Страница 55 из 64
чертыхнулся:
323
- Знаю я чьих рук это дело! Ох уж эти ищейки
беговые, наслышан я о них… Советовал я Матвею
Петровичу, что надо их того… А он как всегда -
добренький. Зачем, дескать, булат, когда есть злато.
Мы, говорит, их с потрохами купим… Но не
извольте беспокоиться, месье Антуан. Всё это
недоразумение.
- Недоразумение, Женя, не это. А то, что я,
старый дурак, с вами связался. На слово поверил
людям, что у Моти всегда всё шито-крыто. Ага,
шито. Только белыми нитками… Сам понимаешь,
жеребца у вас я взять не могу.
- Как это не можете? А уговор?
- Так вы его первые нарушили.
Конфиденциальность, как говорят французы, не
соблюли. Ищите теперь другого покупателя.
- Да где же мы его найдём?
- И то верно. В Москве Удалого не продашь.
Только это ваша забота!
Спорили они долго. В конце концов
коротышка предложил:
- Ладно уж, пойду вам навстречу. Возьму
жеребца. Только не за двадцать тысяч как
договаривались, а за десять.
- Но это настоящий грабёж! - взвился
Вейсман.
- Не грабёж, Женя, а дуракам наука. К тому же
мне теперь на большие траты пойти придётся,
чтобы жеребца за границу вывезти… Если
согласны, завтра на бегах встретимся. Я с деньгами
324
приду. А Мотя пусть все бумаги принесёт - расписку
Малютина, аттестат. Договор на аренду конюшни не
забудьте. Кстати, где вы её сняли-то?
- В Кузьминках, на конном дворе Сергея
Михайловича Голицына.
- Далековато. Ну да по сравнению с другими
хлопотами, которые вы мне доставили, это
мелочи… Чего сидишь? Иди, докладывай Моте.
Посмотрев на так и нетронутые «бароном
Вейсом» эклеры и мармелад, коротышка покачал
головой:
- Не пропадать же добру. Эй, милая!
Тут же появилась блондинка:
- Что угодно?
- Принеси-ка мне коньячку.
- Рюмочку или лафитничек?
- Нет, красавица. Тащи бутылочку. А впрочем,
зачем тебя лишний раз гонять - неси сразу две…
Постой-ка, милая. А сколько коньяк у вас стоит?
Сколько?! Не, хватит и одной.
- Пошли, - Сергей встал из-за стола. - Рыбалка
удалась на славу.
- Нет, друг мой, настоящий улов у нас с тобой
завтра ожидается.
Такого замечательного настроения у Алексея
давно не было. Но в вестибюле его неожиданно
испортила хорошенькая пухленькая блондиночка, в
беличьей шубке - соседка по «Чернышам» Капа.
325
- Здравствуйте Лёшенька! - защебетала она. -
Я так рада, что встретилась с вами. Пригласите на
чашечку кофе?
- Извините, Капитолина Васильевна, - холодно
ответил Лавровский. - Но я очень спешу. Пойдёмте,
Сергей Сергеевич, нас в сыскном ждут.
Малинин с удивлением смотрел на
помрачневшего друга:
- Такая симпатичная дама. С чего это ты на
неё волком глядишь?
- Потом как-нибудь расскажу.
В вестибюле было три двери. Правая вела в
кондитерскую Трамбле, левая - в магазин
художественных изделий Дациаро, а средняя в
коридор ресторанчика «Роше де каналь», отдельные
кабинеты которого издавна служили местом встреч
для любовников… Именно из-за неё и выпорхнула
Капа. То, что она изменяет Пердникову - вполне
объяснимо, с грустью думал Алексей. Но заводить
несколько любовников сразу - это уж чересчур. Он
твёрдо решил, что едва начавшийся роман надо
заканчивать.
Глава 27
«У нас нонче субботея»
Как и предполагал Карасёв, суббота оказалась
днём очень хлопотным. Притом пошло всё не по
заранее намеченному плану - побывать на бегах у
Пейча; выяснить, где живёт теперь «нижегородский
326
пароходчик Баранов»; поговорить с Ольгой
Карловной…
Вышли от Трамбле и, сразу же, пришлось
выручать Семёна Гирина. Местный околоточный
надзиратель отчитывал его за чрезмерно быструю
езду:
- Ты куда гонишь, словно на пожар? Даму
почтенную чуть с ног не сбил. Поехали теперь в
участок, протокол составлять… И не суй ты мне
свои медяки!
