было задумано, помчался дальше, к околице. Даже удачи мне не пожелал, черствый тип! Козлы эти мужики, что ни говори!
Я побрела к высокому крыльцу отделения милиции, повторяя, как буддийский монах мантру:
— Ты справишься! Ты сможешь! У тебя получится! Последний бой, он трудный самый!..
Постояв секунду-другую перед дверью, набрав побольше воздуха, я закричала:
— Пожар! Пожар! — и с грохотом ввалилась в тесную полутемную дежурку.
В первый миг мне почудилось, что по ту сторону деревянной стойки, разделяющей помещение на две неравные части, никого нет. Только стол с зажженной настольной лампой, за ним стул, а в углу — вожделенный сейф. На столе поверх бумаг и криво разграфленных амбарных книг разложены были инструменты — молоток, два зубила, пассатижи, отвертки. Лишь через несколько секунд я заметила, что сбоку из-под стола торчит чья-то тощая задница в милицейской форме. Сержант Касьян, которого я узнала по Фросиному описанию, несколько смущенный тем, что его застали в столь странной позе, поднялся с колен и принял представительный вид. В руках его был коловорот с огромным ржавым сверлом.
— В чем дело, гражданка? — строго вопросил он. — Почему врываетесь в служебное помещение? Я ведь мог бы и огонь открыть!
И он угрожающе перехватил свой коловорот на манер автомата.
Тут я поняла, в чем дело! Пока Жора мутил воду в речке Грузинке в тщетных попытках извлечь из нее тело Фроси, его честный и благородный напарник проводил время в изощренных, но безуспешных попытках единолично вскрыть сейф! Судя по состоянию замка, сержант уже пытался вырубать его зубилом, сверлить коловоротом и ковырять отверткой!
Я испугалась. А что, если этот идиот повредил замок и мне теперь не удастся открыть его даже ключом?! Господи, не допусти! Будь же справедлив, в конце концов! Пусть я не хожу в твои храмы и не распеваю псалмы — но я же всю жизнь, всю свою сознательную жизнь чту твои заповеди! Чего бы мне это ни стоило! Все до одной, особенно «не возжелай жены ближнего своего»! Даже в мыслях никогда не нарушала! Сжалься же надо мной, Господи!
— Смилуйся надо мной, Боже!.. — точно в бреду, повторяла я вслух, не сводя глаз с искалеченной замочной скважины. — Не допусти! Тяжела десница твоя…
— У вас что-то случилось, женщина? — крякнув, спросил мой душегуб, пряча орудие преступления за спину. — Вы что-то говорили про пожар? У нас в Грузино нет пожарной части, но если вы скажете мне, где горит, я немедленно сообщу в район, и они оттуда приедут… наверное. Где горит?
— Там, — махнула я рукой. — Дом из красного кирпича… у самой околицы…
— Возле колонки?! — спохватился он. — Это же мой дом! Черт! Черт! Не может быть!
Он со стуком уронил коловорот и выбежал на крыльцо, где привстал на цыпочки, приложив руку козырьком ко лбу. Из-за крыш ближайших домов поднимался в холодное осеннее небо столб густого черного дыма. Веник хорошо поработал с двумя старыми покрышками…
Бедный сержант Касьян, позабыв о своих надеждах на скорое и неправедное обогащение, заметался от крыльца к стойке дежурки и обратно.
— Черт! Только не это! Панасоник! Ружье охотничье! Холодильник шведский вчера взял!.. Что делать, бабка?! Что делать?!
— В район звони, касатик, — устало сказала я, прикидывая, сможем ли мы с Веником унести сейф, если не удастся его открыть. — Эх, мне бы твои проблемы…
— Какой район! Какой, к черту, район! Они только головешки заливать приедут! Все, что нажил! Все сейчас прахом пойдет!.. Бабка, посиди тут минуту! Смотри, чтоб никто не упер чего! Я мигом!
Нацепив зачем-то форменную фуражку, он схватил из угла старый, покрытый пылью и паутиной огнетушитель, с грохотом скатился с крыльца, сорвал с пожарного щита, оборудованного у стены отделения, багор с длинной красной рукояткой и красное дырявое ведро, швырнул все это в салон патрульной желто-синей «нивы» и прыгнул за руль.
— Заводись же!.. Давай, уродина!!!
Багор, не помещаясь, так и торчал из салона, не позволяя закрыть дверцу, и Касьян на выезде зацепился за столбик ограды, вывернув его к чертовой матери. Судя по всему, он плохо соображал, что делает.
Не могу сказать, что я находилась в лучшем состоянии. Мне вдруг стало нечем дышать. Рванув обеими руками воротник куртки, размотав теплый шарф, я подошла к сейфу и осторожно ощупала исковерканную идиотом-сержантом замочную скважину. Достала из кармана Жорину связку, вставила ключ в замок, закрыла глаза и попыталась повернуть его, приговаривая:
— Давай, милый… Давай, родной…
Ключ не проворачивался. Я дергала ручку сейфа, трясла ключ — безрезультатно. Это было похоже на кошмарный сон.
6
— Открывайся, гад!! — закричала я, чувствуя приближение истерики. — Открывайся, сволочь железная!
Окончательно потеряв голову, я схватила со стола молоток и принялась колотить им по сейфу так, что звон пошел, наверное, по всему Грузино. Молоток высекал искры — а сейф стоял непоколебимо, как скала. После нескольких ударов деревянная рукоятка сломалась, молоток подлетел вверх и едва не ударил меня в висок.
Опасность слегка отрезвила. Я остановилась и с трудом отдышалась. Хорошо бы я выглядела, свалившись с пробитым черепом здесь, перед сейфом с торчащей связкой ключей!