Страница 11 из 64
большинстве домов их подают в таком количестве и
разнообразии, что на всё остальное в желудке и
места не остаётся. Но малютинский стол по этой
части оставлял всех «за флагом». Притом не только
из-за обилия всевозможных деликатесов и
разносолов. Ну, кого удивишь астраханской икрой и
остендскими устрицами, донской белорыбицей и
страсбургским пирогом? А вот горячий картофель -
выписанный из Риги и приготовленный по способу,
хранящемуся в секрете - можно было отведать
только здесь. Алексей, в очередной раз, оценил,
62
насколько хороша эта картошечка с селёдкой и
солёными
огурчиками
под
холодную
«смирновскую». Однако, обед обедом, но и о деле
забывать не следует.
- Николай Павлович, я слышал, у вас Шапшал
квартирует. Познакомьте меня с ним. Подсказывали,
он для журнала может быть полезен.
- Шапшал? - удивился Малютин. - Впервые
слышу.
- Это тот, которому мы домик на заднем дворе
сдали, - пояснил Сергеев. - Помните, он посоветовал
какие компрессы Удалому накладывать надо.
- Теперь вспомнил. Так вы сведите Алексея
Васильевича с ним.
- Хорошо. Да, забыл вам доложить. Недавно
из участка приходили, справлялись о нём. Я уж, и
жалеть стал, зачем его пустил.
- Пустое. Яков Никонович, - успокоил его
Сахновский. - И ко мне тоже приходили, всеми
новыми жильцами интересовались. Скажу вам по
секрету, на май месяц коронация государя
императора назначена, только манифест пока не
публикуют. Вот полиция заранее и готовится. Из
столицы для этого специальные люди присланы.
Ведь по Петербургскому шоссе царь в
Первопрестольную въезжать будет.
В достоверности этих сведений можно было
не сомневаться - многие высокопоставленные лица
за честь считали бывать у Сергея Алексеевича
Сахновского, непревзойдённого знатока рысистых
63
лошадей. Но только ли как новым жильцом
интересуется полиция караимом? Кто знает…
После закусок пришло время и, собственно
говоря, обеда.
- В прошлый раз Сергей Алексеевич сетовал,
что после нашего обеда почти сутки в рот ничего не
брал. Сегодня я попросил повара приготовить что-
нибудь полегче. Отведайте, господа, - потчевал
хлебосольный хозяин. - Согласитесь, французская
кухня не такая тяжёлая, как московская.
Крем «Ортанс рояль» и консоме «Марго»,
стерлядь «Брезе о шампань» и судак «Кольбер»,
телятина и бекасы, спаржа и прочая зелень… Воздав
должное всему этому, Лавровский почувствовал - на
сладкое сил не осталось. С грустью посмотрев на
большую серебряную миску полную свежей
земляники, покрытой взбитыми сливками,
попросил:
- Николай Павлович, позвольте закурить?
- Вы совершенно правы, - согласился
Малютин, сам заядлый курильщик и любитель
сигар. - Но не будем мешать дамам. Господа,
пройдёмте в кабинет. Эмма Францевна,
распорядитесь подать нам кофе туда.
Малютин прекрасно понимал, что
расспрашивать о ходе розыска ещё слишком рано.
Да и Сахновского ему не хотелось посвящать в свои
проблемы. Поэтому говорили, в основном, о
журнале. Алексей получил немало полезных
советов от маститых лошадников. Засиделись до
64
позднего вечера. Когда пришла пора прощаться,
Сергеев вызвался проводить Алексея до ворот.
- Признайтесь, Алексей Васильевич,
Шапшалом вы интересуетесь не только из-за
журнала? - спросил он. - Кто-то из наших вам
сказал, что я ему протежирую?
- Конечно, сказали.
- Действительно, протежирую и не скрываю
этого. Очень приятный молодой человек. В лошадях
разбирается…
- А тебе известно, что в субботу он в спешном
порядке отправил по железной дороге в Питер
жеребца, похожего на вашего Удалого?
