На острие

— Впрочем, я вообще редкий гость на Десятой авеню, — сказал он. — «Открытый дом» Грогана? Такие названия обычно дают ирландским кабакам.

— Ты абсолютно прав.

Мы снова обсудили то, что ему предстояло сделать. Потом, устроившись в подворотне на противоположной стороне улицы, я стал ждать, а он ленивым шагом подошел к входу в «Открытый дом» и скрылся внутри. Время еле ползло. Меня одолевали тревожные мысли: уж не попал ли он в сложное положение, не случилось ли с ним что-нибудь? Не стоит ли отправиться мне туда, спрашивал я себя, или мое появление усугубит опасную ситуацию? Я еще не решил, что предпринять, когда дверь распахнулась, и из ресторана показался Гэри. Держа руки в карманах, он лениво зашагал прочь. Гэри казался до неправдоподобия беззаботным.

По противоположной стороне улицы я пошел вслед за ним. Затем, когда мы были уже достаточно далеко от заведения Баллу, перешел на его сторону. Гэри сказал:

— Мы разве знакомы? Пароль?

— Узнали кого-нибудь?

— О, нет вопросов!.. Сначала я был не вполне уверен, он ли это. Решив убедиться в том, что я не ошибаюсь, взглянул еще раз. Думаю, он тоже узнал меня.

— Что он сказал?

— Да ничего особенного. Просто стоял передо мной и ждал, пока я сделаю заказ. Я не выдал себя.

— Прекрасно!

— Но, знаете ли, он тоже не дал мне понять, что узнал меня, хотя я уверен, что это так. Нечистая совесть — вот как это называется.

— Именно.

— Мне понравилось это заведение. И кафельный пол, и темное дерево панелей смотрятся отлично. Я взял бутылку «Харпа», потом еще одну и смотрел, как двое посетителей играют в дартс. Один из них, уверен, в прошлой жизни, если, конечно, переселение душ существует, был Падающей башней в Пизе. Мне казалось, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет на пол, но нет — он все-таки удерживался на ногах.

— Знаю, о ком вы говорите.

— Пил он «Гинесс». На мой вкус это пиво немного грубовато, чтобы им увлекаться. Думаю, его можно было бы смешивать с апельсиновым соком.

Гэри передернуло при мысли о таком коктейле.

— Представляю, каково работать в подобном месте. Только и приходится смешивать коктейли вроде водки с тоником и виски с содовой. Можно провести в таком заведении целую жизнь, и ни разу не приготовить «Мимозу», «Харвей Уоллбенгер» или дайкири «Хикори-дикори».

— Это еще что такое?

— Вам лучше этого не знать.

Он поморщился. Я спросил, встречал ли он раньше кого-нибудь из посетителей.

— Нет, — ответил он. — Только бармена.

— С ним-то и заходила к вам Паула?

— Как сказали бы ребята из грогановского притона, это тот самый фраер.

Он снова перечислил преимущества работы в простом баре, лишенном изысков дизайнеров вроде подвешенных к потолку горшков с папоротником или деревянных панелей.

— Конечно, — справедливости ради признал он, — чаевые там просто мизерны.

Его слова вернули меня на землю. Я извлек заранее приготовленную бумажку и протянул ему.

Но он отказался взять деньги, и мне не удалось настоять на своем.

— Вы внесли в мое унылое существование радостное возбуждение, — сказал он. — А от меня потребовалось только уделить вам десять минут и потратиться на две порции пива. Наступит день, когда мы сядем рядом, и вы мне расскажете, чем завершилось расследование. Тогда я соглашусь на то, чтобы вы весь вечер угощали меня пивом. Идет?

— Идет. Но мои расследования далеко не всегда завершаются. Иной раз они затягиваются до бесконечности.

— Ну, что же, я все-таки рискну.

Сгорая от нетерпения, с трудом выждав пятнадцать минут, я вернулся к Грогану. Микки Баллу в зале не было. Энди Бакли занимал привычное место рядом с доской для игры в дартс, а Нейл — за стойкой бара. Одет он был так же, как в пятницу вечером, — в черно-красную фланелевую рубашку и куртку.

Я заказал стакан содовой. Когда Нейл принес его мне, я спросил, здесь ли Микки Баллу.

— Он заглядывал раньше. Думаю, скоро вернется. Хотите, я передам, что вы его разыскиваете?

— Это неважно, — ответил я.