Околоточного этого Лавровский знал - один из
тех, кто не берёт. Старый служака мечтал стать
помощником участкового пристава, вот и показывал
своё рвение. Пришлось доставать карточку,
полученную в сыскном. Чины общей полиции
подчинённых полковника Муравьёва не любили, но
связываться с ними опасались.
Алексей стал отчитывать Семёна:
- Зачем без необходимости на неприятности
нарываешься?
- А я как раз по необходимости неотложной, -
возразил Гирин. - Нашёл я этого злодея Баранова,
который Карлушку Гехта жизни решил.
- Где?! - в один голос воскликнули
Лавровский и Малинин.
- В «Эрмитаже» он сейчас с компанией
завтракает.
- Так, что же ты плетёшься еле-еле? -
возмутился Алексей. - Гони!
327
До «Эрмитажа» домчались быстро. На
свистки городовых внимания не обращали.
- Трое городовых мой номер записали, - хитро
усмехнулся извозчик. - Придётся, Алексей
Васильевич, опять вам меня выгораживать.
- Не впервой… Только бы Баранов ещё здесь
был…
Выяснилось, что интересующий их человек
находится в отдельном кабинете.
- Трое толстосумов сибирских гуляют, -
поморщился Люсьен Оливье. - А с ними актёры и
дамы. Беспокойные гости. Боюсь, как бы за
полицией посылать не пришлось.
- Кто там из актёров? - поинтересовался
Лавровский.
- Андреев-Бурлак, Вася Васильев, трагик
Карагодин… Все как на подбор, буяны известные.
- Так это мои друзья закадычные, -
обрадовался Алексей. - Проводите нас к ним.
В кабинете веселье было в самом разгаре.
Вася Васильев взял в руки свою неразлучную
гитару, ударил по струнам и запел приятным
тенорком:
У нас нонче субботея,
Барыня ты моя, сударыня ты моя!
Э, ох, субботея.
А назавтра воскресенье.
Барыня ты моя, сударыня ты моя!
328
Э, ох, воскресенье.
Русобородый, грузный здоровяк, скинув
поддевку и оставшись в алой атласной косоворотке,
пустился в пляс. Андреев-Бурлак, уронив голову на
стол, уже спал богатырским сном.
- Лёшка! - радостно заорал Карагодин, увидев
вошедших. - Эт хорошо, что ты к нам заглянул! Ты,
хоть и свинья порядочная, но я тебя люблю! Дай я
тебя поцелую… Господа, это такой человечище! Я
пьяница бывалый. Но ему и в подмётки не гожусь.
Он водку и ром чайными стаканами хлещет! Садись,
Лёшенька, выпьем… Гуляем, брат, гуляем…
Впрочем не все в кабинете «гуляли».
Щегольски одетый, кареглазый плотный брюнет с
залихватски закрученными усами «работал». Он
рассказывал сидящим с ним рядом сибирским
купцам всякие истории из своей жизни.
Примечательно, что все они случились с ним за
карточным столом. На игру сводит, понял
Лавровский.
- А это кто такой? - тихо спросил он
Карагодина.
- Богатейший нижегородский судовладелец
Баранов. Это. Лёша, такой человечище…
Брюнет тем временем начал очередную байку:
- А вот помню, плыли мы по Волге…
- Дерьмо плавает, - громко сказал Алексей.
- Что? - опешил брюнет.
- Вы такой же волгарь, как я балерина. По
Волге не плывут, а бегут.
329
Малинин подошёл к брюнету, обнял его за
плечи:
- Да не обращайте вы внимания на моего
друга. Он, как напьётся, так и норовит к любому
слову придраться. Такой уж характер.
Потом, склонившись к самому уху «волгаря»
прошептал:
- Спокойно, Красавчик. Ты арестован. Будешь
дурить - пристрелю. Слушай меня внимательно…
Вскоре «нижегородскому судовладельцу
Баранову» потребовалось в ретирадное место. Тут