- Вот как… Не знал… Он говорил, об
отправке двух американских кобылок, которых у
него заказали для подарка самому графу Воронцову-
Дашкову, а о жеребце и словом не обмолвился…
Ладно, выясню.
- Не спеши, Никоныч. Лучше познакомь меня
с ним.
- Договорились. Как вернётся он из
Петербурга - сообщу.
Глава 7
Перестрелка на Ольховке
Извозчика нанимать не пришлось. Муравьёв
разрешил воспользоваться одной из служебных
пролёток, закреплённых за управлением.
- Что же ты, Кузьмич, на полозья её не
переставил? - с укором сказал Степанов сидящему
65
на козлах пожилому полицейскому, одетому в
цивильное. - Смотри, какие сугробы за ночь намело.
На колёсах не везде проберёшься.
- На полозья подрезы новые поставить надо, -
ответил тот. - А тут такая оказия - каретник наш
занедужил.
- Ага, занедужил! - засмеялся Соколов. - У
него пять дочерей. Старшую за телеграфиста
просватал. Вот и пьёт, на радостях, неделю.
- Всё-то ты, Санька, всегда знаешь. Одно
слово - сыщик… Ваше благородие, куда ехать?
- На Большую Дмитровку, в Купеческий клуб,
- распорядился Степанов.
Малинин попытался выяснить у сыщиков, кто
такой Филин. Но оказалось, что они этого не знают.
- Он агент Муравьёва, - объяснил Степанов. -
Константин Гаврилович с ним лично связь
поддерживает.
- А с чего ты взял, что он подслеповат?
- Муравьёв обмолвился. Замечательный, мол,
сотрудник, одна беда - видит плохо, наружное
наблюдение ему поручать нельзя. Филин нередко
сообщает ценные сведения. Но в этот раз, что-то не
густо: «Видел 4 января во вторник в Купеческом
клубе человека похожего на разыскиваемого
Пиндоса. Зовут, кажется, Владимиром. Сразу после
обеда сел играть в карты». И всё…
Швейцар Купеческого клуба - солидный,
весом пудов в семь, с роскошными бакенбардами -
66
даже с табурета не поднялся при виде вошедшей
троицы. Потрёпанные, лёгкие не по сезону,
пальтишки Малинина и Степанова, а тем более
овчинный полушубок и валенки Соколова, почтения
не вызывали.
- Ежели насчёт поставок провизии или дров,
то вам не сюда. С чёрного хода идите.
- Любезный, я помощник начальника
управления Московской сыскной полиции
титулярный советник Степанов.
Швейцар сразу вскочил и вытянулся во фрунт:
- Что угодно, ваше благородие?
- Кто-нибудь из клубных старшин на месте?
- Никак нет. Ещё не приезжали. Только эконом
Николай Агафоныч в клубе. Прикажите провести
вас к нему?
- Потом. А сейчас припомни-ка, видел ты в
клубе молодого, лет двадцати пяти, брюнета с
карими глазами, среднего роста склонного к
полноте. Бороду он бреет, а усы, эдак залихватски,
вверх закручены. Нам доподлинно известно, в
прошлый вторник он здесь был - в карты играл.
- Ох, и задали вы мне задачу, ваше благородие.
Разных господ у нас каждый день много бывает - и
бородатых, и усатых, и бритых, как актёры. А уж на
вторничные обеды вся Москва съезжается, -
швейцар почесал затылок и принялся размышлять
вслух. - Членов клубных я всех в лицо знаю. Среди
них таких нет. Ежели только среди гостей… Аблакат
Одинцов бороду не носит. Так он не чернявый, а
67
белявый. И усы у него на хохляцкий манер -
висячие… Пётр Петрович Кубасов. разве? Да он
карт в руки не берёт.
- Нашего брюнета Владимиром зовут, -
уточнил Степанов.
А Малинин добавил:
- Он мог быть одет не в сюртук, а в
пиджачную пару.
- Тогда совсем другой расклад, - сразу
обрадовался швейцар. - У нас в энтих спинджаках
кургузых, мало кто ходит. Несолидная одёжа… А