Он отошел в противоположный конец бара. Время от времени поглядывая в его сторону, я отпил несколько глотков. «Нечистая совесть», — так определил Гэри его состояние. Звонивший прошлой ночью незнакомец говорил хриплым полушепотом, и я не был уверен, что именно Нейл угрожал мне. Но не было и никаких оснований сомневаться в словах Гэри.

Я еще не знал, что вскоре обнаружу, и не представлял, что мне удастся сделать на основании новых сведений о дружке Паулы. Должно быть, раздумывая об этом, я простоял с полчаса, не двигаясь с места, а он все это время был в нескольких шагах от меня. Когда я ушел, мой стакан был почти полон. Он забыл взять с меня деньги за содовую, я же не оставил ему чаевых.

Управляющий «Замка друидов», выслушав меня, сказал:

— Ну, конечно, это Нейл. Определенно — Нейл Тиллман. Что вы хотели бы о нем узнать?

— Он работал у вас?

— Около шести месяцев или чуть меньше. Ушел где-то весной.

— Значит, он служил у вас примерно в то же время, что и Паула?

— Думаю, да, но лучше все-таки проверить. К сожалению, все бумаги находятся в кабинете хозяина, а его дверь сейчас заперта.

— Почему Нейл ушел от вас?

Прежде чем ответить, управляющий слегка замялся.

— Люди приходят и уходят, — объяснил он. — Вы бы поразились, узнав, как часто теперь меняют места работы.

— Почему же вы от него избавились?

— Я этого не говорил.

— Но ведь именно так и было, разве нет?

Он смущенно пожал плечами.

— Я бы предпочел об этом не рассказывать.

— Чем он вас не устраивал? Вел какие-то дела за вашей спиной? Или слишком заметно подворовывал в баре?

— Знаете, я не имею права это обсуждать с посторонним. Приходите завтра днем. Вероятно, вы застанете хозяина, и он сообщит все, что вас интересует. Но...

— Думаю, он причастен к убийству, которое, возможно, было совершено.

— Так она мертва?

— Я все больше склоняюсь к этой мысли.

Он нахмурился:

— Мне действительно не следовало бы распускать язык.

— Но вы же не показания даете!.. Все, что скажете, останется между нами.

— Кредитные карточки, — произнес он. — Твердых доказательств не было; вот почему мне не хотелось об этом говорить. Но все свидетельствовало о том, что он совершал какие-то махинации с копиями квитанций по платежам с кредитных карточек наших посетителей. Не знаю точно, что он вытворял и каким образом, но он был нечистоплотен.

— Ему прямо сказали об этом при увольнении?

— Разговаривал с ним не я, а хозяин. Он просто заявил Нейлу, что тот не справляется с работой, и парень не стал возражать. Это, по существу, было молчаливым признанием вины, вам не кажется? Нейл проработал здесь достаточно долго, чтобы можно было уволить его без объяснения причины, но мотивы его явно не интересовали.

— Как в эту историю вписывалась Паула?

— Разве она причастна к его делам? Никогда бы не подумал! Она сама решила взять расчет, ее не увольняли. Мне даже кажется, что она работала у нас еще достаточно долго после ухода Нейла. Вы думаете, она действовала с ним в паре? Конечно, могло быть и так, однако они никогда не походили на близких друзей, никто не видел, чтобы они перешептывались по углам. Мне и в голову не приходило, что между ними что-то есть. О них не распространяли слухи болтливые официантки. В любом случае мне ничего не известно об их отношениях.

Около полуночи, взяв с собой два термоса кофе, я спрятался в подворотне напротив входа в грогановское заведение. Время от времени отхлебывая кофе, я не выпускал из поля зрения вход в «Открытый дом». Думаю, я был почти незаметен. Соседние подворотни обжила масса людей, кто-то из них лежал на асфальте, кто-то — сидел. Одет, правда, я был лучше большинства этих несчастных, но вряд ли это кому-то бросалось в глаза.

Время шло чуть быстрее, чем в тот раз, когда я дожидался Гэри. Мысли разбегались, когда я пытался разобраться в хитросплетениях произошедших событий, и проходило десять-пятнадцать минут, прежде чем я спохватывался и заставлял себя сосредоточиться на наблюдении. Впрочем, ни на секунду я не отводил глаз от дверей ресторана. Когда-то я привык, занимаясь наружкой, размышлять о чем-нибудь, чтобы не спятить от скуки. Однако при этом никогда не отрывался от действительности достаточно далеко, чтобы в любой момент иметь возможность заметить что-то важное. Время от времени кто-то заходил к Грогану или выходил из заведения; отвлекаясь от своих мыслей, я фиксировал, кто именно это был.